Вынос дела - Дарья Донцова

Внезапно я вздрогнула. Господи, как просто! Нина Лузгина насплетничала, будто у Тани есть любовник, вдруг это правда? Тогда калиткой мог пользоваться этот врач, Артем, пробираясь тайком в спальню хозяйки. Наверное, они были осторожны и позволяли себе подобные свидания лишь в отсутствие Харитонова… Артем этот небось по совместительству Жок, а бедная Танюшка и не подозревает о двойном дне рыцаря сердца…

Я лихорадочно хлопала себя по карманам, разыскивая ключи от «Вольво». И ведь как все хорошо совпадает. Жок – явная падла, а Таня так спокойно воспринимает все произошедшее с Харитоновым, потому что давным-давно его не любит…

Ключи нашлись отчего-то в обшлаге слаксов. Ладно, поеду погляжу на этого Ромео вблизи. Сейчас еще нет шести, но врач, скорей всего, освободился от служебных обязанностей и отбыл домой. Тем лучше, порасспрашиваю медсестер…

Больница Раевского расположена в старом здании противно-желтого цвета. Насколько знаю, здесь еще в царские времена находился госпиталь. Поплутав немного по узким дорожкам между корпусами, я вырулила на широкую аллею и доехала до забора. Справа виднелось невысокое здание.

Я вошла внутрь и тут же наткнулась на бдительного стража.

– Простите, – вежливо, но весьма твердо сказал мужчина, – сюда посторонним нельзя. Здесь помещение для врачей.

Я попыталась изобразить из себя полную и окончательную идиотку.

– Знаю, знаю, сюда-то мне и надо, подскажите, где найти Артема?

– Федотова? – спросил охранник. – Психиатра-консультанта из абдоминального?

На всякий случай я кивнула. Имя Артем все-таки довольно редкое, надеюсь, что двух Артемов тут нет.

– Зачем он вам? – не успокаивался охранник.

Надо же, какой настырный. Хорошо бы еще знать, что за зверь такой это абдоминальное отделение, а то совру, будто там делали операцию моему мужу, а окажется, что так тут называют гинекологию. Решив не пускаться в объяснения, я смущенно затеребила в руках крохотную сумочку.

– Ну это, понимаете, как бы сказать, консультировал он тут, вот решили, надо же, понимаете…

Охранник хмыкнул:

– Артем Владимирович в отделении, там и ищите.

Пришлось отлавливать во дворе страшно серьезного парня в голубом халате и узнавать, где находится неизвестное мне доселе абдоминальное.

«Хорошо, что не соврала про мужа», – подумала я, аккуратно обходя еле-еле двигающихся по коридору растрепанных теток. Почти у каждой на поясе болталась стеклянная банка, от которой отходила резиновая трубка.

– Где найти Артема Владимировича? – поинтересовалась я у хорошенькой медсестрички, тащившей куда-то лоток с градусниками.

– Здесь бегает, – ответила девица, поправляя накрахмаленный колпачок, – в ординаторской смотрели?

Из ординаторской меня отправили в перевязочную, оттуда в смотровую, наконец пожилая медсестра крайне усталого вида сказала:

– Только что ушел, бегите к двери, если хотите поймать.

Я побежала вниз. Высокий мужчина быстрым шагом двигался по направлению к общежитию. Я тихо пошла за ним, обдумывая, с чего лучше начать разговор. Наконец приготовилась окликнуть психиатра, но он в ту же секунду остановился возле новенькой, сверкающей красным лаком «десятки» и принялся отпирать дверцу. Я тут же села в «Вольво». Погожу пока интервьюировать Таниного любовника, сначала посмотрю, куда он направится.

ГЛАВА 14

«Десятка», ловко перескакивая из ряда в ряд, неслась в сторону Щелковского шоссе. Я вся вспотела, пытаясь повторить маневры преследуемого. Вожу машину несколько лет и, честно говоря, не слишком преуспела в шоферском искусстве. Артем же, очевидно, сидит за рулем давно, вон как ловко катит в левом ряду, я туда и не суюсь никогда, ну разве что в редких случаях…

Наконец мы выехали из Москвы. «Десятка» вынеслась на шоссе и полетела вперед. В ужасе поглядывая на спидометр, я выжимала педаль газа. Послушный «Вольво» бежал, как застоявшийся конь. Вот небось удивляется бедный! До сих пор ему не удавалось показывать такую прыть… Я поднажала посильней и услышала над ухом:

– «Вольво» 625 КЕ, немедленно остановитесь.

Послушно припарковавшись, я от злости треснула рукой по рулю.

– Куда так спешим? – поинтересовался приятный голос.

Повернув голову вбок, увидела прехорошенькую девицу в милицейской форме. Надо же, дама на службе в Гм БДД, первый раз встречаю.

– Ну? – поторопила девушка. – Документики попрошу.

– Черт бы тебя побрал, – сказала я, роясь в бардачке.

– Вы мне? – изумилась прелестная служительница закона.

– Нет, – пробормотала я, – следила за красной «десяткой», а она укатила, вон, глядите, теперь не узнаю, куда он так спешил! Поэтому и правила нарушила!

– Зачем же вам красная «десятка»? – между делом поинтересовалась девушка, вертя в руках техпаспорт.

Решив не открывать правду, я вдохновенно соврала:

– Да мужик у меня жуткий бабник. Чуть что, сразу налево линяет. Вот и хотела его сегодня прищучить, да, видно, не судьба!

Девушка схватила рацию и забормотала:

– Седьмой, седьмой, как слышишь, прием!

Раздался треск и бодрый мужской голос:

– Ну, говори.

– Красная «десятка», – начала было девушка и повернулась ко мне, – номер машины супруга подскажите.

– Не знаю, – растерялась я и, поняв глупость ситуации, быстренько добавила: – Он в целях конспирации у кого-то из коллег автомобиль одолжил.

Начавшее хмуриться лицо девчонки разгладилось, и она сказала:

– Красная «десятка», за рулем мужчина. Тормозни его, пока мы не подъедем. Хотя нет.

Она снова глянула на меня:

– Муж, конечно, знает, какой у вас «Вольво»?

Я кивнула.

– Вот что, – вынесла решение неожиданная помощница, – тормозни да расспроси, куда едет.

Она ткнула пальцем в кнопку, бросила мне в окошко документы и сообщила:

– Хорошо, просто очень хорошо вас понимаю. Сама позавчера с таким же кобелем развелась. Ну трахал все, что шевелится, сколько подруг из-за него потеряла. А уж когда к младшей сестре подобрался, тут, извините, пинка под жопу дала. И вы ему не спускайте, все мужики – говно и дрянь.

Выпалив эту фразу, она села в милицейский «Форд» и велела:

– Ехай за мной.

Я выполнила приказ с радостью. Женская солидарность – страшная сила.

Веселый, улыбающийся во весь рот постовой бодро доложил моей провожатой:

– Федотов Артем Владимирович, врач, направляется в Ромашино. Говорит, в больницу.

– Чего еще говорил? – поинтересовалась дама-начальница.

– Да ничего, – пожал плечами постовой, – только пошутил, неужели на лицо кавказской национальности похож? Вроде ничего не нарушил, а тормознули…

– Шутник, – вздохнула гаишница и велела: – Обстановку поняла? Действуй, Дарья Ивановна.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Первый поворот налево, потом направо и вновь налево, – не успокаивалась добрая самаритянка, – там и Ромашино.

– Спасибо, – вновь сказала я и захлопнула дверцу.

– Слышь, Васильева, – окликнула меня девушка, – вломи там своему благоверному от нас всех, чтоб мало не показалось!

– Ладно, – пообещала я.

Ромашино оказалось самой обычной деревней. Три колдобистые улочки. Покосившиеся деревянные домишки, несколько довольно приличных кирпичных коттеджей, магазинчик и огромная помойка, в которой с карканьем рылась туча взъерошенных ворон, благополучно переживших зиму. Ничего даже близко похожего на больницу тут не наблюдалось. Возле одной из убогих избушек топтался мужичонка в драном ватнике и валенках. Немного странный наряд для теплого апрельского вечера.

– Здесь есть больница, не знаете где?

Селянин задумчиво поскреб черными ногтями давно не чесанную голову и пробормотал:

– Нам это без надобности, живем тихо, туды не ходим…

– Тетенька, – раздался за спиной бойкий детский голосок, – а машина ваша?

– Моя, – ответила я, разглядывая тощенькую девочку, на вид лет пяти, одетую в теплую куртку и войлочные сапожки. Наверное, в Ромашине модно упаковываться в апреле как в декабре. Девчоночка помолчала секунду и добавила:

– Дадите двадцать рублей, скажу, как проехать в санаторию.

– Куда? – удивилась я.

Нет, скорей всего, ребенку больше пяти лет.

– Больницу спрашивали? – улыбнулась деньголюбивая аборигенка. – Так тут санатория, для психов богатых. У меня мама там коридоры моет. Ей на кухне вкусного дают! Лучше всех в деревне едим! Туда многие хотели на работу пойти, а взяли лишь мою мамоньку, потому что она не пьет и не курит, во всех смыслах положительная…

Весь этот монолог ребенок выпалил на одном дыхании, с серьезной миной. Я вытащила из кошелька пятьдесят рублей. Мельче бумажки не было. Девочка ухватила крошечной, совершенно кукольной ручкой банкноту и предложила:

– Откройте дверь, сяду и покажу, раз такие деньжищи не пожалели.

Она влезла в «Вольво» и скомандовала: