Скоро увидимся - Алекс Норк

Он указал в сторону пепельницы:

— Пепел вижу, а окурка сигары не вижу.

— Да, сэр, недокуренная сигара валялась там же внизу.

Пора было звать фотографа и дактилоскописта.

— Тактичнее будет, если они пройдут в дом вместе с тобой. Спустись, сделай милость.

Оставшись один, капитан прогулялся к другому краю.

Там за задней стеной дома находился открытый бассейн, а дальше травянистый участок замыкался забором, как и ворота, из вертикальных металлических прутьев. Понятно, чтобы сидя у бассейна или прогуливаясь, не упирать взгляд в глухое заграждение, а видеть красивый природный план.

И тоже камера слежения вдоль забора.

Капитан подумал и пришел к выводу, что делать ему здесь больше нечего, а уходя, еще раз бросил взгляд на зеленые просторы, даль которых уже покрывала сероватая дымка.

Оказавшись внизу, он приготовился еще раз произнести сочувственные слова миссис Ванлейн и сказать, что придется побеспокоить ее составлением подробного протокола, но в зале, почти уже темной, никого не было.

Вечером в этом районе почти отсутствовал транспорт, и капитан, подгоняемый голодом, доехал быстро. А у самого дома подумал, что в заднем заборе наверняка есть калитка, люди непременно должны были предусмотреть для себя возможность такого удобного выхода на природу.

Другая мысль показалась куда интереснее: припасенная в холодильнике бутылка хорошего пива сейчас будет кстати.

Решив не переодеваться, он лишь скинул форменный пиджак и прошел на кухню.

Вот и бутылка умеренной охлажденности — очень холодное пиво теряет вкус. Дункан поднес открывалку, но зажурчала лежавшая рядом телефонная трубка.

Прервав процедуру, капитан взял трубку и сразу распознал голос прокурора города — с первых же слов голос выдал волнение.

Это не прямое его начальство, но прокуратура в известном смысле выше полиции, и Дункан начал вежливо отвечать, хотя понятное дело — без заключения медэкспертизы всерьез разговаривать не о чем.

У прокурора «не укладывалось в голове» как такое могло случиться со здоровым человеком, и когда он произнес это во второй раз, капитан, поигрывая открывалкой, вежливо заметил, что показаний лечащего врача Ванлейна у него еще нет, они будут только завтра утром.

За неимением реального материала, разговор скоро иссяк.

Однако не успел Дункан нацелиться открывалкой, как ситуация полностью прояснилась.

Говорил уже мэр.

Милейший человек, и первые же слова были — «у него не укладывается в голове». Мэр и не пытался скрывать свое расстройство.

Конечно, в отличие от Дункана, они все знали тут друг друга давно — что-то по жизни связывало, и продолжая вертеть открывалку, капитан вежливо объяснил, что лечащий врач погибшего получил уже распоряжение представить в полицию заключение о состоянии здоровья бывшего пациента, а криминалистическая экспертиза продлится за полночь, потому что обязана описать, в том числе, состояние всего организма, плюс исследовать биохимию крови.

К завершению беседы с мэром у Дункана созрел умный план — он сам позвонит городскому судье, а после этого выключит телефон на время ужина, потому что прочие должностные лица города уже ниже его рангом.

Однако пока капитан искал домашний телефон судьи, тот дозвонился сам и сразу объявил, что у него «не укладывается в голове».

А что, собственно, не укладывается?

Мэру простительно, но судье с прокурором надо бы знать, что по статистике внезапная смерть уносит в год по стране десятки здоровых людей без понятного этому объяснения. Внезапный сосудистый спазм, например, и попробуй потом, разберись.

На прощанье судья сообщил, что не только дружил с Ванлейнами, но был крестным отцом их двойняшек. Капитан заодно уж поинтересовался возрастом и узнал, что двойняшкам около восьми лет, а сами они — разнополые.

Черт возьми, куда он задевал открывалку?

Только что ведь держал в руке.

Вот напасть!

II

Ввиду особого интереса к случившемуся местной элиты Дункан выехал утром на работу раньше на час. Еще и потому, что следовало поспешить с публичными разъяснениями, иначе поползут слухи, пресса начнет их подогревать — тут дай только повод.

И результаты ночной работы медэкспертов наверняка уже у него на столе.

Разбуженный раньше времени организм норовил еще по дороге капризно не соглашаться с нарушением своих прав, а по приезде затеял мстить: первым делом, когда капитан сел в кресло и хотел двинуть к себе папку с заключением медиков, заставил сильно зевнуть.

Затем, мешая чтению, зачесались глаза.

А дальше действия приняли уже неприличный характер: вспомнилось приталенное платье миссис Ванлейн, которое все равно не сходилось на талии плотно, нежно-юное что-то во всей фигуре…

«Прекратить!» — внутрь себе приказал Дункан.

И похоже, там поняли.

Заключение медэкспертизы молодые полицейские всегда начинают смотреть с конца — это ошибка, так как, узнав окончательный результат, трудно прочитать потом все внимательно.

А непременно надо — никто не знает, когда именно и какая деталь сыграет важную роль, иногда решающую.

Дункан поэтому давно взял за правило читать без спешки с самого начала, читать предельно внимательно.

Но вот поди ж ты, каждый раз, когда он начинает с первой страницы, слегка зудит посмотреть в конец.

Пустяки в этом роде Дункана огорчали, вынуждая признать, что даже в возрасте сильно за сорок он толком не знает своего собственного устройства.

Как всегда, изложение открывалось фамилиями экспертов, временем и местом экспертизы… капитан быстро одолел эту страницу и перешел на вторую, с результатами общего осмотра тела. Обстановка в полицейском управлении очень способствовала работе — тихо досиживал смену дежурный ночной состав, лишь через час явятся следователи, оперативники, закипит обычный дневной сумбур, когда каждые пятнадцать минут лезут в кабинет или куда-то зовут.

Свежая голова быстро схватывала, внимание фиксировало каждую мелочь, впрочем, сложной задачи у медэкспертов не было.

Перед последней страницей уже сам собой обозначился вывод. Капитан, тем не менее, аккуратно все дочитал: «Смерть явилась следствием обширных кровоизлияний в головном мозге от удара при падении с высоты. Падение, в свою очередь, предположительно стало результатом головокружения, вызванного сердечной недостаточностью».

Капитан закрыл папку, откинулся в кресле и, теперь уже мысленно, перебрал пункты прочитанного.

Сломанное правое плечо и все имеющиеся на теле ушибы тщательно изучены, эксперты без сомнения отнесли их на счет самого падения. Царапин и ссадин иного происхождения, по их мнению, нет.

Состояние внутренних органов оценивается как хорошее, за исключением средней степени дисфункции желчного пузыря и еще какой-то мелочи.

Сосудистая система нормальная — ни бляшек, ни заметного склерозирования.

Сердце без морфологических признаков патологии, но биохимия показала, что погибший регулярно принимал корвалол. Хотя не в больших дозах. В этот день не принимал. Вероятно, Ванлейна тревожила стенокардия, анатомически необнаружимая.

Дункан отчетливо представил себе край с невысоким ограждением, далекий внизу асфальт… фантазия вдруг проявила инициативу, качнув в ту сторону, и легкий холодок метнулся внутри.

А почему, когда сердце Ванлейна сбилось и возникла моментная слабость, он не упал в другую сторону или попросту не плюхнулся у решетки?

Родной дядя Дункана — с молодости сердечник — вот так однажды рухнул при нем на пол, а через несколько секунд начал улыбчиво объяснять, что приступов с короткой темнотой в глазах уже так было много, что страшного ничего нет. Действительно, посидел минут пять в кресле и пошел в сад кусты обстригать.

Дежурный всунул голову в кабинет:

— Сэр, там уже журналисты. Сказать, вы еще не приехали?

Секретаря пока не было, но капитан решил не тянуть и отправился сам.

Решив проблему с прессой, Дункан, согласно вчерашнему телефонному обещанию, обзвонил троих главных людей города с сообщением о результатах медэкспертизы. Ему не очень понравилось, что судья, хотя в виде вопроса, констатировал смерть от несчастного случая. И нечто подобное позволил себе прокурор.

Тьма.

До рождения света была тьма.

Правильнее — жила.

Двигалась сама и двигала — поворачивала, тащила.

Иногда вдруг так быстро, что возникало чувство последнего мига.

Но чаще тащила, чтобы тащить.

Без направления.

Тянула куда-то в нутро, а оно находилось повсюду.

— Сэр, сотрудник не передал письмо, Коннерс куда-то отъехал. Обычно он в это время отправляется на север рыбачить.