Линейцы - Андрей Олегович Белянин

— Вот, к примеру, а как они все двигаются? — задумчиво бормотал Барлога, пока их с Зауром аккуратно подталкивали копчиками и коленными чашечками пройти на другой конец аула, ближе к кладбищу. — Ведь для любого самого маленького шажочка мозг должен послать команду мышцам, а у этих ребят ни мышц, ни мозга, всё в труху.

— Вася, вам оно действительно кажется безумно важным?

— А чего?

— Шикардос, по вашему же выражению, — господин Кочесоков с трудом удержался, чтоб не толкнуть приятеля локтем. — Получается, тот факт, что мы застряли чёрт знает где, но даже не знаем, зачем, и не можем вернуться домой, вас не напрягает?!

— Слушай, вот не надо о грустном, а? Допустим, напрягает. Может даже в душе я жутко рефлексирую по этому поводу, и что?! Чем нам это поможет?

— Я не в том смысле…

— А я вот именно в том! — наконец-то прорвало Василия. — Да, мы можем тут орать, рыдать, страдать, умолять небеса и всех богов вернуть нас домой, но толку с этого! Ты достал меня своим нытьём! Ах, мы несчастные, ах, как нам вернуться, ах, что же теперь с нами будет, ах, где искать выход?! Ищи где хочешь! Лично я думаю, что если мы попали сюда неожиданно, против нашей воли, то и вернут нас точно так же! Всё?

— Сам дурак…

— И фантазия у тебя хромая на обе ноги, даже ругаться толком не умеешь!

Столь эмоциональный диалог непременно должен был бы кончиться очередной дракой с выяснением отношений на кулаках, но, заболтавшись, парни не заметили, что процессия остановилась. Кладбище располагалось на окраине аула и спускалось по склону почти до речки, а за ней сразу начинался столь густой смешанный лес, что продраться сквозь деревья не было никакой возможности. Вот прямо здесь, среди наполовину ушедших в землю могильных камней с почти стёртыми надписями на арабском, и началось основное действие…

— Заурбек, дорогой, если я тебя чем обидел, бог меня простит! — несколько нервозно, а потому путаясь в посылах, начал Вася. — Чего они все на нас смотрят и зубами щёлкают?

Молодой человек неопределённо пожал плечами: как владикавказцу, ему были знакомы определённые традиции черкесских или чеченских свадеб, но вот как происходит бракосочетание у живых мертвецов, он знать, естественно, не мог.

— Понял, не осуждаю, сам такой. Эй, шепелявый, хоть ты скажи, что нам делать-то надо?

— Будешь обзыватьця, вообсе нисего не буду говорить!

— Ого, да ты фанат «Места встречи»?

Ахметка громко фыркнул и, не оборачиваясь, выдал минимальные объяснения:

— Я-то шам женитця не хосу, молодой иссё, не нагулялся. Но инасе никак, инасе они вас жагрыжут, а кунаков жениха ешть нелься — примета плохая…

— Командуй, — тихо предложил господин Кочесоков, и подпоручик согласно кивнул.

Маленький шайтан подтянулся, поправил наборный пояс черкески, важно выпятил небритую нижнюю челюсть и чудесным образом умудрился подмигнуть направо-налево одновременно:

— Мештные расговаривать не могут, у них яжыка-то нет, но я их и так понимаю. Фы мои кунаки, фам нушно рядом со мной итти, родителям подарки дарить, нефесту украсть, мне передать, потом иссё плясать надо, фино пить, ф зфёзды штрелять…

— Никаких ругадзе, только веселидзе? А чего, огнище! Меня всё устраивает. — Господин Барлога в предвкушении потёр ладони. — Когда кормить-то будут?

— На швадебном пиру, но фам это лусше не кушать. Штарое мясо, швежего на кладбище нету. Нефкушное оно, а фы фкусные, но фас ешть нелься — кунаки жениха, да?!

— Да, да, мы такие, — поспешно закивали оба будущих историка.

После чего они мысленно прикинули все возможные пути бегства, признали, что до сарая с лошадьми не доберутся, поскольку на пути слишком много скелетов, а опыта в разгоне шумных толп что у того, что у другого кот наплакал. Меж тем от общей массы жителей аула в сторонку выдвинулись две группы, агрессивно клацающие друг на друга уцелевшими зубами.

— Шпорят меж шобой, какую невешту для меня фыкапывать. У отних богатая, у тругих лучше шохранилась.

Учитывая, что в данном вопросе «лучшая сохранность» обозначала лишь большее количество полусгнившей плоти на костях, студиозусы дружно отдали бы предпочтение «богатой». Но их мнения покуда никто не спрашивал.

Меж тем скелеты разгорячились, и в ход пошли кинжалы. Пару минут шестеро или семеро покойников упоённо резали и тыкали друг дружку. Потом, вспомнив, что толку с этого ноль, все как-то успокоились и вместе принялись раскапывать чью-то заброшенную могилу. Потом вторую, потом третью, потом…

— Ставлю на богатую.

— А я на красивую.

— Да вы извращенец, батенька…

— Я эстет!

— Эй, фы сего? Фы ж о моей нефсте сейсяс говорите! Прояфите фежливость, э-э…

Заур с Василием мгновенно заткнулись, делая вид, что прониклись важностью момента.

Оба семейства скелетов с почётом выдернули из каменистой земли почти целый позвоночный столб, из другой ямки принесли череп, и под добрую мелодию неубиваемой лезгинки с разбегу пошёл внахлёст конструктор «Лего». Кто-то подавал рёбра, кто-то собирал по пальчикам руки, кто-то ноги, кто-то фаланги и предплюсны, какая-то безносая женщина в обрывках платья, крайне смущаясь, принесла две тазовые кости.

Работая шумно и по-кавказски эмоционально, управились со всем этим добром, включая одеяния и украшения, примерно за полчасика, после чего новоявленную «красавицу» в сопровождении братьев-джигитов представили дорогому жениху. Типа, вот, компромиссный вариант!

Ахметка важно поклонился и шепнул:

— Надо кинсалами приподнять фуаль на лице нефесты. Только шмотрите, черепушку ей не посарапайте!

— Мы осторожненько…

Парни взяли себя в руки, Заур вытащил из ножен длинный однодольный кинжал, Василий за неимением оного потянул офицерскую саблю. Зурна стихла на протяжной, полупридушенной ноте, и под барабанную дробь два стальных клинка деликатнейшим образом приподняли полуистлевшую длинную тряпочку над жёлтым челом брачующейся. Приподняли и… опустили.

— Мы не в силах смотреть на такую красоту, — громко объявил Барлога, прикрывая спиной приятеля, которого едва ли не вытошнило прямо при свидетелях на черкеску жениха. — Боимся ослепнуть! Как это по-вашему… э-э… мамой клянусь, да?!

Толпа мертвецов в едином порыве захлопала в ладоши, затопала ногами и разразилась восторженной стрельбой в воздух. Видимо, Вася умудрился найти единственно правильные слова, понятные и приемлемые для услады слуха истинных горцев. И похвалил, и отвернулся, не оскорбив девичьей чести, не задел ничьей гордости и не подвёл жениха, сохранив перед всеми его высокое достоинство! Даже сам маленький шайтан одобрительно поцокал языком, словно бы подтверждая удачный выбор кунаков.

Двое прихрамывающих мертвецов с длинными седыми обрывками волос на нижней челюсти с поклоном встали перед ребятами. Один протянул Зауру узкий кинжал в серебре, а второй