Любовное кружево - Гермина Блэк

Тут же она увидела Гиффорда, торопливо выходящего из дверей ресторана. Подавив желание кинуться ему навстречу с распростертыми объятиями, Оливия сдержанно протянула руку для приветствия и, чуть задыхаясь, проговорила:

— Я опоздала. Задержалась по дороге.

— Я сам пришел только пару минут назад, — откликнулся Гиффорд. — Заходил проверить, все ли в порядке с нашим столиком. Выпьем аперитив здесь или пойдем внутрь?

— Лучше внутри, — решила Оливия.

— Ну, тогда вперед.

Следуя за ним, Оливия почувствовала, как учащенно и радостно забилось сердце. Все вокруг как-то вдруг преобразилось.

Старший официант приветствовал их у входа, проводил к столику в дальнем конце зала и поинтересовался у Гиффорда, доволен ли он своим визитом в Швейцарию.

— Не более, чем прочими, — сдержанно ответил Хардинг. — Жюль, мы пока не будем ничего заказывать, сначала выпьем. А может, Оливия, вы уже проголодались?

— Нет.

— Ну, тогда Жюль минут десять поразмыслит, что интересненького нам предложить. Что вы будете пить, Оливия?

— Шерри, пожалуйста, — сообщила она, испытывая неприязнь к всякого рода коктейлям.

Гиффорд остановил выбор на сухом мартини и полностью переключил внимание на свою гостью. То, что он увидел, не порадовало его, хотя каждой возможности увидеть ее Гиффорд ждал как манны небесной.

— Ну и что же вы с собой сделали? — вырвался у него вопрос.

— Было очень много работы, — объяснила Оливия. — У нас сейчас просто сумасшедшее время. Но я расскажу обо всем по порядку. В десятых числах следующего месяца у нас большое гала-представление. Осталось всего три недели. Дуброски показывает свою новую постановку «Лебединого озера». Партию Одетты — Одиллии должна была танцевать Жанетт Демоб — она просто прелесть! — но вчера по дороге на репетицию она упала и разбила колено. Это просто трагедия! Теперь она несколько недель не сможет танцевать. Я ей так сочувствую!

— Вы могли бы занять ее место, — предположил Гиффорд.

— Так и получилось. Дуброски поручил роль мне, тем более что я репетировала как дублер Жанетт, но…

— Но — что?! — в нетерпении воскликнул спутник, заметив, как в ее глазах вспыхнул лучик счастья.

— Гиффорд, я боюсь, — простодушно призналась девушка.

— Но разве это не тот шанс, о котором вы мечтали? О котором мечтает каждая балерина?

— Да, но каково работать под руководством «Ивана Грозного»! И мне впервые придется выступать перед королевским семейством! У меня просто душа в пятки уйдет! — Неожиданно она добавила: — Впрочем, не стоит вдаваться в столь мелкие подробности…

— Чепуха! Вы будете лучшей Одеттой — Одиллией столетия!

— Ну, все движения и жесты я, конечно, выучу… — Оливия умолкла, пока официант подавал напитки, а потом сменила тему: — Расскажите лучше о себе.

— Рассказывать особенно нечего. Мы много дискутировали, кое в чем я остался при своем мнении… Меня трудно переубедить, если я в чем-то уверен. — В данный момент Гиффорд был уверен, что Оливия переутомилась. Никакой макияж не мог скрыть от его профессионального взгляда, что она устала и немного не в себе.

Раньше, когда она рассказывала о своей работе, Гиффорду никогда не доводилось видеть такого исходящего от нее внутреннего сияния. Это и удивляло, и тревожило одновременно. Что-то здесь не так. Но Оливия, разоткровенничавшись, ощутила, как с души словно сняли тяжкий груз, и впервые за последние дни смогла посмеяться над собой.

— Ну, за удачу! — Гиффорд поднял свой бокал. Их глаза на мгновение встретились. Почувствовав что-то в его остром, изучающем взгляде, Оливия слегка зарумянилась.

— Недавно мне кто-то сказал, — порывисто произнесла девушка, — что мне невероятно повезло и что я должна быть «очень довольна собой».

— Похоже, вас хотели уколоть, — свел брови Гиффорд.

— Боюсь, так оно и есть. Но мне действительно безумно повезло…

И снова доктор заметил легкую нотку усталости в ее голосе. Сверхчувствительный к всему, что касалось Оливии, Гиффорд вновь почувствовал, что с ней что-то не так. Решив, что для обсуждения ее личных проблем момент не совсем подходящий, он взял меню, быстро проглядел его и протянул спутнице.

— Посмотрите, что вас здесь привлекает?

— Неловко признаться, — откликнулась Оливия, — но я совсем не голодна и просто не знаю, что выбрать.

— В таком случае положитесь на нас, — весело заявил Гиффорд и на ближайшие пять минут вместе с подошедшим официантом погрузился в составление заказа. Оливия, довольная тем, что за нее что-то решают, почувствовала подлинное наслаждение от окружающей обстановки.

Это место вообще, как уже могла заметить Оливия, было гораздо ближе миру Гиффорда, чем ее собственному. Здесь не было и намека на порой слишком возбуждающую атмосферу театральной жизни, в которой вращалась Оливия. Без сомнения, здесь существовали зависть, интриги и прочее, без чего не обходится человеческая жизнь, — но все было по-другому. Если бы, допустим, Гиффорд решил жениться, он бы наверняка подобрал себе пару из этих утонченно-скромных, очаровательных девушек. Нечего даже думать, что он мог бы предпочесть общество Афины Зонопулос и ее рафинированных друзей. При этой мысли внезапно кольнуло сердце. В памяти возник тот вечер в «Савое» — их первая встреча после возвращения Оливии на сцену и та исключительно светская компания за соседним столом. Тогда она подумала: «Неужели это действительно его мир?» Теперь она наверняка знала, что это не так. И тем не менее Оливия нет-нет да и задумывалась: «Что же он нашел в этой Афине, чьи фотографии столь часто мелькали на глянцевых журнальных страницах?»

С тех пор она дважды встречалась с Афиной. Один раз — на приеме, устроенном одним из директоров Оперного театра, другой — на Бонд-стрит. Но, к счастью, та не пыталась поддержать знакомство. Вскоре после этого в колонке светской хроники одной из газет Оливия вычитала, что Афина улетает в Монте-Карло на большой прием, организуемый Алариком Роскоу.

С Роскоу после вечера в «Савое» Оливия тоже несколько раз встречалась. Что удивительно, он оказался приятелем одних знакомых миссис Морнингтон — супружеской пары, владельцев замечательного особняка в Суффолке, знающих Оливию с детства. Месяц назад она проводила там уик-энд и среди гостей обнаружила Роскоу. Странным образом она симпатизировала этому саркастическому человеку, чье имя теперь для нее теснейшим образом ассоциировалось с миром Афины Зонопулос. Хозяйка дома объяснила, что Джон, ее муж, — «старый приятель Аларика. И, честно говоря, у этого Аларика весьма странная репутация. Женщины его обожают, хотя он, судя по всему, не очень высокого мнения о женском поле. Вот уже… да, несколько лет все только и гадают, удастся ли им с Афиной наконец пожениться. Пока на это не похоже, хотя их постоянно видят вместе. Мне кажется, вы ему понравились. Не стоит его поощрять».