Третий Меморандум - Борис Батыршин

– Нормально. Обращаем к пользе все мыслимые и немыслимые неожиданности.

Казаков фыркнул. После этого Майков тоже улыбнулся.

– А что, бывают и немыслимые? – Александр подошел к перилам. Под платформой и дальше, до горизонта, куда медленно уплывали серые обрывки туч, а простиралась черная сайва.

– Бывают, – Арсений пожал плечами. – Бывает – кто-то кричит очень далеко. Или смеется. По ночам светящиеся птицы… помнишь? – Майков кивнул. – А то, бывает, с моря наползет туман – узкой лентой, подойдёт к побережью, постоит, как живой, и уйдет обратно…

– Так сообщайте! – Казаков оживился. – Почему от вас Совету сплошь цидулки: «Все в порядке», «Стая в двадцать обезьян в пяти километрах», «чей-то плавник в трех километрах»…

– А, – Арсений махнул рукой. – Как об этом напишешь? Те же обезьяны… – Вы видели, как они танцуют? Да, танцуют. Попеременно всеми лапами такое выделывают!

Всеми лапами. Что-то тут было… Ах, да – двуручные щиты! Щиты. Казаков заторопился, поблагодарил, Малков щелкнул каблуками, Александр скатился по ступенькам, и «козлик» шустро запрыгал назад, в сторону интерната.

От здания навстречу машине бежал Валентин. Былой вальяжности в нем не осталось, можно даже было смело сказать, что на нем лица не было.

– Что вы, там, на фиг, рацию с собой не берете? – проорал он, кашляя на бегу.

Да, уж если наш вежливейший Валя забыл о своем обычном пиетете – то, значит, дело серьезное…

– Там повешенные! – Казаков вывалился из машины, схватил Валентина за плечо.

– Где?!!

– В лесу! Валерьян сообщил… – начальник станции все не мог отдышаться. – Трое, все голые, два мужика и девушка.

Казаков перевел дух, отогнал услужливо возникшие бредовые видения и побежал в радиорубку. Да-да, все понял… Я понимаю, что ужас, все там будем, требуется ли подкрепление? Пришлю, сколько смогу… да, конечно, и «Пса» тоже. Постоянно держи связь, все ясно? Будь осторожен, куда ж мы без тебя… ну да, твои строители и так рыдают… Отбой. Опять в караулку, Каурова нет, в спортзал, ну конечно, тренирует бойцов (после открытий в Замке все свободные Коты, Следопыты, а равно желающие курсанты проходили под руководством Каурова курс дзюдо и фехтования, по три часа ежедневно).

«Дай людей. – что значит – зачем?. – ну, не дуйся, как трехлетка, там трупы в сайве… да, да…» – трех бледных от волнения котят с багровым от ответственности сержантом – в склад, за оружием Сам снова в ангар, бронеавтомобиль, грузовик…

Да, машины гонять лишниё раз не хочется – но раз уж такие дела… Понять решительно ничего невозможно… чёрт, приходится решать единолично – но поди сейчас всех собери! Чрезвычайные обстоятельства. Трупы. Та-ак, трое уже отправились на Землю… Интересно, в психушку они там не попадут?..

И двуручные щиты. Значит, обезьянки-таки были разумны? Значит, сейчас их на планете нет… Ну, об этом-то остальным знать вовсе необязательно..»

Вечером, встретив лесорубов, усталых, но до чертиков довольных, с полными машинами вкусно пахнущих бревен; ошарашив Совет и самых заядлых первоградских сплетников известиями о висельниках в лесу и о разумности обезьян; перекинувшись мимоходом парой фраз с Викой, а кажется, что в каждой фразе сидит еще – совершив все это, Александр поднялся на чердак интерната и выбрался на плоскую, залитую бугристым гудроном, крышу.

На крыше громоздился астропавильон. Небо было чудесное, безлунное и ясное. Над горизонтом желтым кошачьим глазом ровно светил Солярис, чужая, но уже знакомая звездная россыпь спокойно перемигивалась вокруг. Казаков навел рефлектор на Юпитер, сделал несколько набросков положения спутников. Это был не настоящий Юпитер, это были не галилеевы, а «простевские» спутники, их открыла Лена, а не Галилей. Но где-то на этом небе было Солнце, и Лена сейчас работала с астрографом, измеряла координаты звезд – пыталась по искажению созвездий определить, в какой стороне неба Земля и сколько да нее парсек. Работа, казалось, бессмысленная, но было что-то упрямо-человечное в этом стремлении знать направление на родину

Через час Александр с сожалением оторвался от инструмента. Пора было на Совет. Сегодняшнее заседание обещало стать содержательным.

ДНЕВНИК КАЗАКОВА

«4 апреля. Мне даже пришлось удерживать нашу консульскую молодежь от совсем уж тоталитаристских мер. Хватит с нас полусотни Котов, двадцати пяти Следопытов да двух десятков «стажеров-вольнослушателей»! Приняли еще, тоже «на ура», закон о новом ордене – «За заслуги». Награждать за трудовые успехи. Собираемся повесить десятку наиболее отличившихся строителей, корчевщиков и стеначей…

А ночью ко мне пришла Вика. «Я знаю тебя прекрасно и принимаю, какой есть. Не нужно мне никаких твоих скоропалительных решений, ты остаешься свободен»… Все было чудесно, хоть мне сейчас немного стыдно, но…. к черту, в самом-то деле! Отведем памяти почетное место, будем думать о живых – тех, что рядом.

Экспедиция уже у истоков Че. Дурное название, но уважим право первооткрывателя! Валерьян разбивает лагерь. От группы «Замка» новые восторги – нашли щит из какого-то подозрительного металла.

Засеяли уже больше половины пашни.

Вика говорит, что кое-кто из девиц уже справлялись конфиденциально насчет презервативов и прочих противозачаточных средств. И насчёт абортов, между прочим, тоже. Нет, но каковы стервозы! Буду выносить на Совет безоговорочное запрещение: «Не умеешь кататься – люби саночки возить!» Впрочем, это чистая формальность, медики все свои…»

XIII

«Прощаюсь у края дороги….

Разыскивая родное,

Спешил я на плач далёкий —

И плакали надо мною…

Прощаюсь у края дороги…»

Баграт медленно распустил ремни, несколько секунд задумчиво рассматривал царапины на поверхности кожзаменителя и, наконец, протянул кобуру побледневшему Казакову.

– В каком смысле? – Александр не двинулся с места, и рука с кобурой осталась как-то нелепо торчать над столом.

– В самом прямом. В лучших традициях – прошу уволить, по собственному желанию, а связи с семейными обстоятельствами, или там, по состоянию здоровья. Мало ли… – Баграт посмотрел координатору в глаза и добавил уже мягче, – Извини, Саша, устал. Да и надоело порядком. Сам видишь – ничего хорошего у нас с тобой не получается. Хозяйничай уж как-нибудь без меня, тем более, что при таком курсе я буду только мешать – и чем дальше, тем сильнее. Адъютантов тебе хватает – Вика, Андрей, Дима… «Верные, не знающие сомнений…» А мне на остров какой-нибудь пора. Как там, не все острова в моё отсутствие заселил? Мне что-нибудь осталось?