С архимагом во главе - Макс Крынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На неофитов смотрели свысока отвратительно-надменные адепты, и никто не интересовался древностью их родов. Виконт скрипел зубами, уступая дорогу старшим, но старался держать себя в руках.
Если бы к группе присоединился Нильям, второй после Эрама мечник среди новоприбывших неофитов, группа смогла бы зачистить обитающих возле барьера слабых монстров, приобрести нормальную экипировку и попробовать укусить монстров помощнее. Но Тернер отказался, аргументировав решение тем, что ему нужно скорее стать адептом. Звучало логично, да и Нильям имел право на самостоятельные решения, но в иные моменты Эраму было плевать на логику. Когда виконт отбивался от здоровенных пауков, прикрывая убегающую команду, когда прикрывал спины своим соратникам, когда поймал два отравленных шипа в плечо от ядоплюя, из последних сил убил монстра и группа, обливаясь потом, тащила Рсаева, парализованного, три километра по пустыне, Эрам скрипел зубами от боли и взращивал ненависть к отвернувшемуся от их группы неблагодарному подростку.
Пик негатива произошел, когда группа простолюдинов под руководством простолюдина-Амира попала в бурю, но вернулась в полном составе. А потом один из простолюдинов за сутки превратился в кадавра, выломал дверь комнаты и напал на незнакомых неофитов. Первый же адепт, патрулирующий коридор, снес кадавру голову, но к незнакомому адепту виконт не испытывал никакого негатива. А вот к Нильяму, который не пришел в школьный склеп, негатива было море. Пришла и группа Рсаева, и группа Амира, и прочие подростки, которые предпочли развиваться отдельно от всех. Из пацанов и девчонок, путешествовавших в одном фургоне, не было только Нильяма. И Эрам уже не мог мыслить о сотрудничестве с человеком, от одной мысли о котором его колотила дрожь, а ладонь тянулась к мечу.
Виконт понимал, что такие эмоции неконструктивны, вредны, что Нильям — хозяин своей судьбы, и ничем, кроме разового участия в битве не обязан группе... Но черт возьми! Они прикрывали его от Пауля и его шестерок, а сам Рсаев учил подростка битве на мечах. Можно было помочь чем-нибудь, кроме разовой подачки неофитовых зелий!
Под пинками судьбы Рсаев лишь креп и зверел. И злость его усиливалась каждый раз, когда пацан слышал про успехи Нильяма, которого судьба целовала в лоб. В отличие от Тернера, который не следил за общественной жизнью, общество следило за ним.
— Нильям научился варить зелья!
— Нильям купил высший свиток медитации для неофитов!
— Нильям стал адептом! Адептом, представляете?! Да он — гений!
— Нильям сходил в первый же поход, и вернулся нагруженный мешками! Интересно, что в них...
Нильям, Нильям, Нильям... Подросток, на которого раньше возлагались скромные надежды, дебютировал в учебе неожиданно ярко. Знай Эрам, что пацан, который не показывал особых успехов во владении мечом, вдруг превратится чуть ли не в мастера меча и хладнокровного убийцу, выстроил бы общение иначе. Эрам признавал: убийство Пауля — жестокое и подлое, без вызова на поединок, слегка отпугнуло его от Нильяма. Это сейчас заматеревший Рсаев, не моргнув глазом, убил бы и Пауля, и всех его приятелей, и любой фургон другой школы вырезал, если было бы нужно. Но тот, прошлый виконт, предпочел отдалиться от Тернера, и теперь пожинал плоды.
Рсаев рвал жилы. Пацан до изнеможения махал клинком, медитировал по выигранному на соревнованиях свитку высшего ранга, ходил в походы с группой, посещал все бесплатные лекции и спал по четыре часа в сутки.
Злоба портила характер. Сперва Рсаев намекнул на нежелательность участия Нильяма в соревнованиях, о чем слегка пожалел, когда дела Нильяма пошли в гору. Затем, когда начались соревнования его баронов, виконт провел дуэли с самыми техничными участниками, обеспечив своим людям легкий путь к вершине и свитку медитации, а противникам — переломы разного калибра.
И Рсаеву понравилось силовое решение проблем. Виконт шагнул на кривую дорожку, но не стал даже задумываться, стоит ли по ней идти. По ней шагали и наставники-живодеры, и подавляющее большинство адептов. Если это приблизит возвращение домой и захват королевского трона, виконт на такое готов.
Вскоре Эрам закрыл потребность в стартах — в обществе неофитов слухи распространялись быстро, и теперь даже намека на переломы хватало, чтобы неофиты делились стартами. Сперва Эраму было противно от самого себя, а потом группа виконта обновила экипировку, закупилась высококачественными зельями, и пацан привык к такому странному спонсорству.
Эрам брал первые места на соревнованиях, продавал полученные свитки за черныши, и потихоньку осознавал, что свое честолюбие и мораль — очень лишние вещи, без которых многое может пойти иначе — гораздо проще и без мучений. Постепенно группировка виконта скатилась в легкий разбой и шантажи.
Наконец Нильям достиг ранга адепта. Но были люди, которым подобное далось еще легче и раньше — первым адептом из группы подростков стала Ина Райя, которая не прилагала таких самоистязательных усилий, как Эрам. Вторым — Нильям.
Когда Рсаев закупился заклинаниями и натренировался их использовать, подросток решил навестить Нильяма и потребовать у него возврата накопившегося долга: сразу с процентами. Неофит, требующий что-то у адепта — ситуация, достойная анекдота, а вот если ранг один — ситуация вполне рядовая...
***
Я дошел от Адара до своей комнаты, и там произошла вторая интересная встреча за день: унылый незнакомый адепт первого ранга, держащий в руках стопку бумаг, подошёл к моей комнате на пару секунд раньше меня, сверился с номерком на двери и постучал.
— Ищете кого-то? — осведомился я, гадая, зачем здесь это юное неулыбчивое чудо. Бумаги в руках адепту не шли, но вкупе с серьезным видом вызывали легкое опасение. Будь у адепта в руках меч, я бы вообще не напрягся — заклинание уведомило, что характеристики у пацана довольно хилые.
— Не думаю, что вас это должно...
Адепт посмотрел на меня, замолчал, заглянул в бумаги и снова посмотрел на меня:
— Нильям? Нильям Тернер?
— Верно, — кивнул я.
— Я — Зигрфрид, сотрудник службы контроля школы.
— Вот как? — удивился я. — У нас и такая есть?
— Точно. Мы занимаемся... э-э... многим, да. В том числе и перемещениями внутрь школьного барьера.
— И что с ними не так? — для
