Письма отца к Блоку - Коллектив авторов

По утверждению Спекторского, искусство для Александра Львовича имело не меньшее значение, чем наука. Искусство отвлекало его от житейской прозы и отвечало душевной потребности мечтать. При этом «на его лице строгие аскетические линии сурового моралиста <…> озарялись мягкою улыбкою поэтического настроения. В искусстве его <…> влекли к себе не столько резко очерченные типы и образы <…> сколько нервы, не столько грубые, кричащие краски, сколько нежные нюансы, едва уловимые, трепетные оттенки и переливы»17.

На склоне лет одинокий, дважды разрушивший своей нетерпимостью семейную жизнь, с надорванным здоровьем и расшатанной психикой, Александр Львович сохранил все же и очень светлые стороны души. Знавшая его в этот период Е. Герцог вспоминает усталого профессора, который приходил в дом ее родителей в своем неизменном потрепанном черном сюртуке и, ласково улыбаясь молодежи, забрасывавшей его бесчисленными вопросами, всегда обстоятельно и эрудированно отвечал на них, давая справки «на всех европейских языках, которые он знал в совершенстве». Е. Герцог говорит и о том, что Александр Львович охотно принимал участие в шарадах и других затеях, которые устраивала собиравшаяся у них молодежь.

Сам он трагически относился к тому, что совершил в своей личной жизни. В этом убеждает и тот факт, что в холодной, запущенной квартире он все оставил так, как это было в день ухода его второй жены. Даже маленькая кроватка Ангелины, на которую в долгие одинокие вечера он мог смотреть часами, осталась на прежнем месте; и среди хаоса книг, газет и вещей, покрытых пылью, как горький укор его совести стоял портрет дочери, обрамленный венком из цветов.

Одной из странностей характера Александра Львовича было то, что, имея материальную возможность жить безбедно, он будто бы в целях экономии отказывал себе в элементарных бытовых удобствах. Его считали скупым, хотя было известно, что в театр и на концерты он всегда брал лучшие места, делал подарки, охотно давал взаймы. М. А. Бекетова объясняет это противоречивостью его натуры, тем, что «чисто плюшкинская скупость уживалась в нем с отсутствием расчетливости: ведь оба раза, — прибавляет она, — он женился на бесприданницах»18.

Публикуемые письма — убедительное доказательство того, что, несмотря на сложные отношения с сыном, Александр Львович никогда не проявлял скупости и был неизменно внимателен к Блоку в моменты его материальных затруднений.

Известно, что Александр Львович не был равнодушен к сыну, но отношения их с самого начала были крайне отчужденными. И это понятно. Посещая сына во время зимних и весенних университетских каникул, Александр Львович не мог чувствовать себя естественно и просто в семье Бекетовых. В свою очередь, будущий поэт, разумеется, не мог не воспринять того враждебного отношения, которое, несомненно, было у Бекетовых к Александру Львовичу. Предвзятое с самого начала отношение к отцу у Блока со временем не только не было преодолено, но даже усилилось. Этому немало способствовал и трудный характер Александра Львовича. Письма убеждают в том, что отца интересует все, что касается сына, — его занятия, времяпрепровождение, здоровье (Ср. ниже — более ранние письма А. Л. Блока к родным — «Приложение» I).

Александр Львович делает усиленные (и бесплодные) попытки привлечь внимание сына к тому, что интересует его самого. Пока Блок учится на юридическом факультете, отец следит за его успехами, дает ему советы, посылает в помощь свои статьи и лекции (ср. письмо Блока от 26 сентября 1900 г.). Когда Блок переходит на историко-филологический, отец начинает интересоваться его литературной деятельностью, благодарит за присланные ему стихи и одобряет их (письма от 28 июня и 2 октября 1902 г.), просит прислать еще (письма от 21 сентября 1902 г. и июля 1903 г.), не забывает поздравить с первыми выступлениями в печати (письмо от апреля 1903 г.), читает те альманахи и журналы, о которых сын упоминает в письмах. Александр Львович старается вникнуть в круг интересов и занятий сына, просит его писать и «о житейском». И однажды даже решается пригласить его погостить к себе в Варшаву (письмо от 14 ноября 1902 г.).

Блок-студент, сменив мать в переписке с отцом, относится к этому со всей свойственной ему серьезностью. В письмах он дает отчет Александру Львовичу об основных внешних событиях своей жизни. Но отец мало его интересует и продолжает оставаться чужим ему человеком. Это особенно ясно видно в его письмах к матери, где он упоминает об отце.

Г. П. Блок пишет об Александре Львовиче, что «он очень любил родственников и любовь эта была, по-видимому, какая-то принципиальная»19. Отцу очень хочется, чтобы сын сблизился с его родными. Он постоянно напоминает ему о них и настойчиво просит их посещать.

Блоку чужды родственники отца. Он любит по-настоящему только очень немногих самых близких ему родных. Широкие родственные связи ему органически враждебны. Об этом он пишет матери 1 октября 1906 г., заключая следующими словами: «Этого ужаса я избежал, я думаю, потому, что Александр Львович его исчерпал» (VIII, 162). Много позже в обстоятельном письме к своей двоюродной по отцу сестре С. Н. Тутолминой от 16 января 1916 г. он повторяет ту же мысль и объясняет: «… Это происходит не от дурных моих чувств к тебе и всем вам, а от строя моей души, которого я не могу изменить» (VIII, 454). Отношения Блока с отцом заметно обострились с 1903 г. Послав сыну 1000 рублей и не получив от него приглашения на свадьбу, Александр Львович был очень задет.

В сильном раздражении он написал сыну, по справедливому определению М. А. Бекетовой, «чрезвычайно язвительное и неприятное письмо». Блок переслал это письмо матери, сделав на нем пометки красным карандашом (письмо от 30 августа 1903 г.). Вероятно, по ее совету, он игнорировал оскорбительный тон отцовского письма и продолжал писать ему в прежнем духе, благодарить «за денежную поддержку» и посылать стихи.

Александр Львович не смягчился; в следующем своем письме он продолжал еще более язвительно высмеивать письма сына и присланные ему стихи. Блок ответил ему очень сдержанно и коротко, сославшись на занятость, поблагодарил за деньги и «за длинное и интересное письмо». В конце октября 1904 г. он послал отцу свой только что вышедший первый сборник, который вызвал новый взрыв возмущения у Александра Львовича.

Что же произошло? Почему Александр Львович, прежде внимательно следивший творческим путем сына, вдруг резко изменил свое отношение к его стихам и его первый сборник, в который, кстати, вошло и то, что ему раньше нравилось, сравнил с «бедламом»?

Вопрос этот сложный и требует специального изучения. Напомним только, что, по свидетельствам мемуаристов, Александр Львович, обладая тонким вкусом, любил и знал поэзию. Это подтверждает и М. А. Бекетова, недоумевая, почему отец поэта, сыграв такую большую роль в развитии личности своей первой жены и подготовив ее тем самым к духовному общению с сыном, сам к его стихам относился с холодной насмешкой. «Быть может, это был просто педагогический прием?» — сомневается она20.