Разговор с Вождем - Роман Злотников

Жаль, что погиб столь нелепо: гитлеровцы внезапно начали очередной артобстрел, и оказавшийся возле окна Кижеватов лично видел, как в особиста попал немецкий снаряд. Тела, правда, не обнаружили, но тут и удивляться нечему – прямое попадание, что уж тут, одна только дымящаяся воронка и осталась… Да и караульный у входа, прежде чем укрыться внутри казармы, подтвердил, что так все и было.

Глава 9

22 июня 2015 года,

поезд Брест – Москва

Сев в поезд, я немедленно попытался подключиться к Сети, чтобы изучить замеченные изменения в истории. Но тщетно – в поезде не было вай-фая, а хваленый 4-G оказался настолько медленным, что даже на загрузку главной страницы поисковика ушло минут пять. Ладно, времени у меня полно – до Москвы пока далече, потерплю. Впрочем, терпел я недолго – меня, привыкшего к совсем другим скоростям, жутко раздражал этот неторопливый, как улитка, Интернет.

Чтобы хоть как-то развеяться и не разбить немедленно об пол ни в чем не повинный планшет, я вышел из купе и прогулялся по вагону. Почему-то в этом поезде было совсем немного пассажиров. В моем купе так и вообще никого. Даже парой слов переброситься не с кем, обсудить текущую политику, погоду и виды на урожай… Мысленно хихикнув над своими мыслями, возвращаюсь к «станку» – что-то уже загрузилось. Не двадцатитомная история Великой Отечественной, конечно, но мне сейчас и краткого изложения событий достаточно будет. Так-так… посмотрим…

Начало войны – канонически, 22 июня 1941 года, а вот окончание, как и сказал реконструктор Миша, значительно раньше, почти на полгода – 10 ноября 1944 года. А почему так получилось? Надо искать изменения. Проблема в том, что я не историк и подлинную хронологию событий не знаю. Чего-то нахватался из Рунета за последние несколько дней после разговора с Вождем, но специалистом от этого не стал. А сейчас ничего подобного в Сети уже и не увижу – реальность изменилась, остается полагаться на собственную память.

Ладно, буду проверять то, что помню.

Пограничное сражение… Началось очень даже альтернативно, с «прошлым разом» не сравнить. Войска были заранее выведены из пунктов постоянной дислокации. Те, что находились в нескольких десятках километров от границы, – подтянуты поближе. А большие склады напротив – эвакуированы в тыл. Правда, не все. Ну, за три-четыре дня много и не увезешь. Но, по крайней мере, части и соединения получили горючее, боеприпасы и продовольствие. Кроме того, в действующие войска передали дополнительное сверхштатное вооружение из числа того, которое эвакуировать не успевали. Правда, хватило им этого всего лишь на пару суток боев.

Авиацию успели рассредоточить по полевым площадкам (что, как оказалось впоследствии, очень мешало нормальному снабжению топливом и боеприпасами) и подняли в воздух на рассвете. Первый удар люфтваффе отбит. Чему я сам был свидетелем.

Мехкорпуса тоже за сутки до нападения сумели вывести «в поле». Жаль, что только танки – приданная артиллерия и пехота снова остались без мехтяги. Ну не успели их снабдить автомобилями, которые должны были поступить в войска по мобилизации «в течение двенадцати дней».

Но в целом обстановка первых суток войны оказалась более благоприятной, чем в реальности. Жаль, что только одни сутки…

Немцы-то отнюдь не на легкую прогулку собирались. И если «в тот раз» им несказанно повезло, то «в этот раз» все было «по-взрослому», к чему они оказались… готовы! Поэтому, начиная с 23 июня, обстановка начала ухудшаться. Хваленое немецкое люфтваффе доказало, что его не зря хвалили – постепенно начало выбивать нашу авиацию. Сражались с напряжением всех своих сил. На один-два боевых вылета советских самолетов немцы отвечали четырьмя-пятью вылетами своих. А если учесть, что с общим командованием авиацией и подготовкой личного состава у супостатов тогда было намного лучше, то они могли легко концентрировать усилия на важных направлениях, добиваясь столь нужного превосходства в воздухе на ключевых участках. В итоге к концу июня результат противостояния ВВС РККА и люфтваффе оказался аналогичным той реальности, которую здесь знал уже только я – нашу авиацию снова выбили.

Примерно такая же нерадостная картина получилась и «на земле». Да, немцы понесли очень серьезные потери, несопоставимые с теми, что вышли «в реале». Но почти каждый бой гитлеровцы или выигрывали (пусть победа часто и оказывалась «пирровой»), или сводили к ничьей. А чуть позже переигрывалась и «ничья» – с плачевным для советских войск результатом.

Как там говорилось в одном известном старом фильме? «Немец – мужчина серьезный!»[17]

Вот эту незамысловатую истину наши войска испытали на практике. С печальными последствиями – пограничное сражение было проиграно вчистую. К счастью, удалось избежать больших потерь, особенно пленными. Западный фронт не развалился, продолжая сохранять целостность. Вот только командовал им не Павлов, а Жуков, оперативно присланный Сталиным «на усиление». Да, наши войска повсеместно отступали под ударами действительно очень серьезного противника. Но отступали достаточно организованно, не допуская крупных прорывов. Может быть, из-за этого дальнейшие события шли по несколько иному сценарию: уже Смоленское сражение показало, что вектор истории удалось изменить – немцы так и не смогли захватить город. Зато чуть позже Гудериан все-таки повернул на юг. К счастью, окружение Юго-Западного фронта хоть и удалось, но не в полной мере: существенная часть советских войск сумела прорваться из котла, сильно потрепав «железный немецкий кулак» – танковые дивизии вермахта.

К началу осени немцы едва достигли рубежей, пройденных ими в предыдущей версии истории еще в июле.

Копание в тормознутой Сети и сравнение полученных сведений с оставшимися «в памяти» оказалось настолько увлекательным занятием, что я смог оторваться от планшета только через несколько часов, когда поезд остановился в Минске. Здесь в мое купе зашел попутчик, немолодой дядечка интеллигентного вида, одетый, невзирая на жару, в шерстяной костюм-тройку.

Вежливо поздоровавшись, мужчина с облегчением, отдуваясь, снял пиджак, аккуратно повесил его на плечики и плюхнулся напротив меня, вытирая лоб и шею большим цветастым платком.

– Уф, упарился! – вслух посетовал попутчик.

– Ага! – машинально ответил я, снова утыкаясь в экран планшета.

Дядька, посидев минут пять и переведя дух, стал обживаться в купе: достал из чемодана полотенце и повесил его на крючок, потом начал выкладывать на столик какие-то кульки и целлофановые пакеты. Судя по запаху – с едой. Постепенно столик заполнился настолько, что для планшета практически не осталось места. Пришлось читать с гаджета «на весу», чего я очень не люблю.

Попутчик, увидев, как я недовольно поджал губы, извинился:

– Простите, пожалуйста, что помешал! Я сейчас половину обратно уберу и вам место освобожу. Просто меня в дорогу жена собирала, вот всякой домашней снеди в чемодан напихала. Словно без этого я с голода помру.

– Бывает, – неопределенно ответил я.

– Вижу, что вы очень увлечены чтением! – сказал дядька, после выполнения своего обещания действительно убрав большую часть кульков обратно. – Удивительно видеть такое увлечение у столь молодого человека!

– Молодого? – Я даже оторвался от экрана. – Я не ослышался?

– Простите, если обидел! – Мужчина прижал руку к груди.

– Что вы, я нисколько не обиделся! Просто давно так меня никто не называл… – усмехнулся я. – На пятом-то десятке лет…

– Ну, мне, старику на восьмом десятке, простительно назвать вас молодым! – улыбнулся попутчик. – Еще раз приношу свои извинения, что прервал, но… Раз уж вы все равно отвлеклись… Давайте познакомимся? А то я страсть как не люблю незнакомцами путешествовать. Особенно если какой бирюк молчаливый попадется.

– А может, я как раз и есть тот самый молчаливый бирюк? – рассмеялся я, протягивая руку. – Виталий Дубинин.

– Очень приятно! – откликнулся мужчина, пожимая протянутую руку. – Леонид Ксаверьевич Солдатов.

– Ксаверьевич? Редкое имя было у вашего отца. Как у отца Рокоссовского, – на полном автомате вспомнил я.

– Да, именно! – почему-то обрадовался Солдатов. – Как у маршала Рокоссовского! Интересуетесь историей?

– Ну, в общем, да… – хмыкнул я. – Если так можно назвать то, чем я занимаюсь…

– А чем, если не секрет, вы занимаетесь? – Солдатов, похоже, и правда любил поговорить. Слово за слово…

– В рабочее время – логистикой и транспортными перевозками. Я менеджер среднего звена из Москвы.

– А на досуге? – живо спросил Солдатов.

– Ну, когда не пью водку с пивом… – Леонид Ксаверьевич понимающе усмехнулся – оценил шутку. – Так… читаю кое-что по военной истории. В основном по Великой Отечественной войне… А вы с какой целью интересуетесь? Как-то с изучением истории связаны?