Точка разрыва - Джим Браун

Но Дин не мог. Останки младенца.

И в те времена дом заваливался на сторону, сейчас стало еще хуже, несмотря на тысячи долларов, вложенных в ремонт.

– Я мог бы построить тебе новый дом, черт меня подери, великолепный дом на те деньги, что ты тратишь на поддержание этого старичка, – витийствовал Мейсон Эванс.

Дин мечтал о новом доме. Он даже одно время носился с идеей купить второй дом, но оставить и этот. Просто так, оставить пустовать. Но не мог.

Останки младенца.

Всегда существовала вероятность того, что дети или какие-нибудь бездельники проникнут внутрь. И обнаружат…

Дин покончил со вторым стаканом. Пьяное сонное ощущение охватило его. Совсем неприятное. Оно означало потерю контроля, а это было недопустимо. Недопустимо. Он посмотрел на шкаф, скрывавший крошечную дверь в подвал.

– Чепуха, – сказал Дин вслух, призывая к жизни ученого.

Он слишком болезненно реагировал на события. Акт вандализма выявил кого-то, знавшего его прошлое.

Как клеится, Джимми Дин?

Однако не следовало делать вывод, что хулигану известна вся история, и уж совсем нелепо было бы предполагать, что он догадывался о подвале.

Похоронить заживо за преступление, которого человек не совершал. Тело так и не нашли.

Дверь в подвал маячила у него перед глазами.

Останки младенца.

Вскоре после того, как они поженились, Дин истратил часть своих сбережений, чтобы снять дом около городка Весткрофтского колледжа. Дом был старым и затхлым, но вполне приемлемым. Временно. Джуди погрузилась в свою беременность, а Дин обращался с ней как рыцарь с дамой сердца.

Беременность протекала тяжело, и Джуди большую часть времени проводила в постели. Пока однажды ночью… Он помнит, как все вокруг сковывал холод, нестерпимый холод; дороги закрыли, проезд на север занесло. Снегоочистители работали без перерыва, стараясь поддерживать хотя бы главную магистраль и мост Вилламет в сносном состоянии. Без прохода по мосту Чёрная Долина оказалась бы практически полностью изолирована от остального мира.

Дин работал в двух местах, а кроме того, ходил в школу. Одна работа была связана с фармацевтикой. Люди нуждались в лекарствах, а поскольку большинство не могло прийти в магазин, то покупки приходилось им доставлять. Используя полноприводной автомобиль компании, Дин смело колесил по предгорьям, дважды буксовал и с трудом разбрасывал снег.

Домой он попал уже ближе к полуночи. Первое, что заметил, – холод. Внутри было почти так же холодно, как снаружи. Нет, конечно, не так. Ведь ему удалось включить воду, трубы не замерзли. Это только показалось, что холодно. Впрочем, царил какой-то другой холод. Дин позвал Джуди. Ответа не последовало. Он поискал записку, думая, что случилось что-то с печкой и жена прибегла к гостеприимству подруги.

– Дин?

Хрупкий голос шептал так тихо, словно его имя было сделано из стекла.

– Дин?

Джуди. Он нашел ее в комнате.

Останки младенца.

На их кровати. И кровь, о Боже, сколько крови!.. Простыни пропитались, вся кровать окровавлена. Джуди была обнажена, измучена и являлась источником этой запекшейся крови. Запекшейся. Она родила. Пока он заботился о других, его жена родила ребенка, одна в этом холодном, холодном доме.

Ее лицо представляло сплошную белую маску, которую он никогда до этого не видел, и надеялся, что больше не увидит. Белое и бескровное лицо.

Полноприводной автомобиль еще находился рядом с домом, и Дин тут же помчал Джуди в больницу. Всю дорогу, пока она не потеряла сознание от мучений или потери крови, или и того и другого, он продолжал спрашивать:

– Где ребенок? Что случилось с ребенком?

Она ответила только один раз, и от ее слов веяло холодом, как от зимнего ветра:

– Дьявол дал мне ребенка, Бог забрал его.

Убедившись, что Джуди находится в более надежных руках, Дин вернулся домой и приступил к поискам.

Ничего.

Кровь, детское место, но не ребенок. Не ребенок.

Тоненькая струйка крови тянулась из спальни к двери подвала. Верхний свет не работал. Дин нашел фонарь, потом спустился по короткому пролету лестницы. Это помещение с натяжкой можно было назвать подвалом, просто небольшое углубление с жестким земляным полом. Земляной пол встречался в Орегоне так же часто, как плавательный бассейн на Аляске.

Дин помедлил на ступеньках, опуская перед собой фонарь, чтобы его узкий пучок света упал на влажную, темную землю. В ночи стояла тишина, и ему казалось, что он слышит, как черви копошатся в земле. Дыхание выходило из груди короткими прерывистыми толчками. Тени давили своей массой. Физически образованные желтовато-белым конусом света, они казались реальными и существующими.

Если ребенок был здесь, то только под этой черной мокрой землей. Он уже умер. Образ Джуди мелькнул у него в голове. Джуди в кровати, лежащая в луже собственной крови. Неужели она могла самостоятельно добраться сюда?

Мертворожденный.

Наверное, так. Ребенок родился мертвым, и Джуди в порыве горя похоронила его здесь, в подвале.

Мертворожденный.

Во всяком случае Дин надеялся, что было так, молился о том, чтобы было так, верил в то, что было так. Другие мысли нельзя было допускать.

В темноте Дин долго давился рвотой. Потом еле поднялся по ступеням. Нашел в гараже две толстых доски и гвозди. Нащупав зазоры в стене, он прибил доски на место, навсегда похоронив подвал и тайну, заключенную в нем. Вплотную к двери он придвинул тяжелый книжный шкаф, отступил назад, чтобы оценить свою работу.

Останки младенца?

Где-то там, в его подсознании, заплакал ребенок.

Мертворожденный. Должен был быть.

Где ребенок?

«Дьявол дал мне ребенка, Бог забрал его».

Конечно, у него было много вопросов. Но Джуди не оправилась от потери крови, оставалась слабой и истощенной. Она так и не покинула больницу. Через неделю Джуди умерла. Инфаркт миокарда, вызванный травмой и стрессом. Это заболевание практически не встречалось в таком юном возрасте, но на сей раз организм не справился, по крайней мере так утверждал врач. Для успокоения родственников Джуди ребенок был записан как мертворожденный.

А потом Дин Трумэн остался в одиночестве. В одиночестве в этом доме, который он ненавидел, но который ему не дано было покинуть. Он не мог. В подвале скрывалась тайна.

Останки младенца.

глава 11

Мейсон Эванс мчался как ненормальный, выжимая все возможное из «Дельты-88». В подсознании, глубоко упрятанном под потоком эмоций, мелькнула мысль, достойная внимания. Она требовала сбросить скорость, предупреждала об опасностях чрезмерно быстрой езды, напоминала, сколько времени будет упущено, если его остановит полиция штата Орегон.