Влюбленная Джейн - Рейчел Гивни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дерек еще раз прикоснулся к ее руке. Казалось, он тоже вот-вот заплачет. Она поежилась: ей не хотелось, чтобы ее жалели.
Вдруг визажиста осенило.
– А давайте я вам глазные капли закапаю? Думаю, это можно.
София усмехнулась:
– Спасибо, Дерек.
Она запрокинула голову, он капнул ей в глаза немного специального раствора. Как раз в этот момент дверь фургончика открылась, и чьи-то ноги поднялись по ступенькам.
– Надеюсь, не помешаю? – произнес женский голос.
Из-за капель у Джейн было мутно в глазах, поэтому она не видела, кто сел с ней рядом. Только уловила калифорнийский акцент, который показался ей отдаленно знакомым.
– Дерек, я еще долго не буду видеть? – спросила София раздраженно.
– Пару секунд, – сказал он.
Поморгав, она повернулась к соседнему креслу. Капли потекли по щекам. В глазах по-прежнему было мутно, но теперь еще и щипало. Тем не менее София различила фигуру изящной блондинки лет двадцати с чем-то.
– Мы с вами никогда не встречались, но я ваша фанатка, – сказала та и широко улыбнулась: зубы у нее были до того белые, что отливали голубизной.
– Приятно слышать, – ответила София и прищурилась, чувствуя себя каким-то сумасшедшим ученым, который глядит в микроскоп.
– Кортни Смит, – представилась девушка и протянула руку: – Добро пожаловать в фильм.
У Софии резко прояснилось в глазах. Перед нею сидела та самая выскочка, которая отняла у нее главную женскую роль в самой раскрученной киносерии мира.
– София Уэнтворт, – сказала она в ответ, ощутив неприятную влажность рукопожатия.
– Извините, я только что вымыла руки, – пояснила Кортни. – Здорово, что мы будем вместе работать!
Какой момент! Первая встреча девушки – летучей мыши со своей преемницей. Если бы папарацци знали, они разбили бы лагерь перед фургончиком.
– Тоже пришли на грим? – спросила София. – Учитывая, какие инструкции даны по поводу моего мейкапа, вам осталось подождать совсем немного.
– Ах, нет, это резервный фургончик. Для вспомогательного состава. У меня отдельный, – сказала Кортни. – Я специально пришла поприветствовать вас в моем фильме.
– Как мило, – усмехнулась София.
Ей было все равно, какую роль играет она сама, если Джек – режиссер. Но ее самолюбию был нанесен чувствительный удар, когда она узнала, что Кэтрин Морланд, главной героиней, будет не кто-нибудь, а именно та актриса, которая украла у нее девушку – летучую мышь.
– Что вы наносите ей на лицо? – спросила Кортни у Дерека, улыбнувшись от уха до уха.
– Увлажняющий крем.
– Чудесно. Думаю, это можно. Вы не беспокойтесь, я вас не проверяю. Вы ведь согласились с концепцией «никакого мейкапа», да? Это так интересно! Я прямо в восторге. – Кортни всплеснула руками.
– Ну а я держу свой восторг при себе, – ответила София.
– Классно, что Джек принял такое решение. Картина от этого очень выиграет.
– По-моему, вам лучше называть его мистером Трэверсом, ему так больше нравится. Конечно, в нем говорит тщеславие, – София улыбнулась и закатила глаза, – и все же. Поверьте, это добавит вам очков.
Кортни кивнула и ухмыльнулась:
– Джек хочет, чтобы мы играли без грима. Чтобы все выглядели на свой возраст.
Несколько секунд София молчала. Потом, оправившись от шока, произнесла:
– Ясно.
– Ну, мне пора, увидимся на площадке, – прощебетала Кортни и, выйдя из вагончика, вприпрыжку сбежала по ступеням.
Дерек закрыл дверь и сел рядом с Софией.
– Миз Уэнтворт, я должен вам кое-что сказать. – Он наклонился к ее уху. – Кортни Смит загримирована.
София усмехнулась, выпрямившись в своем кресле:
– Она говорит, что нет.
– А на самом деле да. База, маскирующий карандаш, ресницы, тон, выделитель и т. д. Все нанесено очень осторожно, может быть, пульверизатором, но все на месте.
София закусила губу.
– Вы хотите сказать, что я выйду как есть, а девчонка на пятнадцать лет меня моложе будет при полном мейкапе?
– Боюсь, да.
Тревога, которую до сих пор испытывала София, переросла в злобу. Дерек, похоже, в значительной степени разделял ее чувства. Несколько секунд он смотрел в пол, затем покачал головой, дотронулся до руки Софии и невинным тоном предложил:
– А знаете, миз Уэнтворт, я мог бы сделать вам примерно то же, что Кортни сделала себе. Ничего особенного, просто несколько штришков.
– Это ведь против правил.
– Кортни первая их нарушила.
София почесала затылок и, переняв у Дерека его невинный тон, спросила:
– И что именно вы задумали?
– Создадим при помощи макияжа эффект отсутствия макияжа. Я в этом деле мастер, – прибавил он, вздернув бровь.
София поморщилась:
– А если Кортни заметит? Она не промолчит!
Дерек помотал головой и улыбнулся:
– Промолчит. У нее же у самой рыльце в пушку. А если она выдаст вас, миз Уэнтворт, вы выдадите ее.
– Ну не знаю… – протянула София, с сомнением глядя на визажиста.
– Позвольте мне вам помочь. Вот увидите, Джек ни на кого, кроме вас, даже смотреть не будет.
От такого предложения отказаться было невозможно. София кивнула. Дерек улыбнулся:
– Откиньтесь на спинку кресла, миз Уэнтворт.
* * *Через месяц после того, как Джек ушел, София вернулась из Лос-Анджелеса в Лондон, надеясь, что зелень английских садов и парков скроет ее от любопытных глаз. Как выяснилось, идея была глупая. У крыльца ее лондонского дома собрались представители всех самых скандальных газет. Однажды кто-то набрался наглости позвонить в дверь, и София крикнула репортерам, чтобы убирались. Но это был не репортер, а курьер, присланный юристами мужа. Джек подал на развод.
До сих пор он не выказывал намерения формально разорвать отношения с нею, и она думала, что какое-то время они просто поживут раздельно. Оказалось, нет. Потрясенная, София забаррикадировалась в своем доме и прочла документы. Прошло три дня. За это время она ни разу не высунула носа наружу. Наконец, поняв, что еще чуть-чуть, и в газетах напишут: «Звезда умерла в одиночестве от голода и тоски», – она потихоньку выбралась на улицу, чтобы купить себе чего-нибудь на ужин. Однако ей пришлось об этом пожалеть.
Журналисты откуда-то пронюхали, что София Уэнтворт, чей муж недавно подал на развод, опустилась до еды навынос из ближайшего «Маркс-энд-Спенсера». Она предвкушала, как будет есть пастуший пирог, попивать красное винцо и смотреть какой-нибудь фильм про маньяка (желательно, чтобы он всех поубивал), и вдруг на нее набросились стервятники с фотоаппаратами. У входа в магазин выстроилась целая рота почетного караула из папарацци. Один из них брякнул нечто такое, что трудно было пропустить мимо ушей, и тогда София сделала то, чего раньше никогда не делала, – отреагировала.
– Оставьте меня и мой пастуший пирог в покое! – крикнула она человеку с камерой.
Потом на протяжении многих дней телевидение и желтые газеты перепевали эти бессмертные слова на все лады. София понимала, что пожалеет о них, но ничего не смогла с собой поделать: этот выкрик был инстинктивным актом самозащиты.
– Что же тот человек сказал тебе? – спросил
