Argumentum ad hominem - Вероника Евгеньевна Иванова

– Полли…

– Если запивать, лучше пойдет. Я могу закинуть вечером пару упаковок. Гиннеса?

Нет, это не вынос мозга, это гораздо хуже.

– Полли, какие буквы в слове «отвали» тебе незнакомы?

– Вот чего ты, а? Ну, плохой день, ладно, у всех бывает.

Плохой день? У меня хороших отродясь не случалось! Даже просто – нормальных. Да и вообще, я понятия не имею, что нормально, а что нет.

– Так я заеду?

Протоптал дорожку, бл.

– На мотоцикле?

Он напряженно подумал и помотал головой:

– Не, если с пивом, то только на машине.

Ну конечно, у него наверняка ещё и машина есть. Тоже какая-нибудь замечательная.

– Пироги ещё возьму, должны были остаться. Если Кэтлин на работу не унесла, угощать.

Я настолько жалок, что нуждаюсь в усиленном и насильном кормлении?

– Полли, у меня есть талоны на питание. Выдали великодушно. И дома я тоже с голода не умру.

– У тебя мама милая.

Нет, тут либо молчать насмерть, либо разворачиваться и уходить. Потому что «любое сказанное вами слово…»

– Консуэла мне не мама.

– А… Ну, да. Наверное. Но она же тебя воспитывала…

Никто меня не воспитывал. Просто терпели рядом, за что им, наверное, стоит сказать спасибо. Может быть, даже большое.

– И соседи вежливые.

Можно, я не буду пояснять, какие формы принимает их вежливость в более узком кругу?

– Вообще, симпатичное место.

Все, хватит.

– Никто никуда не будет заезжать. И привозить тоже ничего не будет.

– Эйчи…

– Доставать тоже никто никого не будет.

– Ты чего, опять?

Нет, кричать не буду. Все равно бесполезно, как выясняется.

– Я не хочу с тобой больше разговаривать. И видеть тебя не хочу.

– Да что стряслось-то?

– Я так решил. Достаточная причина?

Он нахмурился, всем своим видом показывая, что думает обо мне и моих решениях, но впервые за все годы нашего знакомства ничего не ответил.

* * *

Муниципалитет, куда меня направили, располагался примерно посередине между Рио Симплеза и Управлением, что с точки зрения логистики было даже предпочтительней привычного маршрута. И уж совершенно точно, здесь я не мог пересечься ни с кем из своих знакомых. Только если по невероятно неудачной случайности. Но поскольку со стороны Полли мне теперь подобная встреча вряд ли угрожает…

Хотя, с ирландским дятлом ни в чем нельзя быть уверенным. Сегодня он, положим, надулся, а завтра опять вернется к мысли о «плохом дне», и все начнется заново. Уж не знаю, завязан ли Портер во всей этой истории, зато радует, что решение проблемы примерно одно и то же для всех возможных вариантов.

Если завязан, стоит сохранять дистанцию в целях безопасности, а если нет, тем более. У него же ещё сестра, дядя… Полный набор. Зачем портить жизнь хорошему человеку? Со мной все понятно: если придется к месту, вспомнят и детские диагнозы, и происхождение вообще. Выкарабкаться не дадут, уже понятно. Инструкции выдали такие, что разумную модель поведения не построить.

С одной стороны, в светлое время суток предписано находиться в людных местах, с другой – избегать оживленного общения. Отмечаться каждый день, либо по месту приписки, либо в Управлении. Лично. По утрам. Любое опоздание приравнивается к дисциплинарному нарушению и подлежит отдельному рассмотрению. С соответствующей мерой воздействия. Если пропустил день – вообще арест, и ничуть не домашний. Хотя, в по-своему это очень заманчиво. Если невмоготу станет исполнять дурацкие правила, место в изоляторе забронировано.

Всякие повышение голоса, ругань в общественных местах, рукоприкладство и похожие штуки – естественно, тоже под запретом. Применение спецприемов карается с особой жестокостью. Проще говоря, если кто-то вдруг задумает выяснить со мной отношения, кроме как прикинуться грушей для битья, другого выхода не прощупывается. Как я при всем при этом должен дожить до окончания расследования, бюрократия умалчивает. Видимо, как раз не должен.

В муниципалитете радушного приема не случилось, но оно и понятно: когда полиция оказывает содействие по принципу «на тебе, боже, что нам негоже», от присланной подмоги впору шарахаться, а не привечать. Поэтому когда в недрах сектора социальной работы я разыскал своего нового напарника, взгляд на меня кинули весьма и весьма недоверчивый.

Объясняться словами не хотелось, и я просто положил на стол последнее выданное предписание. Но отмолчаться не получилось: парень с длинным носом и усталыми глазами ни ко мне, ни к чтению расположен не был.

– Это почему и зачем?

Я бы тоже не прочь узнать.

– Направление. На работы или вроде того. Программа содействия кого-то кому-то.

– А, из проштрафившихся! – чуть разочарованно протянул мой собеседник, видимо, уже имевший опыт «межведомственного взаимодействия». – Вот нет, чтобы заранее предупредить… Опять график переписывать придется.

– График?

– Ну да. Так я по малоимущим один брожу, в несколько заходов, а вдвоем можно управиться быстрее. Кстати…

Он пожевал губами и решил:

– Сегодня не будем тревожить кураторов. Отстреляемся, и по домам. Неполный день отмечу задним числом, и лады. Лады же?

Поскольку провоцирование разногласий тоже входило в общий пакет моих ограничений, спорить не стал:

– Как хочешь.

– Меня Михелем зовут. А ты?

– Петер.

– В медицине что-нибудь петришь? – хихикнул он над собственной шуткой.

– Не особо. Стандартная первая помощь.

В самом деле, учили нас больше вещам прямо противоположным. Да и нет никакого смысла в специальных медицинских знаниях, если на тебе обвес: легкие повреждения он сам локализует и выправит, по мере возможности, а если пробило насквозь, как правило, лечить уже поздно.

– Сойдет. Здесь такие клиенты, что либо пластырь клеить, либо панихиду заказывать, середины не бывает.

– Так ты врач, что ли?

– Был. Сейчас числюсь медбратом.

Не знаю, рассчитывал ли он на уточняющие вопросы или нет, но сам тему развивать не стал. А я не стал спрашивать.

Конечно, высокое звание врача вряд ли теряют просто так, но личный опыт показывает: бывает всякое. Может, виноват, может, обстоятельства сложились. Не мне судить, уж точно.

– Унести много можешь?

Я прикинул свои возможности с учетом состояния здоровья.

– Фунтов двадцать пять-тридцать утащу. Если хорошо развесить, можно попробовать и больше.

Больше нам на складе не выдали, что оказалось к лучшему, потому что сумки, в которых полагалось таскать нехитрое оборудование и наборы медикаментов, к переноске в руках подходили хреново. Ещё мне вручили наклейки на куртку, обозначающие мою временную принадлежность к муниципальным работникам. Вообще-то, они должны были идти в комплекте с форменной курткой, но скандалить по этому поводу было бессмысленно, потому что электронные уведомления, оказывается, рассматривались местной кадровой службой те же три дня, что и