Последний расчет - Хьелль Ола Даль

– Но если все же заметили… – Гунарстранна многозначительно посмотрел на Фрёлика. – Герхардсен или Уле Эйдесен, а может, и тот и другой видят, как Катрине обнимается с Хеннингом Крамером…

– Взять машину мог только Герхардсен, – возразил Фрёлик. – Крамер уверял, что следом за ними в Ингирстранд приехала машина.

Глава 14

Старый знакомый

Услышав стук в дверь, Гунарстранна смял в пепельнице крошечный окурок.

– Войдите! – крикнул он и взял фотографию, прикрепленную скрепкой к делу, лежавшему на столе.

Вошел Фрёлик.

– Видел? – Он кивнул на снимок, который инспектор держал в руках. – Дамочка из бюро путешествий подарила нам козырь! Она узнала бандита, который к ним приходил.

– Реймонд Скёу. – Гунарстранна поморщился, как будто съел лимон. – Ну и имечко… как у персонажа из сериала про банду Олсенов.

– Но его в самом деле так зовут, – ответил Фрёлик. – Наша дамочка на сто процентов уверена. Именно тот тип явился в бюро путешествий в субботу, когда убили Катрине.

Гунарстранна еще раз взглянул на фотографию.

– Никогда его не видел, – пробормотал он. Прикрепляя снимок на место, он заметил, что пальцы у него дрожат.

– Мелкий жулик, – сказал Фрёлик. – Сидел два раза, за укрывательство краденого и ограбление. Ошивается вокруг стриптиз-клубов и тому подобных заведений. Иными словами, возможно, он сутенер. Несколько раз его арестовывали за то, что он продавал травку несовершеннолетним. Но самое интересное – дело, которое завели на него несколько лет назад.

– Какое дело? – Гунарстранна сцепил пальцы, чтобы не дрожали. Человек на снимке выглядел как сотни других таких же, как он. Снимок сделан в тюрьме при аресте. Мужчина с изможденным лицом, пустой взгляд, полузакрытые, почти сонные глаза. Волосы темные, а теперь – поседевшие. Рот провалился, но заметны неровные зубы. – Ему что, зуб выбили?

– Не знаю, – отмахнулся Фрёлик. – Но тогда его сдала полиции некая Катрине Браттеруд.

Гунарстранна присвистнул и поднял голову. Фрёлик улыбался во весь рот.

– Сообщение пришло из Центра помощи женщинам. Провалиться мне, если наш приятель Реймонд тогда не был сожителем Катрине. Она обвинила его в побоях; кроме того, он пытался переехать ее на машине!

– Переехать?!

– Да, – кивнул Фрёлик. – Типичная мелодрама. Он ее приревновал и пытался переехать… Кстати, дело вовсе не закрыли, не положили на полку. Фрекен Браттеруд лично явилась в полицейский участок и забрала обвинения.

– А он ждал ее снаружи?

– Этого мы не знаем, но, скорее всего, так и было.

– И как она себя чувствовала – я имею в виду, после происшествия с машиной?

– Отделалась легким испугом. Не помню, чтобы патологоанатом упоминал какие-нибудь старые повреждения внутренних органов.

– Ревность, – задумчиво повторил Гунарстранна, вертя в руке фотографию. – Очень удобное слово. – Он встал и быстро подошел к окну.

– У него дома никого нет, – продолжал Фрёлик.

– Где он живет?

– В Грёнланне, муниципальный дом, один из старых жилых комплексов на Грёнланнслейр. – Фрёлик тоже посмотрел на фотографию и покачал головой. – Реймонд Скёу… Ну и имечко!

– Он не обязан стыдиться своего имени, – заметил Гунарстранна. – Ведь тут он ничего не может поделать. – Он сел и посмотрел в пространство.

Фрёлик подошел к двери.

Гунарстранна задумчиво хмыкнул.

– Бойфренд, – напомнил Фрёлик, показывая на дверь. – Мы договорились, что допросим Уле Эйдесена вместе.

Глава 15

Исцарапанный

Перед ними по лестнице поднималась женщина в хиджабе. Франк Фрёлик не сводил с нее внимательного взгляда. Хотя ее голова была закрыта, под просторной, свободной одеждой угадывались пышные бедра и грудь.

– Там. – Гунарстранна показал на дверь, где под звонком разместилась красная пластмассовая табличка, на которой белыми буквами было написано: «Уле Эйдесен».

Мусульманка жила на том же этаже. Она долго возилась с ключами, потом вошла в квартиру и, перед тем как закрыть дверь, сняла чадру. Фрёлик не поверил собственным глазам.

– Ты видел? – спросил он.

– Что? – Гунарстранна позвонил в квартиру Эйдесена.

– Женщину. Она блондинка!

– Ну и что?

– Блондинка в хиджабе!

– Даже норвежцам не возбраняется быть мусульманами.

– Но… – Фрёлик откашлялся.

Тут дверь открылась. На вид Уле Эйдесену можно было дать около тридцати. Он был стройный, среднего роста. В глаза бросался пирсинг – кольцо в левой брови. Он начинал лысеть и пытался скрыть растущую плешь тем, что побрился наголо. И все же заметнее всего были воспаленные порезы и царапины на лице…

– Эйдесен? – спросил Гунарстранна.

– Да, – с серьезным видом ответил тот. Он переводил взгляд с одного полицейского на другого.

Не протянув ему руки, Гунарстранна представился.

– Входите.

– Это Франк Фрёлик.

Пальцы у Эйдесена оказались длинными и тонкими. Рукопожатие было легким, но решительным.

В гостиной, куда он их провел, было светло и пахло духами. Комната просторная, с несколькими окнами, светлые обои. Обстановка была спартанской. На полу у стены стоял музыкальный центр. Белый кожаный диван и два желто-коричневых кресла окружали столик со стеклянной столешницей. Когда Фрёлик садился, кресло под ним заскрипело.

Эйдесен устроился на белом диване и вытянул загорелые, мускулистые ноги. Он испуганно косился на Гунарстранну; инспектор стоял, задумавшись и прикусив нижнюю губу.

Фрёлик полистал блокнот на коленях, затем поднял глаза на хозяина, севшего напротив.

– Речь пойдет о Катрине Браттеруд, – сказал он.

Эйдесен кивнул.

– Вы поцарапались? Несчастный случай? – осведомился Фрёлик как бы между прочим.

Эйдесен покачал головой:

– Я упал на лицо.

– Упали на лицо?

Эйдесен занервничал.

– Не могу усидеть на месте. Все время думаю о ней. Хуже всего по ночам, поэтому я бегаю. – На его лице появилась усталая виноватая улыбка. – Я бегал и вчера ночью, и вот… – губы еще растянулись, улыбка превратилась в язвительную усмешку, – споткнулся о кустик и грохнулся…

Фрёлик медленно кивнул:

– Священник уже связывался с вами?

Посерьезневший Эйдесен покачал головой:

– Я только вчера узнал.

– О чем узнали?

– Что девушка, о которой писали в газетах, – Катрине.

– От кого вы все узнали?

– Мне сообщила сотрудница «Винтерхагена» по имени Сигри.

Фрёлик глянул в записи:

– Сигри Хёугом?

Эйдесен кивнул:

– Я туда позвонил…

– Что сказала Сигри Хёугом?

– Я позвонил, и она сказала, что Катрине убили. Что это Катрине нашли мертвой в Вервенбукте… – Эйдесен неуверенно кашлянул и покачал головой.

«Главное – не терять терпения, – подумал Фрёлик. Нужно подождать…» Он не понимал, почему молчит Гунарстранна, но у босса наверняка есть план.

– Давно вы знакомы?

– Что?

Фрёлик повторил вопрос.

– Несколько месяцев. Но я еще раньше знал, кто она такая. Мы с ней познакомились на курсах… испанского.

– Вы говорите по-испански?

– Да… – Помолчав, Эйдесен пояснил: – Моя мать испанка. Я преподаю испанский по вечерам. Курсы для взрослых при народном университете.

– И Катрине там занималась?

– Да.

Фрёлик молча смотрел на Эйдесена. Тот снова кашлянул.

– Я пригласил ее на свидание, – начал он и откашлялся. – В третий вечер мы пошли в испанский ресторан на Пилестраде. Но я не помню…

– А помните, что на ней было надето на вечеринке в субботу? – перебил его Фрёлик. – Постарайтесь все описать как можно точнее.

– На ней была черная блузка на пуговицах и… с такими прозрачными рукавами, – начал Эйдесен, подумав. – И юбка… серая юбка, темно-серая, легкая, летняя, не мини, ниже колен. Насчет туфель не уверен… По-моему, они были черные или серые, на высоком каблуке.

– А нижнее белье? – спросил Фрёлик.

Эйдесен ссутулился.

– Понятия не имею. Она одевалась в ванной, после того как приняла душ. Мы были у нее… а потом поехали в гости на такси.

– Какое нижнее белье она носила?

Эйдесен снова пожал плечами:

– Обычное… трусики и лифчики, если так можно выразиться.

– Какого цвета?

– Повторяю, что было на ней в тот день – не знаю. Но наверное, что-нибудь темное, ведь на ней была черная блузка. В таких вещах она была педантична… Я хочу сказать, терпеть не могла вульгарности.

– Что-нибудь еще? – спросил Гунарстранна. Его губы дрожали. И в глазах появилось выжидательное выражение – как всегда, когда он готовился к прыжку.

– Сумочка, небольшая сумочка на ремне… – Эйдесен перевел взгляд на Гунарстранну.

Тот снял плащ, подошел к свободному креслу, поставил его напротив Эйдесена и сел. Затем он положил голову на руки и тихо сказал:

– Я всегда открываю свои карты и никогда не лгу.

– М-м-м… да?

– Но я настоящая сволочь, Эйдесен, настоящая сволочь! Понимаете?