Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов

Приглашая, Нажимов и на этот раз проявил внимание прежде всего к Мамутову. Взял его за локоть и подвел к стулу. Усадил почти что. Сам устроился в кресле у огромного стола.

— О самочувствии не спрашиваю, — продолжал басить Нажимов. — Вижу, полны сил и энергии. Завидую в некотором смысле. Мы вот тут дряхлеем в четырех стенах, стареем, седина наступает по всему фронту... Эх, эх... — он потрогал свои виски, они действительно были белыми. Правда, не та еще была седина, чтобы очень-то сокрушаться, и конечно же приглашал он их не для обсуждения проблем геронтологии.

— Седина всех берет, — счел полезным поддержать тему Мамутов, чтобы продлить беседу в мягких тонах и отсрочить момент перехода на строгую официальность.

— Да не скажи, — покачал головой Нажимов. — Для нашего Ержана-ага времени не существует. Цветет, хотя ему уже под шестьдесят...

— Почти шестьдесят, — тактично уточнил Мамутов.

— Видишь, шестьдесят. Нам еще дожить надо до такого возраста. Нервы... Треплем их по поводу и без повода. Больше — без повода...

«Вот и момент перехода, — подумал с тоской Мамутов. — Сейчас начнет разнос».

Но разноса не последовало. Миролюбиво был настроен сегодня Нажимов.

— А почему треплем? Да потому, что не понимаем друг друга или не хотим понять. Вот на носу страда, соединить бы усилия всего района, чтобы выйти с честью из борьбы, трудной борьбы за урожай. А на местах не шевелятся, не проявляют должной оперативности, настойчивости. «Жаналык» исключение. Вы и партком провели, и мероприятия наметили, пытаетесь во всеоружии встретить уборочную кампанию. Если даже не на всех участках дело идет гладко, вы знаете, куда направить усилия, на что обратить внимание. Это — уже половина успеха. На днях думаем созвать бюро райкома и заслушать секретарей первичных парторганизаций: как готовятся к осени, что уже сделали, что собираются сделать, в какой помощи нуждаются. Первое слово тебе, Мамутов. По традиции «Жаналык» в авангарде и, надеюсь, сохранит это место за собой и в новую страду...

«Что происходит? Верить ли собственным ушам? — поразился Мамутов. — Или ничего не знает о наших делах, или не придает им значения».

«Направляет нас по тихой тропе, — решил Даулетов. — Пошумели, помахали кулаками, поиграли в войну, теперь сбрасывайте доспехи и, засучив рукава, принимайтесь за обычную работу. Обычную, которую делают все нормальные люди».

— Подготовь материал, собери данные по основным отраслям хозяйства и бери обязательство. Не слишком высокое, но и не слишком скромное. Резерв чтоб был для перевыполнения. Сержанов это умел...

— Данные я соберу и расскажу, что делают коммунисты совхоза для успешного проведения уборочной, — пообещал Мамутов. — Но вот обязательство... Я же не хозяйственник...

— От имени руководства «Жаналыка» или по поручению, — настаивал Нажимов.

«Упорно обходит меня, — сделал вывод Даулетов. — Уволил меня из директоров, что ли? Не смотрит даже в мою сторону».

— А я не могу дать обязательство.... Пока не могу, — вмешался Даулетов.

— «Не могу» и «не хочу» — вещи разные.

— С моим «хочу» вряд ли кто-нибудь посчитается. Не могу! Бригадиры еще не установили, сколько именно получают со своих участков.

— В канун страды не установили? — Нажимов говорил с Даулетовым, а смотрел на Мамутова. С недоумением смотрел: как это секретарь парткома допустил такое? И вообще, что там творится, в «Жаналыке»? Недоумение-то было деланным. Знал Нажимов, все знал. И когда вызывал в райком, события совхозные, если их можно назвать событиями, были ему хорошо известны. Сержанов подробно обо всем доложил.

— Устанавливаем.

— Это каким же образом?

— Обмеряем участки...

— Все-таки обмеряете?

— Начали...

Нажимов с шумом поднялся и подошел к окну. Что ему нужно было у окна, неизвестно. Небо не померкло, дождь не хлынул, не бывает дождей в это время в степи, птицы шумной стаей еще не начали перелет. Огорчение свое, что ли, выразил или успокоиться хотел? Видимо, провинившиеся должны были понять, что гнев поднялся в душе и погасить его Нажимов может, только отдалившись от таких нечестивцев, как Мамутов и Даулетов. От окна, не оглядываясь, сказал:

— Я же просил не начинать сейчас перемер. Не ломать планы наши перед ответственным периодом года... Не поняли разве меня, товарищ Мамутов?

— Понял...

— Так почему же начали? Почему партком не внял совету секретаря райкома партии?

— Внял...

Мамутова слегка вроде бы лихорадило.

Даулетов счел момент самым подходящим, чтобы вмешаться:

— Партийный комитет принял решение не создавать комиссии по перемеру угодий совхоза.

— Тогда откуда же комиссия? — как и прежде, не глядя на Даулетова, спросил с издевкой Нажимов.

— Приказом директора совхоза.

Теперь уж секретарь глянул и на Даулетова:

— Директора, значит?

— Моим. Как руководитель хозяйства, я хотел установить размеры посевной площади. Вернее, должен был установить. Нельзя руководить вслепую, проще говоря, обманывать себя и государство...

— Что?!

Нажимов оставил окно и подошел к Даулетову. Здесь, рядом с ним он хотел услышать ответ. И не только услышать. Увидеть человека, способного произнести такое.

— Обманывать себя и государство. Вот документ, свидетельствующий об обмане. — Даулетов вынул из папки акт обмера участка бригады Далбая и протянул Нажимову.

Не уважал бы себя Нажимов, да просто не посмел бы оставаться в этом кабинете, за этим столом, если бы принял бумагу из рук Даулетова и прочел ее. Бумаги не существовало для Нажимова. Нет и не должно быть никаких документов, способных хоть на миг поставить под сомнение его убежденность в своей правоте.

— Так... — протянул многозначительно Нажимов, глядя поверх головы Даулетова. — Совхоз «Жаналык» идет на срыв плана и на снижение показателей всего района. Весьма патриотический поступок, товарищ Мамутов. Так-то вы болеете за свой совхоз, за свой район?

Чувствуя, что Нажимов явно напирает на секретаря парторганизации и всю ответственность за перемер угодий возлагает тоже только на него, Даулетов решил защитить соратника:

— Мамутов сделал шаг, который подсказали ему совесть и долг, — выступил против обмана государства. Он достоин похвалы, а не порицания. Обнаружены скрытые от учета посевные площади...

— У нас разные понятия о