Роман строгого режима - Кирилл Казанцев

— Прости, — смутился он. — В общем… вот. Ты, кстати, знаешь, что у тебя туалет забился?

— Знаю… — прошептала Татьяна. — Он забился так, что пушкой не пробить. Это от соседей приплыло — тут очень хитрая система канализации. Рук моих на это не хватает, а сантехники не торопятся — у них очень много важных заказов, за которые им платят прямо в карман… Неудобства — во дворе, Лешенька, в старом резервном сортире. Извини…

— Ничего, я все отремонтировал, пока ты общалась с полицией…

— Вот спасибо, — удивилась она. — Ну, хоть какой-то с тебя прок…

Она расслабилась, продохнула, успокоилась.

— Вот это да… — прошептала она. — Выходит, наши полицейские не такие уж тупорылые, просто они опаздывают на один шаг…

— Выходит, так…

Она поедала глазами смущенного мужчину. В общем-то, какая разница, зачем он сюда явился? Понятно, что не соскучился, но все равно… Она осмотрела его с головы до ног, как коня, которого собралась покупать, потрогала бицепс под рубашкой, вздохнула.

— А знаешь, Алексей, вот если бы не цвет лица, который у тебя какой-то опасный, и не эта подозрительная седина на висках — то ты просто бог…

— Ладно, не хвали, — стушевался Алексей. — Лягу в гроб, тогда и начинай. А вот ты, Татьяна, точно похорошела. Я тебя не узнал… Честное слово, ты сильно похудела, лицо изменилось…

— Но, по ходу, такая же дура… — констатировала Татьяна, с усилием отрывая от него взгляд.

— Ты теперь такая ироничная…

— Ой, да ладно, — отмахнулась девушка. — Тем и спасаюсь. Высшее образование обрела — сменила отношение к миру. Плюс еще немножко наблюдательности… Ты бросаешь нескромные взгляды на холодильник, нет?

– Бросаю, – вздохнул Корчагин. – Виноват, Татьяна, не успел поесть. Дела закрутили…

— Ладно, бродяга, садись к столу. Но учти, разносолов в этом доме тебе не предложат.

Разносолов не было определенно. Алексей сидел за столом, уныло созерцая предложенную его вниманию тарелку с бесхитростным салатом, ржаной бублик и пакет с морковным соком.

— Потрясающе, Татьяна, — пробормотал он. — И это то, ради чего мы взбирались на вершину пищевой пирамиды?

— Не знаю, куда ты там взбирался… Не обижайся, Лешенька, это вовсе не потому, что я не рада тебя видеть. И деньги в доме водятся. Просто такой у меня рацион. Худею, так сказать…

— ТЫ? — он сделал круглые глаза.

— А кто тебе сказал, что я поумнела?

— Ладно, все в порядке, — он обреченно вздохнул и набросился на салат. А Татьяна сидела напротив, подперев щеку кулачком, и остро ненавидела себя за то, что не может оторвать от него глаза.

— Если завтра придешь, — вздохнула она, — я мяса куплю.

— Ты одна? — покосился он на всякий случай по сторонам. — Я имею в виду… живешь?

— Одна, — согласилась Татьяна. — Носки не разбросаны, табаком не пахнет. Некому до слез довести. Работаю…

— Я слышал, ты окончила чего-то…

— Архитектурно-строительный институт. Четыре года — степень бакалавра. Решила, что хватит. Мыкалась по разным работам — в Красноярске, в Кемерово, жила по съемным квартирам, потом на родину потянуло. Остались связи в других городах — работаю дистанционно. Иногда приглашают дизайн какой-нибудь учудить — от лишней копеечки не отказываюсь. Машина есть. Да все нормально, Леша…

— Замуж почему не вышла?

— Ну вот, чуть что — сразу замуж… Звезды так приказали, — девушка улыбнулась. — Мелькают мужики на горизонте, пробуют, хвалят, никто не берет. Да и не очень-то хотелось, какой уж тут замуж… — Обоим стало неловко, Алексей уткнулся в тарелку, Татьяна подскочила к холодильнику, чтобы добавить ему салата.

— Про себя не расскажешь?

— А что тут непонятного, Тань?

— Да уж, всегда в тебе имелось что-то хулиганистое. Вроде нормальный рос пацан, серьезным делом занимался, в разборки и блатные дела не лез, а вот была в тебе какая-то язвинка… Неужели это ты сотворил все, что тебе приписывают? Тут такие ужасы соседи рассказывают. И прокурора с судьей искалечил, и ментам по шапке надавал, и братву отделал. Мало в детстве тебя пороли?

— Пороли, — возразил Корчагин. — И прогулок с друзьями лишали, и во главу угла ставили… Ты же это несерьезно, Татьяна?

— Послушай… — Она решилась. — Честное слово, не бросалась я тогда к тебе в койку. Перепила, просыпаюсь утром, а тут ты… Всю себя искусала за эти годы. Ну не помню, как очутилась в том номере. Девять лет себя кляла, что это я во всем виновата, это из-за меня ты в тот вечер бросился к Холодовым…

— Надеюсь, ты не считаешь, что это я убил?

— Сдурел? — сделала огромные глаза Татьяна. — Не обижай меня, Лешенька. Я же тебя как облупленного… Чтобы ты — да убил родителей Лиды? Всем понятно, что дело сшили.

— Тогда и ты не кайся. Не подвернись твоя фигура тем деятелям, они бы придумали что-нибудь другое…

Он лаконично повествовал о себе — как сидел, как «вышел», как добрался со всеми пересадками до родных мест. О своих приключениях на родной земле, о том, как спрятал отца в надежном месте, о том, что знает про потерю друзей. Татьяна жадно вслушивалась в интонации его голоса, не могла насмотреться, боролась с вновь нахлынувшими чувствами…

— Послушай… — Он засмущался, стал активно прятать глаза, и она усмехнулась — ну, конечно, не за тем он сюда явился, чтобы просто так… — Это самое… — Он не знал, с чего начать. — В общем, я знаю, что Лида и твой брат находятся в психиатрическом отделении районной больницы на Ольховской. Но Лида в другом крыле… Слушай, я прекрасно понимаю, на что она сейчас похожа, но…

— Никак не можешь забыть? — угрюмо бросила Татьяна.

— Не могу, — признался Корчагин. — Она ведь живая… И не надо меня отговаривать…

— Ты такой стеснительный. Позволь, я продолжу за тебя. Ты страстно хочешь увидеть свою любовь, ты просто обязан с ней встретиться… Но ты ничего не смыслишь в психиатрических лечебницах, тем более в нашей. Больницу наверняка пасут — Рудницкий догадывается, что ты можешь заявиться к Лиде. Тупой прорыв чреват неприятностями — в первую очередь для Лиды. А я хожу к своему брату, знаю это здание наизусть, могу сообразить, как проникнуть туда ночью, чтобы никто не заметил. И вообще, я девушка решительная и безотказная, особенно для тебя…

Наступило неловкое молчание.

— Прости, — пробормотал Алексей. — Забудь, что я говорил. Вернее… это ты говорила.

— Я только молчу, а меня уже неправильно поняли, — улыбнулась Татьяна. — Что ты, Леша, я согласна провести тебя в больницу, невзирая на опасность — ведь должно быть в жизни какое-то разнообразие, свести вместе два любящих сердца, получить удовольствие от вашей встречи…

— Слушай, Танька, ты совсем не изменилась, — рассердился Корчагин. — Всё такая же обидчивая вредина, только теперь ехидная. Не надо меня провожать. Нарисуй мне план, расскажи, где можно пролезть, куда идти — заодно я Вовку навещу, — и сиди спокойно за своим компьютером. Я мог бы сам, но правда, не хочется шум поднимать.

— Не выйдет, Лешенька, — злорадно оскалилась Татьяна. — Либо ты идешь со мной, либо никуда не идешь. Я должна совершить эту самую большую в жизни ошибку. Идем на дело в три часа ночи. В это время самый сон. Вот только надоумь меня, как нам провести оставшиеся десять часов? Будем неприязненно разглядывать друг дружку? В лото сыграем?

На улице Ольховской сплошной стеной произрастали тополя. За ними стыдливо пряталось двухэтажное кирпичное здание психиатрической клиники. Основные корпуса районной больницы, включая хирургическое и прочие отделения, располагались дальше по кварталу. Там даже ночью бурлила жизнь, гудели машины «Скорой помощи», бродили люди. А в глубине территории было тихо, шум с улицы глушила листва деревьев. Больницу опоясывал забор, из-за густой зелени он практически не просматривался. У ободранных колонн, между которыми были встроены ворота, стояла машина с погашенными огнями. В салоне просматривались головы, оттуда доносился дружный храп — ничего другого в четвертом часу ночи оттуда доноситься не могло. Стоило поспешить — небо на востоке уже не казалось таким беспросветным, как несколько минут назад. Двое злоумышленников прокрались вдоль обратной стороны дороги, бесшумно перебежали проезжую часть и растворились в кустах перед забором. Веревка с крюком, заготовленная впрок, пришлась очень кстати. Алексей вскарабкался первым, подал руку — Татьяна подпрыгнула, ухватилась за него — и бесшумно взлетела на гребень забора.

— Ничего себе, — шепотом оценил Корчагин. — Да ты у нас специалист широкого профиля.

— Лыжами увлекалась, — скромно сообщила Татьяна. — А также ездой на роликах. Это, кстати, был единственный случай за время, проведенное в Красноярске, когда я реально чуть не вышла замуж. Мой парень был инструктором по разным видам спорта. К счастью, за день до подачи заявления он опомнился, свалил в кусты… Слушай, а у тебя на зоне секс был?