Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

— И это нас возвращает к вопросу, кто нам гарантирует эту энергию, — сварливо сказал Бернар. — Донья, мы признаём вашу правоту, мы признаём, что договор с Сиятельными потерял силу, но нам нужны гарантии. Нам нужна уверенность в том, что новые хозяева не бросят нас так же, как это сделали старые, которым мы служили верой и правдой, но которые решили нами пожертвовать.

Я вздохнула и посмотрела в окно. Рауль пристально глядел на Сиятельный корпус. Был он уже один. Наверное, Альварес с Ракель отправились дальше шпионить за Диего. Смысла в этой деятельности я не видела, но Ракель она очень вдохновляла.

— Я вам уже предлагала привести наследного теофренийского принца, чтобы вы договаривались с ним.

Правда, наследным он пока не был, но в случае, если ему удастся договориться с горгульями, непременно станет. Только как я донесу это предложение, если не могу с ним связаться? Вон как подозрительно на меня смотрят обе горгульи, не торопясь соглашаться и выпускать.

— Сама я могу гарантировать что-то только той особи, которая согласится стать моим фамильяром.

— То есть никому, — буркнул Бернар. — Ваш нынешний фамильяр прошёл через такой ритуал, что никто из наших ему не соперник.

— А если я предложу пройти новому фамильяру через такой же ритуал? — заинтересовалась я.

Я сама не понимала, почему так упираюсь с фамильяром, я прекрасно обходилась без него раньше и прекрасно обойдусь дальше. Но что-то прямо-таки свербело внутри, подталкивая разобраться. Если фамильяр не уважает последнего представителя дома Эрилейских, то что-то не то либо с этим представителем, либо с фамильяром. Но если фамильяр не считает меня герцогиней, то на моей жизни отразиться это никак не должно, потому что герцогиней я себя не считала сама. Я была пришлой. И если мир уже не казался мне чужим, то Сиятельность выглядела как паразитический нарост, тянущий силу сразу из двух миров.

Похоже, и с фамильяром было что-то нечисто, потому что Бернар и Альба переглянулись, после чего Бернар осторожно спросил:

— А вы уверены в своих словах, донья? Вы знаете, что за ритуал надо проводить?

— Я — нет, — согласилась я. — Но вы же непременно знаете, правда? И сможете меня проконсультировать при необходимости?

— Кратко проконсультировать мы можем хоть сейчас. При ритуале забирается жизнь одного разумного и способность Сиятельности у Сиятельного, — проскрежетал горгул.

— То есть надо принести кого-то в жертву? — напряглась я.

— Именно. И у того, кого принесут в жертву, душа никогда не уйдёт на перерождение, она будет впитана фамильяром. Это страшная смерть, донья.

— Пожалуй, я недостаточно Сиятельная, чтобы на такое пойти, — пробормотала я. — Но зачем такую жуть делать?

— Этот ритуал даёт огромные возможности фамильяру, над которым проводился, — пояснил Бернар. — Из минусов — его надо повторять. У вашего подходит срок.

Не этого ли страшилась бывшая герцогиня Эрилейская? Хотя, как мне кажется, кровавого ритуала она бы не испугалась, если в результате умрёт не она. Она могла вообще про него не знать: ни в одном из изученных мной книг не было даже упоминания о ритуале для фамильяра. Но тётушка замарана точно: не зря же её бывшая подруга говорила, что потеряла Сиятельность после ритуала, после которого сама графиня Хаго очень изменилась…

— А что будет, когда срок окончательно подойдёт?

— Фамильяр прекратит своё существование. Но я бы не стал на вашем месте рассчитывать на такой исход: такие ритуалы проводят, только если у рода с фамильяром неразрываемый договор.

— Он чем-то отличается от вашего?

— Разумеется. Такой захочешь — не нарушишь, — пояснил Бернар. — Там считай, глава рода наложил ограничение на все поколения наследников. Поэтому гибель фамильяра произойдет только с гибелью рода и то не факт: его могут передать другому роду.

Было над чем подумать. Получается, что я как последняя представительница, должна провести этот ритуал? Прошлый раз его явно выполняла тётушка, и даже подругой пожертвовала. Можно ли проводить его одному и тому же лицу дважды? И почему сбежала прежняя Эстефания, если Сиятельные за свою Сиятельность держатся до последнего? Не факт, конечно, что сбежала из-за того, что на неё накладывалась отвратительная обязанность, но и отбрасывать такую вероятность я бы не стала. Пока мне очень не хватало данных.

— А поподробнее рассказать про ритуал вы можете?

— Только после того, как вы согласитесь и будет заключён договор, — отрезал Бернар. — И в случае, если найдётся фамильяр, готовый в нём участвовать, потому что он получит не только усиление, но и серьёзные ограничения. На это не всякий пойдёт. Донья, давайте отложим этот разговор до того времени, когда вы разберётесь с собственным фамильяром.

— А если я не разберусь с ним?

Глаза Бернара сверкнули самоцветами. Но были ли это злость или сочувствие, я не поняла.

— Тогда он разберётся с вами, — отрезал он. — Походит срок нового ритуала. Год, максимум два, а дальше… Нарушение договора никто не прощает. У вас с ним очень крепкая связь. Вы последняя в роду?

— Ещё тётя. Но она была замужем, овдовела. Это как-то влияет?

— Формально она относится к роду мужа. Так что вы последняя, вам и решать. Нарушив договор, сознательно или нет, вы получите сильный откат.

— Насколько сильный?

— Это будет зависеть от того, что прописано в договоре с фамильяром.

И почему никто ничего не объясняет прямо? Все говорят какими-то невнятными намёками, словно… словно находятся под магическими клятвами? Действительно, в мире магии должны быть прописаны чёткие взаимоотношения между магическими существами, которые не должны быть достоянием любого желающего.

Теперь в окно смотрела не только я, но и обе горгульи. Оценивающе так смотрели, поэтому я сделал ещё одну попытку.

— И всё же давайте я приведу Его Высочество Рауля, и мы выясним, насколько Теофренийский королевский дом заинтересован принять под своё покровительство всех фамильяров, оставшихся без хозяев.

— Они не Сиятельные, — чуть слышно буркнула Альба.

— Конкретно этот силён, — заинтересованно заметил Бернар. — Даже не все Сиятельные обладают таким потенциалом. И донья права: если сила некоторых магов завязана на дырке, которую могут прикрыть с обеих сторон, то возможны неожиданности. Если все Сиятельные перестанут быть таковыми, то что делать нам?

— А они перестанут, — мстительно заметила я. — Давайте так. Я поклянусь, что ничего не скажу о прочитанном, пока опять не появлюсь в Сиятельном корпусе. После этого моя клятва потеряет силу, каждый останется при своём, а вы сможете переговорить с Его Высочеством Раулем Теофренийским. Подумайте только, если вы достигнете договорённости, чьей энергией вы будете подпитываться. Не каждый может похвастаться, что он личный фамильяр принца…

Последний довод оказался решающим. Или горгульи поняли, что я скорее умру тут от голода, чем соглашусь молчать до конца жизни, а значит, им и работа лишняя по утилизации тела, и отсутствие подпитки магией. То есть сплошные минусы и ни одного плюса. А так хоть энергией кто-то поделится — и то хлеб.

Клятву я дала, проверила, что поблизости никого, кроме теофренийского принца, нет и тут же выскочила из здания, ничем больше не удерживаемая. Рванула я, разумеется, к Раулю, который меня заметил тут же и почти побежал навстречу. Я запнулась, но он успел меня подхватить и продолжал удерживать, словно опасался, что после длительного пребывания в Сиятельном корпусе я потеряла способности контролировать тело в пространстве. Со стороны мы наверняка смотрелись, как влюблённые после долгой разлуки. Но про это, к сожалению, я подумала куда позднее.

— Есть шанс решить все ваши проблемы, Рауль, — бросила я не только без вступительных слов, но и без приветствия. — И даже больше.

И коротко обрисовала вырисовывающие возможности. Принц слушал меня внимательно, и его эмоции выдавали разве что чуть прищурившиеся серые глаза, которые по мере моего рассказа темнели всё сильнее.