Полюбить Ареса (СИ) - Дженкинз Елена

— Может, надеется отомстить кому-то через Ираклия?

— Вот-вот, верно мыслишь. Интересно будет увидеть — кому.

Саня слушала и смотрела на крепкие руки, которые сжимали руль: на красивые запястья, ухоженные длинные пальцы — и сердце кровью обливалось. Она не видела уродливого шрама, полученного в тюрьме, но он был там — напоминание, что Ареса оставили одного разбираться с чужими грехами. А он не держит зла, никого не винит. Сильный.

Когда Саня вчера вышла на улицу и поняла, что момент истины настал, у нее даже сомнений не возникло. Она была в бронежилете, а Стас — нет. Почему он должен умирать за нее? Это бред. Не было страха или паники, только желание успеть, оградить его. Саня знала, что Арес ей этого никогда не простит, но главное, чтобы он жил. А там как-нибудь сочтутся. Если бы они вдвоем были без бронежилета, она и тогда загородила бы его. Потому что это правильно. Она так чувствовала. Стас был не просто другом, он стал… семьей.

— Прости, что не позволила тебе выполнить свою работу. Я бы не смогла жить с твоей смертью на совести, — наконец сказала она, глядя перед собой. В горле пересохло, поэтому извинения прозвучали сипло.

— А я?! — заорал он и, глубоко вдохнув, крепче сжал руль. — Ты обо мне подумала? Я чуть не рехнулся, у меня мозг расплавился!

— На мне был бронежилет.

— Твой маньяк впал в ступор, увидев твою кровь. Он ведь не в тебя стрелял, он мне в грудь целился, видел, что я без брони! Я выше тебя, еще один сантиметр, и он бы тебе горло прострелил! А пять сантиметров, и голову снес бы! Твою мать!!! — Стас несколько раз со всей дури ударил ладонями по рулю.

— Но…

— Саша, молчи. Я пока не готов с тобой говорить об этом.

Она не сдавалась.

— В случившемся только моя вина. Мне нельзя пить, я становлюсь невменяемой и просто-таки озабоченной стервой. Это, наверное, моя внутренняя суть. Мой демон, который жаждет страсти. Я его пытаюсь усмирить, а он только и ждет, когда я выпью. Поэтому прости еще и за то, что вешалась на тебя вчера. Мне очень, очень стыдно. Ты мне, как брат, и…

— Если не замолчишь, я выброшусь из машины на ходу, клянусь, — процедил Арес.

Пришлось умолкнуть.

— Как он узнал твой адрес? Он не мог следить от квартиры Сани, охрана заметила бы, — задал Прохоров тот самый вопрос, который уже сутки терзал Стаса.

Они сидели в кабинете Валентина Геннадьевича, в компании Терехова, который прибыл на праздник вместе с дочкой Настей.

— Адрес был «чистый», его никто не знал… Подозреваю, что Василиску его сдала Мария Данберг. Мы с ней вместе учились в Англии, и я, скорее всего, упоминал, что у меня есть квартира на Патриарших. Они вчера пробили точное место и следили… Маша угрожала мне накануне, я говорил вам.

— Данберг, значит. — Прохоров поднялся и прошелся по кабинету, поглядывая на носки коричневых замшевых туфель.

— Постой, я ведь у нее на свадьбе был вчера, вместе с моей Настасьей, — вмешался Терехов. — С виду такая невинная роза, а шипы оказались ядовитые.

— Ничего, отцу ее проблем теперь будет по горло, — сообщил Прохоров. — Ты ведь прав был, Стас. Кирилл Данберг серьезные дела проворачивал с Ираклием. Отмазаться сможет, но медиабизнесу конец.

— Пока дело утихнет, полгода еще уйдет, не меньше. Цепная реакция пойдет страшная, — согласился Большой Босс, и Стас поспешил заверить:

— Я останусь с Сашей сколько нужно.

— Договоримся так. До сентября следишь за Санькой, согласно контракту. Так, на всякий случай. А там решай, что делать. Ты теперь свободный человек. Осенью у тебя начнется другая жизнь.

Другая? Стасу не нужна была другая, он хотел эту, где каждый день наполнен смыслом по имени Саша. Но он и сам понимал, что должен уехать в сентябре. Он не хотел стать для своей светлой грузом, который потащит ее на дно. Вчера ее едва не убили из-за его старых ошибок. Можно было сказать: зато в результате ликвидирован Василиск, а Ираклию тоже недолго осталось. Но Стас себе не врал. Из него вышел хреновый телохранитель.

До осени было еще достаточно времени, чтобы исправиться и стать для Саши стеной, через которую не смогут пробиться ни Василевские, ни Данберги. Нужно лишь отнестись к девушке как к клиенту. До этого работать жутко мешала помешанность на ней. Стас отвлекался, постоянно забывал важные детали и вообще вел себя, как идиот.

— Хорошо, — в итоге ответил он Прохорову, и тот похлопал его по плечу.

— Быстрее, Тимошка фейерверки запускает! — влетела в кабинет Настя Терехова.

Стас вышел во двор, когда небо окрасилось в разноцветные огни. На террасе подавали горячий глинтвейн, и Архипов сделал глоток, чтобы согреться, попутно сжевав плавающую на поверхности гвоздику.

Настя тоже взяла граненый стакан, из которого поднимался пар, и отнесла Даниле Летову — Церберу. Девушка споткнулась и вылила вино прямо на белую рубашку парня. Стас мог бы поклясться, что она это сделала специально. Цербер был странным типом, Стас с ним не общался, но многое слышал от Терехова при встречах. Большой Босс его ценил.

Любопытно наблюдать со стороны за людьми, особенно когда они о тебе не помнят.

— Гори в аду! Насквозь прожгла! — возмутился Летов, залитый глинтвейном, как кровью.

— Ой, не скули, Цербер, нежное ты создание. Сейчас новый стакан принесу.

— Только попробуй еще один на меня вывернуть… Предупреждаю. Пойдешь в свою комнату без ужина, поняла? — пряча смех за суровым тоном, отчитал Летов.

— Да, папочка, — елейным голосом ответила заноза.

Стас в этот момент думал о сестре, которую не видел несколько лет. Несмотря на большую разницу в возрасте, они тоже цапались, как Цербер с Настей, но были дружны, хоть и разъехались в итоге по разным странам. Стас решил, что после завершения контракта навестит сестру во Франции. Раньше он не боялся одиночества, потому что не с чем было сравнивать, но за последние полгода настолько привык к общению с нормальными людьми, что стало страшно снова остаться одному. Тоже вдруг захотелось иметь семью. И ведь она у него была: Лиза где-то там, на Лазурном берегу, с бабушкой.

Он до сих пор не мог осознать, что получил «вольную». Вернее, получит в сентябре. Первый раз в жизни он сможет сам выбрать, чем заняться. Это знание воодушевляло, потому что будущее теперь не виделось пустым. Осенью ему исполнится двадцать восемь, и он родится заново. Лучше поздно, чем никогда.

Стас по привычке следил за Сашей. Он изучил все ее привычки, движения и мог бы даже в темноте узнать ее по шороху одежды. Даже когда он уедет, она отправится вместе с ним — в сердце, которое билось только благодаря ее заклинаниям против Тьмы.

Прохорова стояла в нескольких шагах, с клетчатым пледом на плечах, который прикрывал бинты на ранах. Рядом с ней находился Володя. Вдруг она повернулась, словно почувствовав взгляд Стаса, и он прочел по ее улыбающимся губам: «С Новым годом, Арес».

— С Новым годом, светлая моя…

Глава 11

Стас многому научился рядом с Сашей. Например, ненавидеть время. Дни пролетали, как в быстрой перемотке, и не было места ни эмоциям, ни простым радостям. Был только страх, что скоро все закончится.

…Седьмого марта Саше исполнилось двадцать, а американская актриса Эмили Райт получила премию «Оскар». Архипов проиграл спор.

— Что ты хочешь в качестве выигрыша? — спросил он.

— Называй меня отныне госпожой.

— Да, госпожа.

Она звонко рассмеялась и сказала, что пошутила. У нее на запястье блестел тонкий браслет с необычным бриллиантом оттенка шампанского — как ее глаза, такие же пьянящие. Это был подарок Стаса. Он выложил за него чертову тучу сбережений, но ему было плевать на такие мелочи. Жизнь дороже стоит. Саша подумала, наверное, что это подделка, а он и не хотел ее смущать большими цифрами. В чем, а в драгоценностях он хорошо разбирался. Мать была фанаткой камней, в Англию с собой она увезла целый клад. Даже когда отца посадят, ей будет чем себя прокормить.