Последний расчет - Хьелль Ола Даль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто еще ездил с вами?
– Хозяин дома, Бьёрн, один гей по имени Гогген, а также его партнер – не помню, как его зовут, – и женщина по имени Мерете Фоссум.
– Когда вы уехали?
– Около полуночи.
– Но ведь незадолго до того вы признались Катрине, что не хотите уходить?
– Да, но несколько человек предложили повеселиться. Гогген, он такой заводной, да и Бьёрн тоже…
– А дама?
– Да, и она тоже была не прочь.
– Вы раньше были знакомы с Мерете Фоссум?
– Нет.
– Вы впервые увидели ее в гостях? На званом ужине?
– Совершенно верно.
– Куда вы поехали?
– В центр, в «Смугет».
– Из такси вы вышли у входа?
– Да.
– А потом?
– Расплатились и вошли внутрь.
– Все?
Эйдесен задумался.
– Да, кажется. То есть мы втроем вошли. Голубым хотелось пойти в другое место. А мы втроем отправились в «Смугет».
– Вы, дама и Герхардсен?
– Чтобы попасть внутрь, надо было отстоять в длинной очереди. Мы разговаривали с Мерете, а Герхардсен стоял один, но, по-моему, он тоже вошел после нас.
Гунарстранна покосился на Фрёлика:
– Вы часто ходите в рестораны, где за вход надо платить?
– «Смугет» – не ресторан в общепринятом смысле; там скорее клуб с танцполами и площадками для живой музыки… – пояснил Фрёлик.
Гунарстранна снова повернулся к Эйдесену:
– Вы видели остальных после того, как вошли внутрь?
– В основном я видел Мерете.
– Что вы там делали?
– Немного потанцевали, послушали музыку, выпили пива… и…
– А Герхардсен?
– Понятия не имею.
– Вы его там не видели?
– Мы вместе стояли в очереди, но потом… – Эйдесен покачал головой.
– В какое время вы вернулись домой?
– Я не смотрел на часы, но было поздно. Уже рассвело, и я забеспокоился. Катрине у меня не оказалось, а мы обычно проводили выходные вместе – я имею в виду ночи. Поэтому я ожидал застать ее у себя.
– Вы заметили какие-то признаки, которые указывали на то, что она у вас побывала?
– Возможно, она ко мне и заходила, но я так не думаю.
– Почему?
Эйдесен пожал плечами:
– Но ведь не было никаких следов ее пребывания. То есть… не было приготовленной еды, никто ни к чему не прикасался. Если бы она ко мне заходила, я бы заметил.
– Значит, вы вернулись домой, а ее не оказалось. Что вы стали делать дальше?
– Позвонил ей.
– Среди ночи?
– Конечно. Странно, что ее у меня не оказалось – ведь ей стало нехорошо и так далее.
Гунарстранна встал и подошел к окну.
– Допустим, что вам стало бы нехорошо, – предположил он. – Допустим, вас бы затошнило, вырвало, и вам бы не хотелось общаться с другими людьми. Разве не естественно было в таком состоянии поехать к себе домой, лечь и надеяться, что на следующее утро вы проснетесь бодрым и здоровым?
– Да, конечно, но я бы оставил сообщение на автоответчике для тех, кто волнуется за меня.
– На автоответчике никаких сообщений не было? – Гунарстранна поднял черную коробочку, лежащую рядом с белым телефоном на подоконнике. – На этом?
– Нет, никаких сообщений не было.
– А обычно она оставляла вам сообщения?
– Да.
Гунарстранна кивнул:
– Она подошла к телефону, когда вы позвонили?
– Нет.
– А вы что?
– Пошел спать.
– А что потом?
– Я спал.
– А я думал, вы решили побегать и упали в колючие кусты… Разве вы не так сказали?
– Нет, упал я вчера. После того как я услышал, что случилось, я не мог спать.
– А в ту ночь вы спали?
– Да, как сурок.
– Хотя Катрине бесследно исчезла?
– Она не исчезла.
– Не исчезла?
– Ну… я ведь не знал, что она пропала. Я думал, она спит у себя.
– Но она не подходила к телефону.
– Да, но раньше ей стало нехорошо, и она уехала домой. Я решил, что она легла спать.
Гунарстранна медленно кивнул:
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы исцарапали лицо именно в воскресенье?
Эйдесен пожал плечами:
– Может быть.
– Кто?
– Если хотите, я запишу имена людей, с которыми я встречался в воскресенье.
– Отлично. Вы спали. Долго вы спали?
– До девяти – плюс-минус несколько минут.
– А потом вы пробовали связаться с Катрине?
– Да, я несколько раз звонил ей по телефону.
– О чем вы думали?
– В каком смысле?
– Ну, вы ведь тревожились за нее, – раздраженно пояснил Гунарстранна. – О чем вы тогда думали? Какие у вас возникли предположения после того, как ваша подружка не давала о себе знать всю ночь, а до того ей было нехорошо?
– Никаких.
– Никаких? – удивился инспектор.
Эйдесен встал и подошел к столу. Он был на две головы выше тщедушного коротышки-полицейского с залысиной и обезьяньей челюстью.
– Не знаю, как полагается себя вести в таких случаях, – произнес он дрожащим голосом.
Фрёлик не шелохнулся; судя по всему, Гунарстранна еще не закончил.
– Я не специалист по чувствам и реакциям, – продолжал Эйдесен, – но я потерял близкого человека, любимую девушку, и если в вас осталась хоть капля уважения…
– Только что сообразили или еще тогда? – рявкнул коротышка-полицейский, подходя на два шага ближе к атлету. Эйдесен непроизвольно попятился. Гунарстранна пояснил: – В то утро вам приходило в голову, что с Катрине, возможно, что-то случилось? Что она, возможно, пострадала?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… – Эйдесен замолчал, как будто задумавшись.
– Почему? – рявкнул Гунарстранна.
С глубоким вздохом Эйдесен опустился на диван. Гунарстранна тоже сел, достал свои самокрутки и принялся за сигарету, чтобы было чем занять дрожащие руки. Ему показалось, что Эйдесен опустошен. И все же он молчал.
– Вы решили, что она с другим?
Эйдесен уставился в окно.
– Говорите, – велел Гунарстранна. – Вашей девушки не было всю ночь. Возможно, ей стало плохо, а вы ничего не предприняли, даже не позвонили общим знакомым или тем, с кем она была близка. Вы не объявили ее в розыск. И даже когда в воскресенье в новостях появилось сообщение о том, что в Маcтемюре нашли тело молодой женщины, у вас внутри ничего не екнуло. Вполне очевидно, почему вы ничего не сделали! Наверное, вы подумали, что она с другим… если только не вы сами убили ее.
– Что вы сказали?! – ахнул Эйдесен, с ненавистью глядя на Гунарстранну.
– Учтите, я пока ничего не утверждаю, – невозмутимо объяснил инспектор. – Я взвешиваю все за и против. Либо в то утро вы не беспокоились оттого, что знали, как обстоят дела на самом деле – то есть что она мертва, – либо вы отнеслись ко всему хладнокровно, потому что у вас имелись основания предполагать, что с ней ничего не случилось. И в последнем случае, то есть если вы предполагали, что с Катрине ничего не случилось, вы наверняка решили, что она не дома, а где-то еще. Возможно и первое, и второе… Вас как будто кошка поцарапала…
– Я упал, – перебил его Эйдесен.
– В самом деле? И еще вы не можете назвать людей, способных подтвердить ваши слова. Но давайте предположим, что вы и вправду не имеете никакого отношения к убийству. Итак, вы говорите, что в то утро не волновались за Катрине. В таком случае возникает следующий вопрос. Где она была? Или, точнее, где, по-вашему, она могла находиться?
Эйдесен стоял, опустив голову и задумавшись. Гунарстранна и Фрёлик терпеливо ждали. Когда Эйдесен наконец посмотрел на них, на его лице появилось измученное и какое-то покорное выражение.
– У Хеннинга Крамера, – буркнул он.
Фрёлик кашлянул и записал его слова.
– Почему вы решили, что она у парня, который проходит альтернативную службу в центре «Винтерхаген»? – спросил Гунарстранна.
– Она проводила с ним много времени.
– Он ее приятель?
– По словам Катрине, они были… – Эйдесен изобразил указательными пальцами кавычки, – просто добрыми друзьями.
– Но вы ей не верили?
– Вы опять? – устало спросил Эйдесен.
Гунарстранна покачал головой:
– Меня интересует ваше мнение. Какого рода отношения их объединяли? И мне особенно хочется это узнать после того, как вы заподозрили, что она провела с ним ночь. Что за человек Хеннинг Крамер?
– Что он за человек? – Эйдесен пожал плечами. – Тощий, длинноволосый, с выпендрежной эспаньолкой… Постоянно улыбается и подвинут на философии.
– На философии?
– Да, на всяких философских вопросах. Все время о чем-то думает, пишет стихи, любит готовить, обожает всякую буддистскую хрень – в общем, мечта любой женщины.
– Можно ли истолковать ваши слова так, что вы не любите ни готовить, ни писать стихи, ни рассуждать на философские темы?
– Истолковывайте как хотите. Но я не люблю Хеннинга Крамера и никогда не любил. И тайны из своего отношения не делал.
– Значит, вы считаете, что у них с Катрине была связь?
Эйдесен не спешил с ответом.
– Связь! – буркнул он. – Во всяком случае, они были очень близкими друзьями, как уверяла Катрине… Она говорила, что Хеннинг ей друг, а не любовник. И все же я часто сомневался. Уж больно они спелись…