ОНО - Стивен Кинг

— Закрой все, — сказала она, тяжело дыша. — Поспеши, Бен, ради Бога! Они идут!

— Кто?

— Генри и его приятели! Генри сошел с ума, у него нож… Бену этого было достаточно. Он выронил свои конфеты и книжку. Бормоча, он задвинул люк. Верх был покрыт дерном, — тайная Тропа соответствовала названию. Несколько кусков дерна валялись на виду, но это было все. Беверли встала на цыпочки и закрыла окно. Они сидели в темноте.

Она нащупала Бена и в панике прижалась к нему. Они оба стояли на коленях. С внезапным ужасом Беверли поняла, что транзистор Ричи все еще играет где-то в темноте: Литл Ричард пел «Девочка ничего не может поделать».

— Бен… радио… они услышат…

— О, Боже!

Он оттолкнул ее своим мясистым бедром и чуть не уронил в темноте. Она слышала, как радио упало на пол. «Девочка ничего не может сделать, если парни и мужчины останавливаются и смотрят», — информировал их теперь Ричард со своим обычным хриплым энтузиазмом. «Ничего не может поделать!» — вторил ансамбль. «Девочка ничего не может поделать», — так же тяжело выдыхал теперь Бен. Они звучали как два паровых двигателя. Затем вдруг раздался треск… и тишина.

— О, черт, — сказал Бен. — Я раздавил его. Ричи разозлится. Он потянулся к Беверли в темноте. Она почувствовала, как его рука дотронулась до ее груди, затем отдернулась, как будто обожглась. Она потянулась за ним, ухватилась за его рубашку и притянула его ближе.

— Беверли, что…

— Тсссс!

Он замолчал. Они сидели рядом, обняв руками друг друга, и смотрели вверх. Темнота была еще не полной; на одной стороне люка пробивалась узкая полоска света, а три другие разлиновали окно-щель. Одна из них была достаточно широкой, чтобы дать косому лучу упасть в штаб. Она могла только молиться, чтобы они не увидели его.

Она слышала, как они приближались. Сначала она не могла разобрать слов… а затем смогла. Она сильнее прижалась к Бену.

— Если она побежала в бамбук, мы легко возьмем ее след, — говорил Виктор.

— Они играют где-то здесь, — ответил Генри. Голос у него был напряженным, слова выходили с большим усилием. — Так сказал сопляк Талиендо. И в тот день, когда у нас была эта несчастная драка, они выходили отсюда.

— Да, они играют в войну, — сказал Белч.

Вдруг прямо над ними раздались тяжелые звуки шагов; крышка, покрытая дерном, ходила вверх-вниз. Грязь падала на запрокинутое лицо Беверли. Один, двое, может, даже все они втроем стояли на двери штаба. У нее свело живот; она должна была прикусить язык, чтобы не закричать. Бен зажал своей большой рукой ее рот и посмотрел наверх, прикидывая, отгадают ли они… или уже знают и просто разыгрывают.

— У них есть место, — говорил Генри. — Вот что мне сказал сопляк. Дом на дереве или что-то в этом роде. Они его называют своим штабом.

— Я устрою им штаб, если они хотят, — сказал Виктор. Белч разразился хохотом.

Трам, трам, трам, — наверху. Крышка на этот раз немного отошла. Наверняка они заметили ее: обычная земля так не подается.

— Давай посмотрим вот там, у реки, — сказал Генри. — Держу пари, она там.

— О'кей, — сказал Виктор.

Трам, трам. — Они уходили. Бев выдохнула с облегчением через сжатые зубы… и затем Генри сказал:

— Ты оставайся здесь и карауль тропу, Белч.

— О'кей, — ответил Белч и начал ходить взад и вперед, иногда сходя с крышки люка, иногда возвращаясь на нее. Еще больше грязи и пыли летело вниз. Бен и Беверли смотрели друг на друга. У обоих были напряженные, грязные лицами. Бев поняла, что в клубе пахнет не только дымом — несло еще мусором и потом. Это от меня, — с отчаянием думала она. Невзирая на запах, она плотнее прижалась к Бену. Вся его масса показалась очень желанной, очень комфортной, и она была рада, что его так много. Может быть, он ничем и не был, кроме испуганного толстяка, когда школа выпустила его на летние каникулы, но сейчас он был больше, чем это; как все они, он изменился. Если Белч обнаружит их, Бен просто устроит ему сюрприз.

— Я устрою им штаб, если они хотят штаб, — сказал Белч и захихикал. Хихиканье Белча Хаггинса было тихим, утробным звуком. — Устрою им штаб, если они хотят. Хорошо. Очень даже хорошо.

Она поняла, что верхняя часть тела Бена сотрясается в коротких, резких движениях: он втягивал воздух в легкие и выпускал его маленькими порциями. В один тревожный момент она подумала, что он начал плакать, но затем она внимательно посмотрела ему в лицо и поняла, что он борется со смехом. Его глаза, из которых лились слезы, встретились с ее глазами, сделали безумное вращение и отошли в сторону. В слабом свете, который проникал через трещины вокруг закрытого люка и окна, она могла видеть, что его лицо побагровело от напряжения.

— Покажу им штаб, если они хотят, — сказал Белч, и тяжело уселся прямо на середину крышки люка. На этот раз крышка задрожала более тревожно, и Бев услышала тихий, но зловещий треск одной из опор. Крышка должна была поддерживать куски камуфляжного дерна, положенного на ее верх… а не еще сто шестьдесят фунтов веса Белча Хаггинса.

Если он не встанет, то свалится прямо нам на колени, — подумала Бев, и начала проникаться истерикой Бена. Она пыталась отогнать ее от себя. Краешком глаза она вдруг увидела, как она выталкивает окошко из петель, чтобы рукой дотянуться и толкнуть Белча Хаггинса в спину, пока он сидел там в подернутом дымкой полуденном свете, бормоча что-то и хихикая. Она зарылась лицом в грудь Бена, чтобы отогнать это желание.

— Шшшш, — прошипел Бен. — Ради Христа, Бев… Тррррах. На этот раз громче.

— Выдержит? — снова спросила она.

— Может быть, если он не будет пердеть, — сказал Бен, и через минуту Белч вывел руладу — громкий и насыщенный звук трубы, который, казалось, длился по меньшей мере три секунды. Ребята прижались друг к другу еще плотнее, сдерживая неистовый смех друг друга. У Беверли так сильно разболелась голова, что она подумала, что ее хватит удар.

Затем, очень отдаленно, они услышали, как Генри зовет Белча.

— Что? — завопил Белч, вставая тяжело и с шумом, от чего еще больше грязи упало на Бена и Беверли. — Что, Генри?

Генри что-то крикнул в ответ, Беверли могла разобрать только слова «берег» и «кусты».

— О'кей! — завопил Белч, и его ноги в последний раз наступили на крышку люка. Раздался финальный трескучий звук, он был намного громче, и кусочки дерева полетели на колени Бев. Она в удивлении собрала их.

— Еще пять минут, — сказал Бен тихим шепотом. — Это все, что потребовалось бы.

— Ты слышал его, когда он пукал? — спросила Беверли, начиная снова хихикать.