ПУЛЯ ДЛЯ КОНТРОЛЁРА - Леонид Кудрявцев

Везение — все-таки крутая штука, с уважением подумал Тимофей. Деньги сами в руки катят. Ни за что.

И все-таки он считал, что противника надлежит предупредить. Чтобы все было по-честному. Лохов Зона не терпит, и в разумных пределах, не скатываясь в крысятничество, Ковальский сплутовать был не прочь. Однако не в том, что касалось драк. Тут он старался придерживаться правил неукоснительно. С теми, кто, по его мнению, понимал, что это такое, и был способен их придерживаться. Станислав, он это чувствовал, и понимал, и был способен.

— Не удастся тебе меня побить, — сказал он Стасу. — Я Зоной помеченный. Так что оставь надежду, всяк сюда входящий.

— Давай готовься, — мрачно сказал охотник. — Не тяни время.

— Никто не сможет. Предупреждаю во второй и последний раз. Быть тебе битому.

— Трусишь?

— Это я-то?

Вот тут терпение у Тимофея лопнуло. Он честно предупредил своего работодателя. И если у него на плечах не голова, а гнилой кочан капусты, то вот лично его вины здесь совершенно нет. Руки у него теперь полностью развязаны.

Быстренько сложив в кучку лишнюю амуницию, он встал напротив охотника и сказал:

— Ладно, позволяю, ударь меня один раз. Для злости, для того чтобы потом тебя метелить было сподручнее.

Прием был самый простейший. Мало кто откажется от возможности ударить первым. Считается, что это дает преимущество. Вот только наносящий первый удар думает, что блокироваться он не будет, и поэтому бьет по-простому, со всей дури, рассчитывая закончить драку одним махом. От такого увернуться проще пареной репы. И чем сильнее первый удар, тем больше шанс, что наносящий его потеряет равновесие или хотя бы откроется. Не использовать это — грех.

Прикидывая, что шагнуть придется влево, а потом, когда кулак охотника просвистит мимо, надо будет встать обратно, Тимофей даже поднял подбородок, выставил его вперед, чтобы подразнить противника. Тот не выдержал, ударил. Да только целился он не в челюсть, а в подвздошье. И попал. Удар был сильный, хлесткий, и сталкер рухнул на землю как подкошенный.

Боль? Ну да, он ее испытывал. Однако все-таки главным было изумление.

А как же везение?

— Вставай, — сказал охотник. — Сейчас будем драться по-настоящему.

— Хорошо, — пробормотал сталкер.

Поднимаясь, он ожидал подвоха, может быть, удара ногой по лицу или другого хитрого удара, но встать ему Станислав не помешал. В «Штях» подобное могли посчитать и мягкотелостью. Впрочем, здесь не питейное заведение, и они, пусть на короткое время, связанные договором напарники.

— Готов? — спросил охотник.

— Еще бы, — буркнул сталкер.

— Погнали наши городских…

На этот раз они сошлись без всяких фокусов. Крепко схлестнулись, и Тимофей, перестав надеяться на удачу, уже вторым ударом заехал-таки своему работодателю в челюсть. Хорошо заехал, от души. А тот не ушел в нокаут, выстоял и даже ответил, да так удачно, что снова угодил в подвздошье, и Тимофей опять рухнул. Встал он, преисполненный холодным, расчетливым бешенством, тем самым, которое делало его ну просто очень опасным противником.

Ах, в живот, значит, нацелился, мрачно думал он, пристрелялся? Ну, хорошо же…

Они некоторое время кружили на одном месте, выжидая, карауля удачный момент для удара, а потом опять сошлись. И сталкер, все пытавшийся заехать противнику тоже в живот, пропустил просто великолепный прямой, причем нацеленный в висок. У Тимофея было такое ощущение, будто ему по голове ахнули кувалдой. Потом, уже лежа на земле, он вдруг с удивлением обнаружил, что рядом валяется и охотник. Причем держался он за живот. Крепко, видимо, досталось.

Поднимаясь, Ковальский попытался прикинуть, как это получилось. По всему выходило, что он саданул работодателя, уже когда валился на землю. Само тело сделало, автоматом.

Везение? Да нет, для него жидковато. И вообще, где оно?

Ладно, подумал Тимофей, обойдемся и без него. Я этого мента урою и без всяких там штучек. Причем так будет даже честнее.

— А ты неплохо бьешься, — сказал Станислав. — Правильный о тебе слух идет.

— Еще увидишь, как я дерусь, — пообещал Тимофей.

— Кто бы спорил? — с иронией улыбнулся охотник.

Вот это Ковальского и добило.

Дальше они дрались молча, ожесточенно, используя все возможные приемы, какие знали, для того чтобы нокаутировать противника, не опускаясь только до самых подлых, дворовых, так называемой «бакланки», с помощью которых можно запросто одним ударом выбить глаз или оставить импотентом на веки вечные.

Минут через десять, лежа на земле и уже понимая, что счет не в его пользу, причем сквитаться в ближайшее время вряд ли удастся, Тимофей спросил:

— Где научился?

— Детство и юность у меня были веселые, бесбашенные, — сообщил Станислав.

— Да ладно, чего врать-то… учат вас там, охотников, драться?

— И это — тоже, — послышалось в ответ. — И еще в других местах. В тех же «Штях», к примеру, в свое время.

— О! Вот как… — пробормотал Тимофей. — Там, в этой едальне… там стойка бармена…

— Да, стойка… — криво, поскольку у него была разбита губа, улыбнулся охотник. — Ее еще при мне сделали. Там все не случайно. Там рассчитано, что если дать под колено, то человек среднего роста падает и бьется об нее именно подбородком. Причем так, чтобы вырубить его на несколько минут. Вышибала у них был дока. Сожрала его вскоре синяя плесень, которую какой-то урод, не зная о том, принес из Зоны. Эпидемия тогда была такая. Но стойку по его указаниям оборудовать успели, и он лично ее даже несколько раз опробовал на особо наглых клиентах.

— Понятно, — буркнул сталкер. — Значит, ты из наших. Бывший…

— Говорю же, жизнь у меня была разнообразная, как лоскутное одеяло.

— Пусть будет так.

Полежав еще с минуту на спине и почувствовав, что к нему вернулись силы, Тимофей с кряхтением сел.

— Отлежался? — спросил Станислав, который уже был на ногах и как раз в этот момент вешал на пояс свой огромный АПС.

— Отлежался, — проворчал сталкер. — Что я должен сделать? Задрать физиономию в небо и помахать ПДА?

— Да, минуты, я думаю, хватит. Если через час на мое имя не придет сообщение — повторим.

— Для этого ты и старался не попадать мне по роже? Чтобы легче было провести опознание?

— Конечно, — не моргнув глазом подтвердил охотник.

— Ну и уродец ты.

— Не без того. Давай, проиграл — показывай физиономию небу. Теперь обязан.

— Еще один вопрос, — сказал Ковальский, подобрав свой автомат и засовывая в карман пистолет.

— Валяй, я сегодня добрый. Столько милых сюрпризов у меня уже не было давно.

— Хорошо. В общем… мне сказали, что я помечен Зоной. Типа мне везет, и даже очень. Почему этого не чувствовалось в драке с тобой?

— А сам как думаешь?

— Хрен его знает… Может, прекратилось? Вдруг я уже чист?

— Нет, браток, оставь надежды, всяк сюда входящий. Эта штука надолго и просто так не проходит.

— Тогда… почему?

Станислав вздохнул.

— Ну, подумай сам. Пошевели мозгами.

Вот это уже начинало злить, и прилично. Хотя…

Тимофей задумчиво потрогал начинающую назревать на скуле шишку и решил, что второго раунда пока не надо. Сопротивление он, конечно, оказал отчаянное, и гражданину начальнику тоже досталось на орехи, но ему лично… Нет, пока не надо. Сладкого — помаленьку.

— Не получается, — признался Ковальский. — Давай говори, не выпендривайся.

— Хорошо, слушай. Способности помеченного Зоной не действуют только против другого помеченного Зоной. Понял? Догадайся теперь, почему я ушел из сталкеров? Можно — с трех раз.

— Так ты…

— Угу.

— И тоже — везение?

— Нет.

— А что? Давай, не темни.

— Много будешь знать — плохо будешь спать. В общем, со временем узнаешь. Не сейчас.

— Да ладно тебе…

— Мордой — в небо. У нас мало времени. Давай работай. А пока делаешь это, подумай на одну более интересную для тебя тему.

— Это какую?

— Помеченный Зоной — человек, на которого Зона наложила особые свойства. Живой артефакт. Артефакты, обладающие только положительными свойствами, встречаются редко. Обычно у них есть и отрицательные, типа радиации или других свойств.

— И что?

— Не тупи, парень. У тебя наверняка появились и какие-то отрицательные свойства. За все в жизни надо платить. В данном случае — тоже. Я бы на твоем месте сейчас попытался прикинуть, чем ты за свое везение заплатишь, что отдаешь. Понимаешь?

14. На питерхедском берегу в засаде

Мак-Дугал… Анна Кошкина

Битва гладиаторов! Шум, гам, пыль до небес и два обормота, мутузящих друг друга кулаками почем зря. Все мужики — кретины. Нет чтобы заняться чем-то стоящим.

Подумав это, ведьма улыбнулась.

Сама не лучше. С каких это пор приличные дамы стали жить на болотах и разглядывать всех гостей через снайперский прицел?