Скоро увидимся - Алекс Норк

А в первом письме — только место, где они будут забирать товар и оставлять деньги. И еще одно: Джино, который не «там», а здесь.

Дверь кабинета широко распахнулась.

— Лиза? Вы каким ветром?

— Боюсь, история закончилась, или закончилась на какое-то время.

Галантный Коннерс стал усаживать девушку.

— Спасибо, сэр. Завтра они все уезжают в Европу, а компанию Ромми уже продала японцам. Мне дали шикарный расчет.

Коннерс застыл у своего кресла…

Слышен шелест секундной стрелки настенных часов…

Словно вдруг уехали все, и лишь они трое живут сейчас в этом мире, а за дверью кабинета начинается пустота…

Нет, там где-то труп Людвига.

Дункан уже знает, он теперь всегда будет чувствовать, что в мире, который снова зальется солнцем и звуками, есть труп. История не закончится.

— Сэр, я знаю этого человека, — Лиза показывает на фотографию, одну из сделанных криминалистами недавно в лесу. — Это садовник Ванлейнов, который ухаживал за георгинами.

Ни одной ошибки, а догадываться можно сколько угодно.

Хотя сначала она мучилась, сбивчиво искала пути, и сперва думала о каком-нибудь яде — новом, таком чтобы… нет, на любую идею тут же почти приходил способ обнаружения. И «падение», мелькнув в голове, показалось сначала нелепицей. Но потом… корвалол, который она легко избавит от вкуса и запаха, охранник, стоящий к дому спиной, Марта, которая не сможет отмыть липкое блюдо быстрей, чем за полторы минуты. Все это начало складываться, и остался лишь повод подозвать его к краю. Но проблема вдруг стала казаться неразрешимой… Нет, очень просто — всего лишь запереть пса и сказать, он там внизу корчится на асфальте.

Все же сценарий мог быть чем-то испорчен, а заинтересованный наследник — только она. Джино, он проболтался ей про виллу на мексиканском побережье. Где еще мог скрываться его родственник-доктор? И явилась прекрасная композиция — основной и отвлекающий план.

Только вечерние газеты уже написали про труп, который нашли в сточном люке…

Она будет знать, в этом, спасенном из тьмы ее мире, давшем ей второе рождение, всегда будет труп.

Она будет знать, но не думать.

Думать надо о многом другом — о светлом… о детях, конечно, вон явилась одна фигура, стоит улыбается.

— Что ты улыбаешься, Эдди?

— Просто так.