Зарница - Сергей Александрович Милушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Именно, — подытожил комитетчик.
Артемьев положил лист на стол.
— Но ведь это просто дети… вполне возможно, что это просто игра… ничего более… а этот… как его… ваш учитель труда и пацаненок — обычные пройдохи. Мошенники. Ничего особенного. Жизнь научила меня, что всему есть простое и понятное объяснение. Правда, чтобы его найти, порой нужно потратить довольно длительное время. А всем потому, что силы уходят на такие вот сложные неправдоподобные версии и их проработку. Возможно, в этом случае возникла неразбериха с документами, однофамильцы, мало ли…
Комитетчик покачал головой.
— Вы, конечно, правы, уважаемый Андрей Викторович. Не стоит спешить и наводить тень на плетень раньше времени. Скорее всего, в ближайшее время ребята отыщутся и все станет ясно. Виктор Крылов сам расскажет, куда пропал его друг. К тому же сегодня воскресенье и многие детали попросту невозможно уточнить. Я понимаю… — он сделал паузу и посмотрел в сторону милиционеров, — что между нашими ведомствами есть… скажем так… некоторая напряженность… но сейчас мы должны сделать все, чтобы найти детей и не допустить какой-либо утечки информации. Вы согласны?
Все трое одновременно кивнули.
— Полагаю, что если через полчаса от поисковой группы не будет известий, то Иван Алексеевич должен будет опросить родственников Виктора и желательно сделать это так, чтобы не привлекать внимание и не вызывать беспокойство.
— Это как — не привлекая внимания? — вырвалось у Белова.
— Откуда мне знать? — пожал плечами штатский. — Вы же опер, вот и подумайте.
Белов скрестил пальцы на руках, и все услышали, как щелкнули суставы.
— Почему Крылов, а не этот… как его… Червяков? — спросил Левин, пожав плечами. — Гранату украл он, взорвал ее, судя по всему, тоже…
— Обычный хулиган, — почти сразу ответил Белов и штатский кивнул в знак согласия. — А вот этот паренек действительно вызывает интерес… — он опять что-то черкнул в блокнот, потом вдруг резко поднялся и сказал: — С вашего позволения, я не буду дожидаться поисковой группы и поеду немедленно.
Генерал Артемьев удивленно вскинул брови. Он привык к тому, что его подчиненные редко проявляют инициативу, которая, как известно, наказуема.
Левин повернулся к поднявшемуся оперу и сказал:
— Иван Алексеевич, возьми мою машину, так будет быстрее.
Опер кивнул, посмотрел на штатского, но тот сидел словно изваяние и по его виду почти невозможно было догадаться, о чем на самом деле думает комитетчик и есть ли ему вообще дело до поиска детей, или же единственной его задачей было — не допустить распространения нежелательной информации.
Однако по опыту Левин знал, что, если на ЧП, которых в Москве ежедневно случалось предостаточно, присутствует человек из конторы, — дело гораздо, намного серьезнее, чем кажется на первый взгляд. И слухи, точнее, их недопущение, — лишь одна из многих задач, которыми занимался вплотную Комитет и его сотрудники, один вид которых порой вызывал у него оторопь.
* * *
Служебная «Волга» дежурного по городу была оборудована радиотелефоном и когда Белов въехал в Москву, он уже знал и где живет Витя Крылов и многие другие детали этого без преувеличения странного дела.
Автомобиль подкатил к девятому дому — типичная хрущевка, пустынный двор с несколькими ржавеющими гаражами меж облетевших кустарников. Двое детишек дошкольного возраста копаются в песочнице. Девочка в сером пальто качается на скрипучих железных качелях, звук от которых эхом разносится по всему двору.
Он попросил водителя остановиться чуть поодаль. Посмотрел на темнеющий остов здания, расположенного метрах в ста — судя по здоровенной антенне на крыше, это был какой-то научный институт.
В голове прокручивались самые разные варианты — как не вызвать подозрение у мамы школьника. Он уже узнал, что она потеряла мужа, выполнявшего интернациональный долг и заранее не хотел доставлять ей неудобств. Однако — служба есть служба.
Он вышел из машины, поднялся на третий этаж и немного поколебавшись, нажал кнопку звонка, под которым мелом была нарисовала цифра «11».
Ему показалось, что справа, в двенадцатой квартире кто-то подглядывает за ним из глазка. Белов медленно повернул голову, но в этот момент дверь отворилась, и он увидел красивую молодую женщину в домашнем халате. В руках у нее был журнал «Работница». В комнате позади работал телевизор и, судя по всему, в данный момент шел «Клуб путешественников» — его любимая передача с Сенкевичем.
Некоторое время они смотрели друг на друга и Белов вдруг понял, что забыл легенду, которую тщательно повторил несколько раз, пока поднимался на этаж.
— Здравствуйте… — медленно сказала женщина. Рука с журналом опустилась, и он вдруг понял, что она каким-то своим женским чутьем обо всем догадалась. На мгновение Белов похолодел — это была непростительная оплошность, он не должен был, не имел права… но…
— Мария Павловна? — спросил он зачем-то, хотя точно знал, что это она.
— Да, — ответила она упавшим голосом.
— Здравствуйте. Я старший оперуполномоченный Иван Алексеевич Белов.
Повисла пауза, в течение которой, кажется, она передумала все, что только может быть — эти страшные мысли буквально пронеслись в ее глазах.
— Витя? Что-то случилось с Витей? — спросила она.
Белов чуть заметно кивнул.
— Можно войти? Мне очень нужна ваша помощь…
Глава 10
2010 год
Виктор повернул голову и замер, глядя на человека, остановившегося у двери в нерешительной позе. Человек поднял руки к лицу, словно бы отгораживаясь от наведенного на него черного ствола.
Шаров, увидев, что вошедший безоружен и явно не собирается причинить им вред, медленно спрятал пистолет.
— Шершень? — изумленно сказал Виктор, повернулся к Лене и повторил, словно пробуя это имя на вкус: — Это же Шершень… смотри, Лен… — он мгновение подождал, потом быстро взглянул на Шарова: — Смотрите, это он! Вы помните⁈ Помните его?
Майор устало покачал головой, хотя лицо парня у двери было явно знакомым.
— Нет, вообще не помню.
— Спичечный коробок, шершень… помните?
Шаров вздрогнул, но промолчал.
Виктор обернулся на друга и уставившись на него, медленно спросил:
— Э…ты? Это правда ты?
Шершень кивнул.
— Д-да. Э-это я, Вить.
Голос и правда был его. Парень почти не изменился, остался тем же самым десятиклассником, только… чуть похудел, да черты лица… стали жестче, а в глазах все
