Дело о женщине-вамп - Андрей Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ты бы хоть узнал у этой дамочки, что за фирма у этого Белова. Как его имя-отчество? Год рождения? В Питере Беловых — несколько тысяч…
— Ладно, Родион, не ругайся. Я данные Белова выясню, а ты не хочешь ли пока взять и вот так, по-простому, поговорить с этим майором Лишенко? Сказать, что, мол, ты — журналист агентства, интересуешься делами о мошенничествах. Может, он чего и сболтнет…
* * *Вечером я позвонил Инге и сказал, что мне нужна от нее дополнительная информация. «Приезжайте», — сказала она. Я приехал. И уже к утру знал об этом Белове все. Но устал страшно.
6
Горностаева со мной не разговаривала и демонстративно стряхивала пепел на пол. А у меня даже не было сил сказать ей какую-нибудь гадость.
Каширин пришел злой.
— Поговорил я с твоим майором. Сука редкостная. Меня послал разве что не матом. Сказал, что для агентства этого засранца Обнорского слова не произнесет.
— А чего это он?
— Просто сволочь. Давай его посадим.
— Сажает, Родион, как известно, суд. Но мы можем и помочь нашим правоохранительным органам избавиться от позорящих их субъектов. У меня вот был знакомый, инженер, так в советские еще времена от него ушла жена. Об этом стало известно у него на работе, собрали собрание коллектива и стали этот факт его биографии обсуждать. Коллектив решил: поведение этого моего знакомого осудить, и его портрет повесить на доску позора вместе с фотографиями прогульщиков и пьяниц.
— И повесили?
— Повесили. А тут жена взяла и вернулась. Ну, этот инженер бежит в профком и говорит: у меня, мол, баба возвернулась, поскольку я такой замечательный. И мой портрет надо перевесить с доски позора на доску почета. А ему отвечают, что мы твой портрет с доски позора по такому случаю, конечно, снимем, но до почета ты, брат, не дорос. Ну, расстроился он почему-то сильно. Запил. И его портрет опять повесили на доску позора. Так до конца перестройки и висел. В общем, раньше люди совестливые были, им и морального наказания было достаточно. А майора этого, Лишенко, действительно, посадить было бы неплохо.
* * *Каширин развил дикую активность, и вскоре план кампании по посадке майора Лишенко вчерне был готов.
Во-первых, Родион выяснил, что Лишенко в свое время уже отстраняли от работы — его подозревали в получении взяток. Но доказать ничего не удалось, и после очередной смены руководства главка майора не только восстановили, но и повысили.
Во-вторых, на фотографии Лишенко был изображен с неким Ваней Кувалдой — среднего уровня бандитом то ли из пермских, то ли из казанских. Третьего типа на снимке опознать не удалось.
В-третьих, индивидуальный предприниматель Андрей Павлович Белов был не только подозрителен, по определению, но и три года назад проходил свидетелем по делу, которое вел Лишенко.
Все складывалось одно к одному: сотрудник УБЭП был явно коррумпирован. Но взять его можно было только на взятке.
— Значит, так, — резюмировал Каширин, — обращаемся в РУБОП, выкладываем им все наши косвенные улики. Они гарантированно заинтересуются. Потом эта Корнеевская отдает Лишенко кейс с меченными деньгами. Он берет, тут врывается РУБОП. Лишенко сидит. Мы счастливы, потому что беременны.
— План хороший. За исключением беременности, — внес корррективы я. — Шеф беременности не одобрит. Хорошо бы, конечно, дождаться Обнорского — он возвращается послезавтра.
— Конечно, дождемся. Я пока — предварительно — поговорю со знакомыми рубоповцами. А ты должен склонить Корнеевскую к сотрудничеству с РУБОПом.
7
РУБОП был согласен, если Корнеевская напишет заявление о вымогательстве взятки. Ингу я склонял долго — весь вечер, всю ночь и все утро. Она говорила, что ей страшно, что с милицией вообще и РУБОПом в частности связываться нельзя. Я отвечал} что это единственный способ избавиться от наездов и без ее участия никакой Обнорский ей не поможет. В конце концов она согласилась, и я смог отправиться на работу.
* * *Открылась дверь. В кабинет вошла Горностаева. Я удивился — последнюю неделю она со мной даже не здоровалась.
— Алексей Львович, — обратилась она ко мне официально, — эта женщина вас обманывает.
— Женщины, Валентина Ивановна, всегда обманывают. Один мой приятель — он сейчас депутат Госдумы — познакомился в ночном клубе с девушкой. Ну, туда-сюда, решил он сделать ей приятное. Спрашивает, какой у вас размер? Она говорит: сорок второй. А обуви? Тридцать пятый. Покупает он ей в соответствии с этими параметрами шмоток на штуку баксов. И вдруг видит, что вместо того, чтобы радостно снимать трусики, девица падает в обморок. Оказалось, что размер у нее сорок шестой. А нога так вообще тридцать девятого калибра.
— Алексей Львович, — упрямо продолжала Горностаева, — Корнеевская вас обманывает. Вы знаете, на что она живет?
— На что?
— На трах. Она работает любовницей. Дорогая проститутка. Берет не сто рублей зараз. И не сто долларов за ночь. А квартирами, акциями, услугами.
— Ну, Валя, так поступают все женщины, — не согласился я. — Это не проституция, а жизнь. Просто одним бабам достаются бедные мужики, а другим богатые.
— Она спала со всеми — и с Беловым, и с Лишенко, и с Кувалдой. А квартиру ей оплачивает тамбовец Губенко.
— Откуда ты это взяла?
— От своих источников.
— Каких?
— Источников не раскрываю.
— Значит, выдумала. Зря, Валя, ревность не украшает женщину. Особенно беспочвенная.
Горностаева развернулась, хлопнула дверью. Кусок штукатурки отвалился от стены.
«Опять расходы», — подумал я. Тут Горностаева вернулась.
— А ты знаешь, что Каширина она уже захомутала. Ты с ней трахаешься ночью, а он к ней заходит днем.
И еще раз шваркнула дверью. Я решил, что надо будет написать инструкцию по правильному использованию дверей — иначе скоро от агентства одна штукатурка останется.
8
Вернулся Обнорский. Агентство ожило. Заметалась секретарша. У дверей кабинета шефа выстроилась очередь из девушек, мечтающих постажироваться в агентстве у самого Обнорского, и иностранных журналистов, требующих от шефа разъяснений, почему Петербург не является криминальной столицей России.
Я протиснулся в кабинет Обнорского, нагло опередив ирландскую съемочную группу. Андрей был не в духе. Я решил для начала его чуть-чуть порадовать проектом инструкции о внешнем виде сотрудников агентства.
Расчет не удался. Обнорский мрачно сказал, что инструкция недоработана, нужно добавить раздел о макияже, потому что женщины «Золотой пули» пользоваться косметикой не умеют, и надо в инструкции эти вопросы подробно изложить, а потом провести методические занятия с сотрудницами, как, что и чем красить.
Потом он молча выслушал историю про Корнеевскую.
— Действуйте, — сказал он.
Ирландцы уже ломились в дверь со своей ирландской камерой и ирландскими вопросами о нашем криминале.
* * *Капризы шефа, как известно, и не капризы вовсе, а руководящие указания. Прояснить вопрос о макияже я решил у Марины Борисовны Агеевой — начальнице архивно-аналитического отдела и главной женщины агентства.
— Так, Марина Борисовна, — сказал я, размахивая неподписанной инструкцией, — теперь я контролирую внешний вид женщин агентства. Предъявите ваш лифчик и лифчики ваших подчиненных. А также расскажите о том, чем скромный макияж отличается от нескромного…
Бюстгальтеры у сотрудниц архивного отдела оказались на месте. Но с инструкцией по макияжу дело не пошло. Я предлагал измерять количество косметики граммами, а Марина Борисовна — каким-то абстрактным вкусом. Решили, пусть лучше сначала Обнорский лично проведет с агентскими дамами методические занятия, а уж то, что он насоветует, мы и облечем в документальную форму.
9
Операция по взятию с поличным майора Лишенко вступала в решающую стадию. Надо было тащить Ингу в РУБОП. Но ее телефон молчал.
Плюнув на все дела, я помчался на Московский.
У парадной было суетно. «Скорая помощь», милицейский уазик, еще несколько машин.
«Убили кого?» — подумал я. И попытался пройти в подъезд. Но меня не пустили.
— Что случилось? — спросил я у старшины, охранявшего вход.
Но старшина попался неразговорчивый.
Я пристроился в сторонке. Через десять минут из дома вынесли носилки с закрытым простыней телом. Еще через полчаса возле дома уже никого не было.
Я поднялся на четвертый этаж. Квартира Инги была опечатана.
10
Обнорский рассеянно слушал мой рассказ об убийстве Корнеевской.
— Андрей, надо срочно создать группу по расследованию этого дела, — говорил я. — Предлагаю включить в нее Спозаранника, Зудинцева и Каширина. Меня назначить старшим. У нас в руках все нити этого дела: майор Лишенко, бандит Кувалда, бизнесмен Белов, вымогательство, обращение в РУБОП…