Мадам в сенате - Энн Флетчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мисс Смит, прихватите-ка ее с собой. Будете конспектировать, пока я займусь с мистером Бернсом. Потом поменяетесь местами.
Студенты сложили тетради и перешли во внутреннее помещение. Ксавьера выключила верхний свет и направилась к надувному матрасу.
– Разоблачайтесь, мистер Бернс.
– То есть… раздеться? – Да.
– А как же…
– Все, все снимайте!
Он нервно покосился на Лилиан, но подчинился. Тем временем Ксавьера помогла девушке поставить машинку около самого края экспериментального ложа.
– Скорее, мистер Бернс, – поторопила она. – У нас не так уж много времени.
– Да-да…
– Мисс Смит, вы можете озаглавить первую часть так: «Создание необходимых условий».
– Необходимых условий?
– Полное обнажение.
– Ах да…
Девушка оглянулась и начала печатать. Уоррен неуклюже стаскивал с себя ботинки, носки и брюки. Наконец он остался в одних боксерских трусах с надписью «Вторник» и, покраснев, взглянул на Ксавьеру. Она хотела было распорядиться относительно трусов, но передумала и с понимающей улыбкой сама освободилась от халата, очков и сандалий.
– Что вы об этом думаете, мистер Берне?
– А? Да!..
– Можете подойти поближе и рассмотреть хорошенько.
Он осторожно приблизился и уставился на родинку у нее на бедре.
– Вам бы следовало сделать биопсию, чтобы убедиться, что это не злокачественное образование.
Ксавьера тяжело вздохнула.
– Я, несомненно, так и поступлю. А теперь…
Лилиан быстрее застучала на машинке. Ксавьера приподняла краешек мехового покрывала и скользнула под него. Уоррен зашел с другой стороны и тоже забрался в постель. Его зрачки расширились, а с уст сорвался испуганный возглас, когда матрас начал колыхаться. Ксавьера с головой ушла под покрывало, а там, где она лежала, вырос холм, который никак не хотел оставаться на месте. Мистер Берне следил, как он приближается. Наконец холм достиг его, и мистер Берне тоже исчез под покрывалом. Два холма слились в одну гору. Из-под покрывала полетели боксерские трусы.
– Ну и как оно? – донеслось оттуда.
– А? Довольно интересно…
– А так?
– А?
– А вот так?
– А-а ах!..
Лилиан прекратила печатать, вскочила и уставилась на громадный холм под меховым покрывалом – он так и ходил ходуном. Она снова села за машинку и принялась бешено строчить, но это продолжалось недолго. Послышался хриплый возглас Уоррена – и все стихло.
Холм двинулся к краю матраса, наконец прямо к ногам Лилиан, с блестящими глазами, вывалился ее коллега. Ксавьера приподняла покрывало и выглянула наружу.
– Раздевайтесь, мисс Смит.
– Вы хотите сказать…
– Да. А вы, мистер Бернс, сделайте новую закладку и конспектируйте.
Он тупо кивнул и занял место за машинкой. Поколебавшись, Лилиан начала раздеваться. Потом она осторожно обошла матрас и, забравшись под покрывало, замерла на месте. Хищный холм двинулся к ней.
– И-ик!
– Что такое, черт побери?
– Я боюсь щекотки.
– Нужно предупреждать. Ну ладно, идите сюда.
Голова девушки исчезла под покрывалом. Холм увеличился в размерах, потом вдруг распался, и одна его половина устремилась к краю матраса, но другая настигла ее, и они снова слились в единое целое..
– А ну-ка оставайтесь на месте. Это еще что такое?
– О! О! О! О!
– Как – уже? Вашему парню можно позавидовать!
– О! О! О! О!
– У вас что, заело пластинку? Ну ладно, только повернитесь вот так и…
– О! О! О! О!
Тем временем Уоррен строчил как пулемет. Холм катался по всему матрасу, ритм его движений синхронизировался с чувственной музыкой и стуком пишущей машинки. Раздались последние невразумительные возгласы – и снова наступила тишина. Мистер Бернс встал, приподнял краешек покрывала и заглянул внутрь. На его физиономии появилась хитрая усмешка.
– Э… Мисс Холландер! – Да?
– Я готов к следующему уроку!
– Валяйте!
Глава десятая
В зале творилось нечто невообразимое. Казалось, стены не выдержат и рухнут под напором аплодисментов. Сенатор Ролингс отчаянно дубасил молотком по столу. Ксавьера сидела за своим столом, опершись головой на руку.
Из-за неприкрытой враждебности сенаторов этот рассказ стоил ей невероятного напряжения. Однако по мере того, как длилась овация, в ней росло ощущение, что оно того стоит. Стражи порядка носились по залу, пытаясь водворить людей на место. Ксавьера поняла, что от нее ждут сигнала. Она встала, повернулась лицом к публике и с усталой улыбкой наклонила голову. Коротышка в темных очках по-прежнему бесстрастно наблюдал за ней. Аплодисменты пошли на убыль. Уорд придвинул к себе микрофон.
– Мне бы хотелось дополнить рассказ мисс Холландер. Думаю, здесь найдется не много людей, не знакомых с докладом Бернса и Смит, ставшим заметной вехой в деле сексуального просвещения.
Ему пришлось повысить голос, потому что снова грянули аплодисменты. Сенатор Ролингс со всего размаха грохнул молотком по столу.
– Мистер Томпсон, вас уже предупреждали о неуместности некоторых замечаний. Я не потерплю вопиющего неуважения к деятельности подкомитета!
– Прошу прощения, если я нарушил…
– Молчать! Мне так же нужны ваши извинения, как и ваши комментарии! Знайте – мое терпение не безгранично! Требую тишины!
Аплодисменты смолкли. Сенатор Ролингс опустился в кресло и впился колючим взглядом в свидетельницу.
– Мисс Холландер, для нас совершенно очевидно, что вы гордитесь своими действиями в только что приведенном эпизоде.
Ксавьера скривила губы.
– Да, сенатор.
– Мне остается лишь с прискорбием констатировать, что ваше пагубное влияние распространилось на систему высшего образования Соединенных Штатов.
– Как?! – выкрикнул кто-то из публики. – Секс – в колледже? Ни за что!
Последовал взрыв хохота. Сенатор Ролингс ткнул пальцем в сторону Ксавьеры.
– Вот прямое следствие вашего поведения и образа мыслей! Полное неуважение к элементарным приличиям и требованиям морали!
– Того и гляди, – не унимался голос из публики, – секс доберется до святая святых – конгресса!
Председательствующий побагровел.
– Я не потерплю подобных выпадов! Да если бы вы все следовали моральным принципам, лежащим в основе деятельности конгресса, наша страна…
– Превратилась бы в сплошной бордель!
Сенатор Ролингс взялся было за молоток, но кто-то из коллег потянул его за рукав, и он крикнул в микрофон:
– Объявляется перерыв до двух часов! Явка свидетельницы обязательна!
Он рывком поднялся с места, оттолкнув свое кресло, резко рванул служебную дверь и исчез за ней. Остальные сенаторы потянулись следом, за исключением Стурджа, который, как всегда, блаженствовал в объятиях Морфея. Мисс Гудбоди подошла к нему и легонько потрясла за плечи. Сенатор проснулся и безумными глазами обвел зал. Девушка помогла ему встать и выйти. Последним ушел Питерсдорф и закрыл за собой дверь.
