Разговор с Вождем - Роман Злотников

Но спустя совсем немного времени деморализованные неожиданным нападением гитлеровцы все-таки пришли в себя, демонстрируя высокий уровень боевой подготовки. Пехотинцы шустро сиганули из кузовов автомашин и бронетранспортеров, укрываясь от огня советских пушек в расположенном с противоположной стороны кювете, а несколько танков и самоходных орудий торопливо развернулись в сторону внезапной опасности. Одна из бронемашин попыталась съехать с шоссе, но крутой откос сыграл с короткоствольным «Pz-IV Ausf. D» дурную шутку – напуганный резким проседанием кормы механик-водитель замешкался, не рискуя продолжать движение. Нелепо задравший лоб танк на несколько секунд замер, представляя прекрасную мишень, и выпущенный с доминирующей высоты бронебойный снаряд превратил его в еще один огненный факел.

В следующую минуту наводчики противника разобрали цели и по позициям советских артиллеристов ударили, пока с недолетом в несколько десятков метров, первые снаряды. Вздыбившие землю дымные фонтаны, рвущие воздух потоками иззубренных осколков, никакого вреда советским канонирам не принесли, хоть несколько из них и пробили щиты. Однако прицеливаться стало значительно сложнее: дымно-пыльный занавес теперь висел не только над дорогой, но и перед орудийными капонирами. Ответный залп разбил ходовую угловатой приземистой «StuG III», но остальные снаряды легли мимо. А вот гитлеровцы не промахнулись, и третье орудие перестало существовать как боевая единица: сразу две осколочно-фугасные гранаты взорвались на позиции, уничтожив обслугу и перевернув искореженную прямым попаданием пушку. Один из взрывов перебил телефонный провод, оставив артиллеристов без связи между батареями.

Несмотря на первые потери, советские пушки продолжали вести беглый огонь, и над изрытым воронками, усеянном разбитой техникой и трупами в фельдграу шоссе поднимались все новые и новые кусты разрывов. Доставалось и бронетехнике – после нескольких прицельных выстрелов в июньское небо поднялось еще четыре чадных дымных столба горящего топлива, каждый из которых означал уничтожение еще одного танка или САУ. Перегруппировавшиеся под прикрытием откоса немецкие пехотинцы попытались атаковать батарею одновременно и в лоб, и с флангов, однако изменившие прицел артиллеристы угостили их несколькими фугасами, а пулеметный расчет, оказавшийся для гитлеровцев крайне неприятным и неожиданным сюрпризом, встретил вырвавшихся вперед длинными очередями. Несмотря на грамотно атакующих пехотинцев, продвигавшихся вперед короткими перебежками и активно использующих в качестве укрытий складки местности, атака захлебнулась почти сразу, и немцы, оставив в предполье несколько десятков тел, откатились назад, снова укрывшись за откосами и подбитой техникой.

К исходу десятой минуты боя в строю оставалось всего две семидесятишестимиллиметровки. Кроме уничтоженного прямым попаданием третьего орудия от близкого разрыва пострадало и первое: осколки заклинили откатное устройство и разбили панораму. Потери составляли уже двенадцать человек, не считая раненых, продолжающих вести бой. Правда, и колонна оказалась разгромленной более чем наполовину. И в этот момент комполка, не имея связи с третьей батареей, принял решение ввести в бой вторую, расположение и удаление которой вполне позволяло как стрелять прямой наводкой, так и вести навесной огонь. Четыре «Ф-22» дали залп, сжегший еще одну самоходку и уничтоживший восьмиколесный бронеавтомобиль радиосвязи. Вначале немцы даже не поняли, что теперь огонь ведется с противоположной стороны шоссе, что стоило им еще нескольких подбитых или поврежденных бронемашин, зато на это обратили внимание командиры двух последних пушек «тройки», наводчики которых не упустили своего шанса. Окончательный разгром одной из вторгшихся на советскую территорию ударных частей 3-й танковой дивизии стал лишь вопросом времени и мастерства канониров. Первую батарею командир легкого артиллерийского полка пока не демаскировал, дожидаясь, пока к избиваемым артогнем гитлеровцам подойдет подкрепление.

А затем гитлеровцы связались с ближайшим аэродромом, и на помощь обреченной колонне подошли пикирующие бомбардировщики, реализуя излюбленную тактику поддержки с воздуха, успешно применяемую еще со времен польской кампании. В выбеленном июньским солнцем небе появились черные точки стремительно несущихся к земле «Ю-87». Включив сирены, три тройки распластавшихся на изломанных крыльях «Штук» несколько минут штурмовали позиции, перемешав с землей капониры третьей батареи и нанеся серьезный урон второй. От полного разгрома артиллеристов спасло то, что орудия располагались под деревьями и немецкие пилоты не наблюдали цели визуально и не могли точно прицелиться, кладя бомбы «впритирку» и надеясь на осколки и фугасный эффект. Из личного состава «тройки» уцелело лишь четверо тяжелораненых, еще до авианалета укрытых в щелях; вторая батарея потеряла половину орудий вместе с обслугой.

Кроме того, одна из пятидесятикилограммовых бомб угодила в наспех замаскированный склад боеприпасов. Несмотря на все это, артиллеристы сражались до последнего бойца, добивая остатки разгромленной колонны. Последний бой они приняли, когда на позиции ворвались обошедшие батарею с фланга гитлеровские пехотинцы, забросавшие капониры гранатами. Единицы выживших, каждый из которых к этому времени был ранен или контужен, сошлись с немцами в рукопашной, сражаясь кто чем мог: штыками и прикладами винтовок, касками, пехотными лопатками и шанцевым инструментом. Несколько минут над позицией стоял рев надсаженных глоток, перемежающих русский мат с немецкими ругательствами, сменившийся затем хриплым дыханием и стонами умирающих людей. Затем все стихло. Добив раненых, немцы ушли.

Так и не обнаруженная противником первая батарея вступила в бой спустя час, когда с запада показалась лязгающая и ревущая моторами стальная змея спешащей на помощь бронегруппы. В одиночку она продержалась почти полчаса, уничтожив больше двадцати единиц техники и бронетранспортеров с мотопехотой. После выхода из строя всех орудий пятеро последних уцелевших артиллеристов во главе с раненным в руку лейтенантом Сазовым подожгли ящики с неизрасходованными боеприпасами и ушли через лес…

Перегрузка вдавила капитана Захарова в кресло, и привязные ремни больно впились в тело, а сжимающие штурвал руки словно налились свинцом, однако юркий истребитель уже завершал маневр, уходя с линии огня преследователя. К сожалению, сбросить с хвоста «Мессершмитт», превосходящий «Ишачка» в горизонтальной скорости, не удалось. Немецкий пилот применил излюбленную тактику атаки с превышения, дополнительно разогнавшись за счет пикирования, и лишь великолепная реакция комэска, резко, на грани сваливания в штопор, бросившего машину в сторону, спасла самолет. Подсвеченные трассерами жгуты спаренных очередей прошли буквально в полуметре, несколько пуль даже зацепили левую плоскость, оставив в лакированной фанерно-полотняной обшивке рваные дыры. Да уж, модификация «Фридрих» – это не проигрывающие в скорости и маневренности даже на малых высотах «пятьдесят первые» «Хейнкели», которых «Ишачки» лихо громили пять лет назад в испанском небе! Впрочем, в данной ситуации и устаревшего «Эмиля» бы хватило с головой.

Немецкий пилот, убедившись, что промахнулся и советский истребитель цел, горкой набрал высоту, готовясь к новой атаке. Александр подал ручку управления от себя: нужно поскорее уходить к земле, на малой высоте у него еще есть шансы – горизонтальная маневренность у «И-16» все же лучше, чем у «сто девятого», может, и удастся стряхнуть. Едва ли не против воли комэск мысленно отсчитывал секунды, необходимые противнику для захвата цели. Пора? Пожалуй…

Советский истребитель завалился вправо, ложась «на крыло» и собираясь уйти к земле, но на этот раз противник оказался готов к неожиданному маневру, и очереди вспороли обшивку центроплана от хвоста до кока. Брызнул расколотый пулей плексиглас фонаря, короткая боль ожгла правое плечо, густо задымил расстрелянный двигатель. Потерявший управление «Ишачок» понесся туда, куда так стремился несколькими мгновениями раньше его пилот – к земле.

«Только б не в штопор, закрутит – хрен выберусь», – мелькнула краем сознания мысль, и Захаров, отстегнув ремни привязной системы, откинул дверцу и мешком вывалился за борт обреченной машины. Над головой промелькнул хищный вытянутый силуэт «Bf-109F», набирающего высоту для новой атаки. На выпавшую из кабины сбитой «Крысы» фигурку русского летчика не обратили никакого внимания: гитлеровскому летчику пока еще хватало более желанных целей. Смертельная карусель воздушного боя набирала обороты, и утреннее июньское небо то и дело перечеркивали траурные полосы черного дыма от падающих самолетов. К сожалению, в основном советских: неожиданно свалившиеся сверху «сто девятые» застали вылетевшую навстречу немецким бомбардировщикам эскадрилью врасплох. О том, что на этот раз бомбовозы пойдут с плотным истребительным прикрытием, разбитым на две группы, никто из уцелевших после прошлого боя пилотов 33-го ИАПа не знал…