Зарница - Сергей Александрович Милушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От неожиданности они даже пригнулись, хотя Витя успел сделать кадр буквально за секунду до того.
— Что это было? — шепотом спросила Лена.
Шаров повернулся в сторону взрыва и покачал головой.
— Учения? Не должны ведь… не знаю… Ребята, срочно собираем вещи. Срочно!
Все похватали сумки и почти бегом направились по проселочной дороге, которая, изогнувшись мимо двух изб и длинного сарая, похожего на хлев, снова нырнула в лес. Однако теперь идти было легче.
— Мне страшно… — тихо сказала Лена. Теперь она держала Витю за руку и не отпускала ее ни на секунду.
— Все будет хорошо. Не бойся. Скоро уже часть, ты же слышала, что сказал Илья Андреевич, — ответил он.
Она замотала головой. И было понятно — что нет, не выйдут, она в это не верила. Они безнадежно заблудились, хотя — как это возможно в двадцатом веке, с картой, компасом, практически рядом со столицей СССР — было совершенно непонятно.
А еще более непонятно — почему их до сих пор не нашли.
Вдали снова грохнуло, но этот раз еще более отчетливо, а затем грохот вдруг стал непрекращающимся, хаотичным, будто бы действительно, где-то на западе, по Минскому шоссе началась самая настоящая бомбежка. И хотя никто из них не знал, что из себя воочию представляет бомбежка, разумеется, все смотрели многочисленные художественные фильмы и кадры кинохроники, где такие моменты показывали с максимальной достоверностью.
— Это же не то, о чем я думаю? — спросила дрожащим голосом Лиза. И не дожидаясь ответа, она тихонько заскулила: — Ребята… Денис… она прижалась к Крутову… что это? Мне очень, очень страшно…
Шаров нахмурился. Ему ничего не было известно о проводящихся где-то под Москвой учениях подобного масштаба. Хотя конечно, никто ему не был обязан докладывать, но обычно об учениях с применением боевой техники и авиации заблаговременно оповещали и даже трубили — например, так было в 1981 году, когда проводили учения «Запад-81», «Щит-82» — это те, о которых он слышал и читал в «Красной Звезде» и «Правде». Даже в «Советском спорте» периодически публиковались заметки с указанием спортсменов, как правило, армейцев, участвовавших в учениях.
— Решили объединить «Зарницу» с настоящими войсками, — послышался голос Червякова. — Но как-то больно уж близко к нам… не могли подождать, пока мы закончим… — он помолчал, ковыряясь в зубах спичкой, потом неожиданно спросил: — А почему вы догнали того мужика?
Шаров сверкнул глазами, подумав, что хулиган прав — нужно было бросить все и во чтобы-то ни стало догнать странного типа, одетого в какое-то тряпье. А теперь что? Поздно говорить…
— Решил вас не бросать…
— В следующий раз не останавливайтесь, я присмотрю за ними, — сказал Червяков.
— Ты точно присмотришь… — сплюнул Шаров себе под ноги.
Начинало темнеть. Мрачные избы, окруженные перепаханными огородами с торчащей ботвой, сараями и хозяйственными постройками, со следами копыт животных, точно жилые, но почему-то брошенные — их присутствие на территории воинской части производили странное впечатление — было одновременно жутко и любопытно. Кто такое вообще мог допустить? Может быть, это учебные макеты для отработки навыков десантуры или подготовке действий диверсионных отрядов в тылу врага? Он не знал ответов, но ничего лучшего в голову не приходило.
— Идем, — бросил он ребятам. На придумывание правдоподобных версий у него уже не осталось сил, да и желания тоже. Он хотел поскорее попасть в часть, а там — хоть потоп. Трибунал, милиция, дело, выговор, окончание спортивной карьеры — все что угодно, лишь бы выбраться отсюда. И вывести ребят.
Самое большое опасение внушал Червяков. От него можно было ожидать любых выходок. Даже толстый неуклюжий Марченко и полуслепой Крутов выглядели более надежно, не говоря уже о девчонках. Те вообще держались молодцом, да и по сборной легкой атлетики он знал, что девушки в команде более эмоционально стабильны.
И все же, ситуация скользила по наклонной, медленно выходила из-под контроля. Еще немного и… нет, он не сдастся, но силы будут на исходе.
Шаров отбросил скверные мысли, сделал пару глубоких вдохов как перед важным, требующим полной самоотдачи стартом и шагнул вперед.
Они волочились по проселочной дороге, постоянно озираясь и оглядываясь.
Внезапно он понял, что далекий гул и взрывы прекратились и стало бесконечно тихо. Так тихо, словно бы кто-то одновременно выключил в доме все работающие телевизоры, радиоприемники и магнитолы — так бывало, когда изредка случались проблемы на подстанции и район, где он жил, погружался в темноту и тишину.
— Как тихо, — сказала Лена, взглянув в небо, затянутое серой вуалью.
— Когда мы уже придем? — не то спросил, не то простонал Денис, потирая виски.
— Скоро, — ответил ему Давид. — Уже рядом.
Чуть левее, в глубине леса послышалось журчание. Возможно, это был тот самый ручей, вдоль которого они шли к озеру.
— Этот ручей течет прямо позади штаба, — сказал Шаров, снова достав карту. — Там труднее идти, зато точно выйдем. Давайте к спустимся к нему и посмотрим.
Они свернули и быстро вышли к воде, хотя в этом месте ручей был похож на небольшую речку метра два с половиной шириной, берега которой поросли осокой и мелким кустарником.
Вдоль правого берега змеилась едва заметная тропка. Молча группа направилась по ней, но не пройдя и двадцати метров, Шаров вдруг остановился.
— Тихо! Смотрите!
— Что? Там кто-то есть? — послышался позади него шепот.
— Там кто-то… вроде кто-то рыбу ловит…
Они прокрались еще метров пять и, затаившись за большим кустом, увидели, что в небольшом изгибе ручья, на возвышающемся бережку сидит девочка лет тринадцати и сосредоточено смотрит на поплавок на натянутой течением леске.
Она была так увлечена, что буквально ничего не видела и не слышала вокруг. Рядом с ней лежал старый «взрослик» — велосипед темно-синего цвета. Выглядел он так, словно достался ей от деда.
Шаров сделал еще шаг, под ногой треснула ветка и девчушка резко повернула голову.
Взгляды их встретились. Шаров заметил в ее глазах немое удивление, испуг, а еще — любопытство. Она словно была шокирована, увидев в лесу группу одетых в спортивные костюмы школьников.
— Эй, не бойся, — Шаров
