Полюбить Ареса (СИ) - Дженкинз Елена

Володя оказался «чист». Он не изменял. Не нашлось повода выбросить этого мудака из Сашиной жизни. Парень был цепким, как паук, постоянно контролировал Прохорову и ныл, ныл, ныл… Но она смотрела на это, как на детское баловство и продолжала строить планы будущей семьи.

У Стаса не было права рушить ее надежды, и он не вмешивался. Он был не конкурент Владимиру: тот — столичный князь, а Стас — сын каторжника, без якоря в жизни, без четких планов.

В тот момент, когда Василиск выстрелил в Сашу, Стас из обычного фаталиста превратился в законченного. Он решил, что не станет творить новых ошибок, за которые придется потом платить, и примет любое решение своей здравомыслящей госпожи. Он и так был счастливым подонком, получив возможность отогреть душу рядом со светом. Уже за одно это он был благодарен судьбе.

А еще из головы не выходила фраза отца: «Меня предали, теперь моя очередь». Стас не знал, с чьей именно подачи два года назад на старшего Архипова завели дело о коррупции. Кто нажал волшебную кнопку, спровоцировав скандал. Но логика подсказывала, что только два человека обладали настолько личной информацией, чтобы утопить бронетанк по имени Юрий Архипов: Ираклий Василевский и… Кирилл Данберг, отец Марии.

В том, что это не Василевский, Стас не сомневался. Тот хоть и был криминальным боссом, но придерживался четких принципов и своих без веского повода не сдавал, даже сына и того не бросил, не сбежал. А вот Данберг…

Раньше Стас был уверен, что Маша промолчала о причинах неудавшегося самоубийства. Но что если спустя годы длительной терапии она все-таки призналась, кто стал причиной ее духовной гибели? Поплакалась у папы на плече, и тот решил довольно своеобразно отомстить за любимое чадо, едва не стерев семью Архиповых с карты жизни.

Допустим, Кирилл Данберг два с лишним года назад узнал от дочки истинную причину ее страданий. Почему она рассказала именно тогда?.. Потому что Стас получил награду за работу в Дагестане, вместе с ранением. Вот почему. Случилось это в апреле, дело было шумное, и Стас напомнил о себе всем, кто его забыл — и тем более всем, кто его не забывал.

Это Машиному брату плевать на людей, он даже не в курсе был, что Стас вообще жив до сих пор. А вот Маше стало обидно, что она загибается в черной депрессии, а причина всех ее бед процветает. Да еще и героем стал в глазах общества, мерзавец.

Сама она рассказала отцу, или тому доложил психотерапевт, неважно. Но она рассказала. Кирилл Данберг не вынес пощечины от семьи Архиповых, с которыми все еще надеялся породниться, и показал своему другу Юрию, где его место в этом мире.

Отца назвали коррупционером в июне, в конце июля он сбежал за границу. Стаса арестовали через две недели после этого — в тот день, когда Саша поехала в гости к своему «замечательному» парню в Питер.

Месть Данберга свершилась, можно расходиться по загородным домам. Но… вдруг на пустом месте нарисовалась проблема с Ираклием Василевским, с которым медиамагнат был повязан грязными делами. А спровоцировала все это дело не кто иная, как славная девочка Саша Прохорова.

Так, обходным путем, с помощью ничего не подозревающей Саши, бумеранг вернулся к Кириллу Данбергу: проблемы Василевского потащили его на дно.

Знал ли отец наверняка, кому обязан тюрьмой и почему? Естественно. Когда-то Стас и Мария уехали в колледж, чтобы сблизиться, а вынесли их оттуда чуть ли не вперед ногами. Выводы отец сделал верные, когда пришел час платить за грехи своего бездушного сына.

Правда, компроматом на Ираклия отец хотел убить только двух зайцев: сына очистить перед законом и до Данберга чужими руками добраться. Самого же Ираклия отец надеялся вывезти за границу. Да вот некстати явился Стас с челобитной и напомнил о существовании девочки по имени Саша. Именно благодаря ей вообще появилась возможность так красиво отомстить Данбергам. Именно Саша была первым человеком в жизни Стаса, за которого он просил. И Юрий Архипов, этот хитрый лис, Счетовод всея планеты, выбрал сторону сына, тоже первый раз в жизни.

Круг замкнулся, дело закрыто, госпожа присяжные. Можно расходиться.

Отец такие свои стратегические ходы называл «шах и мат с третьим лишним». Когда рикошетом убиваешь третьего зайца, хоть и не хотел.

Н-да. Конфликт сродни противостоянию Монтекки и Капулетти, правда, в чернушном варианте. Ибо Стас и Маша друг друга не любили, и нечем оправдать всю эту случившуюся грязь между их семьями. Тьма породила тьму — цепная реакция бессмысленности, которую смогла прервать лишь капля света по имени Саша… Маленькая женщина, ставшая смыслом для Стаса Архипова.

И даже вспоминать не хотелось о том, что скоро сентябрь.

Самым громким делом последних лет заранее назвали закрытый суд над Ираклием Василевским, назначенный на середину июня. Но до суда, как и предполагалось, уже бывший питерский авторитет не доехал… Конечно, он утащил за собой только верхушку айсберга, но и того хватило, чтобы грохот стоял еще долго.

Саня испытывала по этому поводу смешанные чувства. С одной стороны, была рада, что угроза больше не висит над головой дамокловым мечом. С другой, она даже ни разу не разговаривала с Ираклием, не сталкивалась лицом к лицу, и победа казалась абстрактной. Зато отчим был счастлив, что смог оградить семью от опасности.

Двадцать второго июня, во время последнего экзамена летней сессии — по европейскому праву — она вытянула свой любимый билет и получила высший балл.

Первое, что ей захотелось сделать, — это выйти в коридор и сказать Аресу о том, что наконец-то лето по-настоящему наступило. Все позади, для них обоих. Они со всем справились, и можно наконец строить будущее.

Правда, она не была уверена, что Стас хотя бы улыбнется в ответ. Он, как и раньше, оставался молчаливым, хмурым параноиком, который способен вывести из себя даже святого, но к этому добавилось дурное настроение. Он начал иногда психовать без повода. Казалось, Арес выдохся за год и мечтал уехать куда-нибудь в далекую страну. Его все бесило. Хоть он этого и не показывал, но Саня замечала: в резких движениях, в интонациях, в холодном взгляде зеленых глаз.

Она тоже выдохлась — от внешней и внутренней борьбы. Сейчас, закрывая за собой дверь экзаменационной аудитории, Санька мечтала съесть вредное пирожное за компанию со Стасом, поставить галочки напротив выполненных дел и лечь спать.

Мысленный список дел выглядел примерно так:

Дело Ираклия — закрыто.

Сессия — сдана.

Карьерный рост — прогресс достигнут.

Помолвка с Володей — запланирована на август.

Всем спасибо за внимание, давайте праздновать!

И сессия, и судебные тяжбы, и помолвка для Сани слились в одно пятно, в равнозначные цели, которые просто нужно достичь. Зачем? Она уже не задавалась этим вопросом. Слишком большую скорость набрала, чтобы разглядывать предупреждающие знаки на обочинах.

Она остановилась в широком светлом коридоре и огляделась в поисках Ареса. В воздухе, как теги, витали слова «Римские договоры», «Лиссабонские договоры», «Суд ЕС», но для Сани важно было другое: где Стас?

— Твой охранник отошел. Воды купить, что ли, — понял ее вопросительный взгляд староста, и Саня ему благодарно кивнула.

Сейчас Стас уже не боялся отлучиться, потому что его работа как таковая закончилась, он просто оставался рядом, чтобы доработать контракт.

Непривычно звонкий смех Кати Лукьянцевой заставил Саню резко обернуться. Одногруппница шла по коридору рядом со Стасом, смеясь ему в плечо, которое обхватила руками. Волосы у Кати взбиты, один край стильной белой рубашки небрежно торчит из тесных брюк.

Саня застыла на мгновение, и сердце тоже застыло. Она с силой потянула фенечку на запястье — подарок Матвея — и нитка треснула. Руки стали непослушными, с трудом удалось спрятать порванный матерчатый браслетик в карман сумочки.

— Я готова, Стас, можем идти, — равнодушно сказала Саня, а внутри загорелся опасный огонь, и дымом перекрыло кислород.