Тайный узел - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чем доказано, спрашиваете вы, — собираясь с мыслями, начал Гриндель, время от времени поглядывая на Анатолия Силина и приготовляясь нанести неотразимый удар. Вернее, несколько сильных ударов, после которых соперник обычно выкидывал белое полотенце и начинал с дрожью в голосе и заискивающим тоном давать признательные показания. Знакомо! Проходил не однажды. — Начну с того, что ваша любовница вся изолгалась. Все ее показания — сплошная ложь! Доказательства, — спросите вы, — повторился Валдис Давидович. — Ну, так я вам отвечу… Нина Александровна признала предсмертную записку своего мужа подлинной, в то время как, по заключению экспертов-почерковедов, эта записка — несомненно явная фальшивка. Равно как и подпись якобы Печорского под ней. Это первое доказательство ее неоспоримой вины… Нина Александровна попыталась сбежать, то есть скрыться от следствия и покинула свою квартиру ночью того же дня, когда был обнаружен труп Печорского. Это второе… Наряду милиции, что ее задержал, она отказалась представиться, а оперуполномоченному, который ее допрашивал, когда ее доставили в отделение милиции, она в очередной раз солгала, назвавшись именем и фамилией своей подруги. Это третье… И это еще не все, — повысил голос Валдис Давидович, видя, что Анатолий Силин попытается что-то возразить. Следовало нанести нокаутирующий удар. — Нина Александровна постаралась создать себе алиби опять-таки ложью, утверждая, что тридцать первого декабря минувшего года где-то примерно с часу дня и до половины одиннадцатого вечера она находилась у своей подруги. Той самой, чьим именем она назвалась при допросе в отделении милиции, — добавил Гриндель ироническим тоном. — Как оказалось, у подруги этой она пробыла всего-то до трех часов дня, а потом вернулась в свою квартиру, поскольку к ней в это время должны были подойти вы. Так что в семь часов вечера, когда был убит предприниматель Печорский, она и вы находились на месте преступления. Нина Александровна, конечно, пыталась создать себе новое алиби, сказав, что находилась у вас дома, когда происходило убийство ее мужа, но какая ей вера после всей той лжи, что она наговорила? — посмотрел Валдис Давидович прямо в светлые очи допрашиваемого.
— Но мы и правда находились у меня дома, — спокойно возразил Силин.
— Я вижу, у вас железное самообладание. Ваши слова кто-то может подтвердить? — быстро спросил следователь.
— Нет. Я живу один, — после недолгой паузы последовал ответ.
— А что, разве у вас соседей никаких нет? — пытаясь казаться беспристрастным, поинтересовался Валдис Давидович.
— Кажется, нас никто не видел, — промолвил Анатолий Силин, пытаясь, вероятно, вспомнить: а вдруг кто-то из соседей видел их вместе. Но, увы… — Признаться, когда Нина… когда Нина Александровна приходила ко мне, она старалась избегать всяческих встреч с кем бы то ни было по известным теперь уже вам причинам. Она была замужем… И не встречаться с кем бы то ни было у нее получалось. Сомневаюсь, видел ли вообще ее кто-нибудь из моих соседей хотя бы раз…
— Значит, алиби ни у нее, ни у вас не имеется, — заключил Гриндель и посмотрел на допрашиваемого. — Что и требовалось доказать, — удовлетворенно добавил он.
Какое-то время Гриндель просто разглядывал Анатолия. Фронтовик, дошел до Праги, окончил военное училище, получил офицерское звание, был ранен, в настоящее время имеет хорошую работу. Вроде бы абсолютно положительный человек. Что же побудило его пойти на преступление, причем весьма тяжкое, такое как убийство? Как тут ни гадай, а получается одно: это она, Нина Печорская, подбила хорошего парня на убийство мужа, что прекрасно понятно даже самому несведущему. Среди женщин нередко встречаются коварные существа. А от таких, как Печорская, и вовсе нужно держаться подальше.
— Теперь меня более всего занимает вот такой вопрос, — возобновил допрос старший следователь. — Это вы написали посмертную записку от лица мужа вашей любовницы? Эксперты сказали, что почерк, которым написана записка, мужской… — Валдис Давидович пристально посмотрел на Силина.
Еще вчера в доме Анатолия Силина на улице Односторонка Гривки был произведен обыск. Ничего достойного внимания сотрудниками обнаружить не удалось, о чем и сообщил Гринделю его помощник Астахов. Известие не очень сильно расстроило Валдиса Давидовича. Глупо было бы ожидать, что Анатолий Игнатьевич раскидает у себя дома письма и документы, написанные рукой Печорского и похищенные из его квартиры, и копировальную бумагу, с помощью которой Силин, надо полагать, тренировался в подделывании почерка покойного ныне Модеста Печорского.
Зато в присутствии понятых было изъято несколько образцов почерка самого Анатолия Силина, чтобы сравнить его почерк с тем, которым была написана пресловутая предсмертная записка. Может, найдутся новые доказательства — скажем, одинаковые темпы написания слов, нажимы и топографические особенности и иные соотношения элементов письма, — что эту записку написал именно Силин.
Негромко постучавшись, в комнату вошел помощник Гринделя Астахов. В руках он держал два листочка.
— Разрешите войди?
— Что у тебя там? — раздраженно спросил Гриндель.
— Результаты экспертизы сравнительного анализа почерков Силина и Печорского.
— Давай сюда.
Астахов подошел к столу и передал старшему следователю два листочка.
— Можешь идти.
Гриндель немедленно углубился в чтение, последние строчки экспертного заключения порадовали особенно: «…имеются некоторые основания полагать, что предсмертная записка написана рукой А. Т. Силина». Улыбнувшись, старший следователь положил заключение на угол стола поверх двух пронумерованных папок, крепко связанных белыми тесемками. Стараясь не выдать своего торжества, изрек:
— Вчера я заказал нашим экспертам сравнить почерк, которым была написана якобы предсмертная записка Печорского, с вашим почерком, образцы которого были изъяты при обыске вашего дома, разумеется, при понятых и участковым уполномоченным. И буквально несколько минут назад мой помощник доложил мне, что эксперты, сравнивающие особенности почерка записки и вашего почерка, пришли к однозначному выводу: «предсмертная записка написана рукою Анатолия Игнатьевича Силина». То есть — вашею, — посмотрел прямо в глаза допрашиваемому старший следователь, ничуть не обеспокоившись тем, что из экспертного заключения он отмел весьма немаловажные слова: «имеются некоторые основания полагать».
— Это полный бред! — возмутился Анатолий Игнатьевич, и в глазах его блеснул опасный огонек.
На всякий случай Гриндель откинулся на спинку стула, увеличив расстояние между собою и допрашиваемым. Он не боялся нападения со стороны Силина, но предпочитал быть настороже. К тому же у него имелся опыт общения с опасными преступниками.
Еще в начале карьеры следователя прокуратуры на Валдиса Давидовича кинулся подследственный Геша Камский, подозреваемый в нападении на чету Шаймардановых с целью ограбления. Поскольку глава семейства работал в Центральном исполнительном комитете, дело было истребовано из
