Переход хода - Александр Усовский

— Тебе не нужны деньги?

Сарыгюль отрицательно покачал головой.

— Такой ценой — нет.

Одиссей промолчал, неторопливо налил в чашку свежего чаю, выбрал на блюде кусочек пахлавы поаппетитней, с удовольствием положил его в рот — и, не спеша разжевав и запив сладость, спросил:

— А если не для КРП?

— А для кого?

Одиссей про себя улыбнулся. Ни Левченко, ни Кулешов — не проронили о цели операции ни слова; конспираторы, блин. Как будто неясно, кому сейчас на Среднем Востоке остро нужны противотанковые и зенитные ракеты! Наш курд не желает, чтобы эти весьма грозные средства ведения боя оказались в руках сепаратистов Оджалана — что ж, тогда, пожалуй, Одиссею стоит огласить свои собственные мысли по поводу пункта назначения — по ходу, это будет только для пользы дела…

Он допил чай, довольно вздохнул — и бросил коротко:

— Для иракского сопротивления. — А затем добавил: — Курды только примут груз и передадут его дальше, под Багдад.

Сарыгюль кивнул.

— Я так и думал. Значит, груз для Ирака.

Одиссей, впервые за время разговора, чуть заметно улыбнулся.

— Да.

— Ты хочешь американцам проблем? — На лице курдского бандита вдруг появилась совершенно неожиданная, почти детская улыбка, такая, какая появляется у ребенка, увидевшего конфету.

— Да. И ещё — мы хотим помочь людям, которые воюют за свою свободу, за право самим решать свою судьбу. Воюют против тех, кто вломился в их дом и решил установить в нем свой порядок. — И, посмотрев в глаза хозяину гостиницы, Одиссей добавил: — Если ты не захочешь нам помочь в этом деле — что ж, твое право, и я не стану упорствовать. В конце концов, если ты поможешь доставить мой груз до Стамбула — ты уже окажешь мне серьезную помощь. Но даже если ты откажешься от продолжения операции — мы всё равно найдем дорогу в Ирак — потому что на земле должна быть справедливость. Когда практически безоружных людей убивают с вертолётов и расстреливают из танковых орудий — кто-то же должен дать им возможность ответить ударом на удар, кто-то должен дать им в руки оружие. У меня это оружие есть — и я сделаю всё, чтобы доставить их в Ирак. С тобой или без тебя — не важно. Но сделать это я обязан — и как солдат, и как мужчина.

Сарыгюль молча допил свой чай, закурил, полюбовался кольцом выпущенного дыма — и, взглянув в глаза Одиссею, проронил негромко:

— Я помогу тебе, брат.

Глава четвертая

Кто бы мог подумать, что наибольшие трудности во время болгарского этапа операции он огребет с той стороны, откуда меньше всего ждал? Васил, милейший парень, душа-человек, и госпожа Бенчева, радушнейшая хозяйка — и на тебе! Такой финт! Впрочем, Одиссей отлично понимал, откуда здесь ноги растут…

В Бургас он вернулся шестого января, аккурат на православное Рождество — и был встречен семейством Бенчевых радостно и дружелюбно; посему он полагал, что вопрос по поводу экспортной поставки польских систем очистки воды в Турцию будет решен, как писали раньше в официальных коммюнике, в тёплой и дружественной обстановке — но не учёл одной важной детали. А именно — Ира, супруга Васила, в начале девяностых годов жила в России, видела, как сказочно наживались на разном импортном барахле вчерашние её однокурсники, и, хотя сама никаким бизнесом никогда не занималась — была уверена, что любая экспортно-импортная сделка просыпает на её участников если не золотой дождь, то близко к этому. И посему разговор в гостиной Бенчевых очень быстро из непринужденно-дружественного превратился в напряженно-деловой — к чему Одиссей был заведомо не готов.

Он поставил на стол уже поднесенную ко рту рюмку мастики47 и, глядя на хозяйку квартиры, изумлённо спросил:

— Ира, ты чё, серьезно?

Госпожа Бенчева, надув губки, метнула на Одиссея неприязненный взгляд.

— А ты как думал? Если это … эти железяки так нужны туркам — мы должны получить за них хорошие деньги.

Одиссей пожал плечами.

— Послушай, Ира, вся партия оборудования стоит восемнадцать тысяч долларов. Я отдаю его фирме "Битлис Иншаат" за двадцать пять, семь тысяч — доход; если вычесть транспортные расходы и налоги — получится по три тысячи долларов на каждого из совладельцев фирмы, не такие уж и маленькие деньги… — И в растерянности Одиссей посмотрел на Васила, номинального директора их компании; увы, как он уже понял, болгарин давно и прочно находился под каблуком своей жены, и в этой ситуации именно Ирина решала все вопросы. Вот чёрт! Знал бы, где упасть…

— Нам этого мало. Найди другого покупателя, который даст хорошую цену. Мы должны получить пять тысяч, иначе Васил ничего подписывать не станет!

Вот сука! Одиссей был готов матерно выругаться. Ему не жалко было заплатить семейству генерального директора компании "Олена Трейдинг" пять тысяч — в конце концов, операция эта затевалась отнюдь не ради коммерческого успеха — но вздорная баба своей алчностью рушила весь его замысел. Если он завтра утром объявит Бенчевым, что турки, после жарких переговоров по телефону, согласились заплатить за мнимое оборудование двадцать девять тысяч — чтобы чистая прибыль выползла на обозначенные госпожой Бенчевой позиции — это будет сверхподозрительно. Васил только внешне выглядит простецким парнем с окраины; он отлично знает, что такое — торговаться с турками. Если Одиссей торжественно продекларирует, что цена за ночь смогла (благодаря его гениальным способностям и коммерческому гению) вырасти едва не в полтора раза, болгарин отлично поймёт, что господин Тищенко гонит пургу — не те турки ребята, чтобы соглашаться на изменение цены в уже подписанном контракте. И затаит господин Бенчев серьезные подозрения — каковые в данном случае будут весьма и весьма обоснованны…. Да, ситуация…

Чёрт, что ж делать с жадной бабой? Одиссей лихорадочно думал, как найти выход из сложившейся ситуации — в конце концов, не в пяти тысячах дело, проблема в том, что после подписания договора Туфаном у него не было возможности сдать назад. Вот дьявольщина! Впрочем, сыграем-ка мы на великорусском шовинизме — авось и прокатит?

Одиссей одним махом опрокинул в рот рюмку пахучей мастики, взял с тарелки сочащийся слезой кусок кашкавала48, закусил — а затем бросил решительно:

— Влачи49, хрен с ними, с деньгами. Мне моё слово дороже; договоримся так — из шести тысяч чистой прибыли вы получаете пять, я — косарь. Турки должны знать, что русское слово свято!

Васил впервые за вечер улыбнулся.

— Ты ведь украинец! — А затем, почесав затылок, спросил: — Не ми дреме,50 ты сам решаешь — но толко ты не передумаешь?

Одиссей снисходительно ухмыльнулся.

— Сказано — значит, сказано. Я думаю, мы этих систем водоочистки ещё не один десяток продадим — там я своё и наверстаю.