Битва за систему Дайнекс (СИ) - Толсон Хельги

Я плюхнулся в капитанское кресло и на автомате развернул на основном дисплее тактическую карту. Надо сосредоточиться. Правильно сказал Дюрант. Сначала нужно закончить начатое.

Я внимательно изучил диспозицию. Ситуация, естественно, в корне поменялась. Пятый Флот в попытке развернуться к новой опасности полностью нарушил строй, и сейчас большая часть поля боя представляла собой жуткую «собачью свалку», где перемешалось все — фрегаты, эсминцы, истребители, корветы, штурмовики, обломки кораблей, аэрозольные облака.

И сквозь весь этот хаос навстречу новой опасности шел линкор «Уильям Шарп». Уж не знаю, ценой каких перегрузок капитан смог сначала остановить километровую тушу гиганта, а потом заставить двигаться в обратном направлении, но он это сделал. И сейчас флагман Пятого Флота буквально ломился сквозь кипящее сражение, раздавая во все стороны орудийные залпы и осыпая попадавшихся на пути ракетами. Все — и свои, и чужие корабли благоразумно шарахались в стороны от набирающего ход линкора. Все, кроме двух бывших лайнеров, оказавшихся альтаирскими линкорами. Они, напротив, искали встречи с ним, как древние рыцари на поле брани искали себе достойного противника. Но вот в отличие от древних сказаний, в которых обе армии останавливались, чтобы посмотреть на битву своих сильнейших воинов, сейчас сражение и не думало прекращаться.

Оправившийся от удара альтаирский флот, сохранивший четыре из пяти авианосцев и больше половины эсминцев и корветов, бодро контратаковал. Волны штурмовиков и торпедоносцев обрушивались на мечущиеся и потерявшие единый строй, а значит и стройную систему ПКО, корабли Федерации. Ситуацию усугубляло то, что половина машин с «Неутомимого» погибла при его атаке линкорами. Они как раз вернулись на авианосец для пополнения боезапаса после штурмовки и стартовать уже не смогли из-за повреждений ангаров и пожаров по всему кораблю. Не сильно лучше обстояли дела и на третьем авианосце — «Неуязвимом». Неожиданно для себя он оказался вместо глубокого тыла в самой гуще схватки и неудачно поймал несколько торпед с прорвавшихся альтаирских эсминцев. Вдобавок он был атакован авиакрылом одного из новых линкоров. Да, это всего восемнадцать машин, но в отсутствие истребителей прикрытия и они нанесли серьезный урон стартовым ангарам авианосца. На фоне всего этого первая эскадра Прайда сохраняла относительный порядок и методично продавливала свой фланг. Несмотря на позицию в самом её хвосте, «Дартеру» явно предстояло вступить в бой.

— Сэр, поступил новый полетный план рассылка с «Бостона», — доложил офицер связи. — Вывожу на основной экран.

Я некоторое время смотрел на открывшийся план полета с кучей разноцветных стрелок, обозначавших корабли нашей эскадры, и не мог поверить своим глазам. Первой эскадре предписывалось совершить поворот «всем-вдруг» на левый борт и уходить из боя в сторону Дайнекс-5, в глубину звездной системы. Мысли пошли в галоп: «Что это такое? Неужели предательство? Почему Прайд уводит эскадру?» Я запросил подтверждение приказа от флот-коммандера Дюранта и, что странно, оно пришло почти немедленно. Ничего не понимаю. И он тоже в сговоре с Прайдом, что ли… Это уж перебор.

— Сэр, разрешите приступать к выполнению нового полетного задания? — поинтересовался шеф навигатор.

Его вопрос вернул меня к реальности. Время на раздумья не было. Я или доверяю своему командиру и увожу корабль вместе с эскадрой, или мы остаемся выполнять изначальный приказ. Впрочем, чего тут думать? Субординацию никто не отменял.

— Выполняйте, мистер Джонсон.

Уже через двадцать пять минут вся эскадра полным ходом удалялась прочь от битвы. «Дартер» все также шел замыкающим. К этому времени стали ясны причины ухода. Похоже, контр-адмирал Прайд первым увидел предпосылки того, что стало вскоре очевидно всем. Пятый Ударный флот Федерации был разгромлен.

Все началось с гибели линкора. «Уильям Шарп» добрался-таки до альтаирских линкоров и вступил с ними в бой, но вот результат этого маневра оказался плачевным. Да, несколько удачных залпов из шестьсотвосьмидесятимегаваттных орудий главного калибра довольно серьезно повредили один из альтаирских линкоров. Но вынужденный сражаться с двумя противниками, которые еще и разошлись широко в стороны, «Уильям Шарп» очень неудачно сманеврировал и подставил двигатели под удар рельсотрона главного калибра. Осмиевая болванка весом сто сорок килограмм, разогнанная до шести с половиной тысяч метров в секунду, прошила двигательный отсек и взорвала реактор корабля. Вспышка небольшой сверхновой возвестила не только о гибели флагмана, но и о начале окончательного разгрома. Кораблей, способных хоть что-то противопоставить мощи сразу двух линкоров, просто не было. Ввязавшийся в бой фрегат «Токио» оказался буквально растерзан скоординированными залпами мощнейших лазерных орудий альтаирцев.

Я видел на карте, что несколько эсминцев и корветов смогли выскочить из боя и, набирая скорость, уходили в направлении Дайнекс-7. Их даже никто не преследовал. Весь альтаирский флот сосредоточился на добивании остатков третьей эскадры. Хуже всего дела обстояли у пилотов москитного флота. Около двухсот уцелевших в бою машин, расстрелявших к этому времени весь боезапас, метались между кораблями в поисках авианосца на который можно сесть. Но из исправных оставался только убегающий вместе с эскадрой Прайда «Несокрушимый». По общему каналу посыпались запросы на экстренную посадку. Но все они были очень далеко, и, чтобы принять наших пилотов, «Несокрушимому» следовало замедлить ход и дождаться их, поставив под угрозу последний исправный авианосец Федерации в этой звездной системе. Тем не менее, пилоты не теряли надежды, и крупная группа спейсеров следовала за авианосцем как стайка цыплят за наседкой, надеясь, что все-таки капитан сбавит ход и примет их на борт. Но они все больше и больше отставали… Истребитель — машина шустрая и на небольших дистанциях может разгоняться до огромных скоростей, но невероятные для истребителя шесть астроузлов просто смехотворны для любого крупного корабля в походном режиме. Даже линкоры могут разгоняться на переходах до пятидесяти, а эсминцы с корветами так и вовсе без особого труда выдают все восемьдесят. Одним словом, шансов догнать уже начавшие разгон корабли эскадры у пилотов не было никаких.

— Сэр, нас преследуют, — напряженным голосом доложила стар-коммандер Вилсон. — Четыре корвета и два эсминца. Курс один-ноль-четыре. Плюс шесть от плоскости эклиптики. При сохранении текущих показателей разгона будут в зоне поражения через сорок шесть минут.

«Это плохо, — подумал я, — если догонят авианосец, то вынудят его развернуться к ним носом, чтобы уберечь двигатели от попаданий. Корабль продолжит движение прежним курсом, но вот наращивать скорость по понятным причинам не сможет, довольно быстро отстанет от основной эскадры и станет легкой добычей для идущих вслед за загонщиками тяжелых фрегатов или, еще хуже, авианосцев противника. Вот такие погони и есть основная задача легких сил флота — эсминцев и особенно корветов. Последние как раз специально созданы именно под такие задачи. Догнать, заставить развернуться, сбить разгон, не дать уйти гиперпрыжком. На некоторых корветах в этих целях даже ставили небольшие электромагнитные пушки. Ну как небольшие… Для серьезного корабля. Хотя размером с половину того корвета. Тем не менее, получить из такого орудия восьмикилограммовую болванку в двигатель не хотел никто. Именно для разгоняющихся по равномерной траектории кораблей рельсотроны были максимально опасны.

Все четыре севших на хвост эскадре корвета относились как раз к классу «гончих» — тех самых вооруженных электромагнитной пушкой специализированных кораблей преследования.

— Разворот сто восемьдесят. Полная тяга на двигатели, — скомандовал я, лишь потом поняв, что двигатель-то один, но привычка, как говорится, вторая натура. Ну, меня и так поняли. — Оттормаживаемся до трех с половиной астроузлов, потом отбой тяги. Оружейная секция, рассчитать торпедный залп. Мне нужно, чтобы эти корветы сбавили ход, а лучше — вообще отвернули.