Мадам в сенате - Энн Флетчер

– Свет! – распорядился Аксельрод.

Один человек отделился от толпы и пошел внутрь ангара. Шаги становились все глуше, все отдаленнее и наконец замерли. В следующую секунду помещение оказалось залито ярким, слепящим светом. Оно было похоже на товарный склад – длиной около двухсот футов и сто футов шириной, с балками под потолком, лампами дневного света и стальными лестницами, ведущими на балкон, в каждом углу. Кроме большого, в натуральную величину, макета «рэмрода» в центре, в ангаре ничего не было.

– Пусть подойдут испытатели, – потребовал Аксельрод. – И главный инженер проекта. Остальных прошу занять места на балконе.

Испытатели были молоды: не старше тридцати. На всех были белые халаты. Девушки Ксавьеры уставились на них, а они – на девушек. Одна не выдержала и прыснула. Двое испытателей залились краской и стали смущенно переминаться с ноги на ногу. Тем временем зрители рассаживались на балконе; слышался топот множества ног и стук переставляемых стульев: удобных, в чехлах – для членов правления и складных, металлических – для прочей публики.

Вновь наступила тишина, лишь изредка нарушаемая чьим-то покашливанием. Ксавьера перелистала свои бумаги. Пара девушек вытянула шеи, что бы заглянуть в ее папку. Отобранные для испытаний мужчины украдкой рассматривали девушек. За спиной Аксельрода стоял главный инженер проекта, человек лет пятидесяти, в деловом костюме и белой каске, с папкой под мышкой. Ксавьера тоже взяла свою папку под мышку и повела взглядом по балкону. Ей показалось, что зрителей стало больше, и она пересчитала их, чтобы удостовериться. Действительно, к членам правления, промышленникам и дизайнерам присоединились охрана и рабочие ночной смены.

Поймав ее взгляд, Аксельрод жестом предложил Ксавьере пройти к макету.

– Как видите, это макет новой модели в натуральную величину. Каркас, сиденья, интерьер – настоящие. Все остальное сделано из картона. Пришлось изготавливать детали кузова в разных местах и тщательно прятать от соглядатаев – конкурентов и их лазутчиков. Мы нагрузили дно свинцом, чтобы сымитировать настоящий вес будущей машины, включая вес двигателя.

Ксавьера постучала костяшками пальцев по дверце, потянула за ручку и нахмурилась.

– Дверца не выдержит.

– Не беда, если даже картон и порвется, – успокоил ее Аксельрод. – Мы все равно сожжем макет после завершения испытаний.

Ксавьера покачала головой.

– Нет, я хочу сказать, что он придет в негодность на первой же стадии испытаний, так что до остальных просто не дойдет дело. Нельзя ли что-нибудь предпринять?

– Можно, – ответил Аксельрод и повернулся к главному инженеру. – Скажите, чтобы принесли рулон скотча – заделывать дыры.

Главный инженер поднял голову и окликнул кого-то на балконе. Аксельрод не спеша развернул сигару и снова обратился к Ксавьере:

– Пусть ваши сотрудницы скажут все как есть, не боясь задеть чьи-то чувства. Мы должны быть уверены, что модель удовлетворяет всем требованиям современной молодежи. Цвет, форма, доступная цена – все это не будет стоить и ломаного гроша, если владельцы не смогут выжать из машины максимум удовольствия. Поэтому мы ждем ни комплиментов, а объективных замечаний.

– Вы их получите. И убедитесь, что девушки, допущенные к испытаниям, прошли жесткий отбор. Их рост и вес соответствуют средним стандартам незамужних американок в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет.

– Наших парней отбирали по тому же принципу, – сказал Аксельрод. – Правда, половина из них женаты, но это не нарушает, а, наоборот, способствует чистоте эксперимента. – Он оглянулся на главного инженера, который переговаривался на другом конце ангара со своими помощниками. – Сейчас принесут клейкую ленту. Продолжайте, пожалуйста.

Ксавьера посмотрела на своих девушек.

– Можете раздеваться. Одежду, обувь, сумки складывайте в одно место. Вы, молодые люди, тоже раздевайтесь. Все помнят свои номера?

На балконе народу все прибавлялось. Наиболее предусмотрительные прихватили с собой театральные бинокли. Подошел главный инженер с широким рулоном скотча и в сопровождении пятерых помощников. Они всю дорогу о чем-то спорили, но вдруг замолчали, залюбовавшись девушками.

– Пара номер один, – объявила Ксавьера. – Сюда, пожалуйста.

Она достала из папки ксерокопию иллюстрации к Камасутре и обратилась к девушке по имени Джойс:

– Вот твое задание, и постарайся выполнить его как можно ближе к действительности. Даю тебе две минуты, потому что у нас еще много других тестов и мы не собираемся торчать тут всю ночь. Как правило, в естественных условиях эта процедура выполняется довольно быстро. Можете приступать.

Испытатель номер один открыл дверцу перед своей дамой и обежал вокруг автомобиля; босые ноги гулко шлепали по кафельному полу. Аксельрод достал из кармана золотую зажигалку и закурил. Главный инженер прочистил горло, взглянул на макет, потом на свою папку и снова прокашлялся. Его помощники столпились возле заднего стекла и впились взглядами в парочку внутри машины. Испытатель номер один уселся за руль и захлопнул дверцу. Джой устроилась на краешке сиденья и покосилась на него. Потом вдруг наклонилась и исчезла. Лицо мужчины налилось кровью, однако вскоре напряженное выражение сменилось глубокой задумчивостью, даже отрешенностью. Он широко распахнул глаза и… В это мгновение раздался стук, и на поверхность вынырнула Джойс, потирая ушибленный затылок.

– Можно изменить положение рулевого колеса? – осведомилась Ксавьера.

– Да.

– Так сделайте это, черт возьми!

Молодому человеку не пришлось повторять дважды: он схватил руль и резко передвинул его вперед и вверх. Джойс снова исчезла. Ее партнер широко раскрыл глаза – так, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит, – и стал судорожно хватать ртом воздух. Вдруг он высунул руку и ухватился за наружное зеркало. Картон затрещал. На искаженном судорогой лице молодого человека взбугрились мышцы. Макет начал оседать.

– Заставьте его убрать руку, – прошипел главный инженер. – Иначе макету крышка.

Пятеро его помощников сгрудились возле дверцы со стороны водителя и отчаянно пытались ослабить железную хватку горе-испытателя. Раздался страшный грохот, как будто кто-то свалился с сиденья, и показалась Джойс. Девушка делала судорожные глотательные движения, захлебывалась и вытирала рот. Дверца резко распахнулась, и из машины вывалился ее незадачливый партнер. Ассистенты поволокли его, тихо стонущего, по кафельному полу. Джойс также выползла наружу – она продолжала кашлять и что-то глотать. Ксавьера раскрыла блокнот на чистой странице и обратилась к девушке.