Тропинка к счастью - Бетти Монт

— Дорогая, я же говорил тебе, что согласен, если миссис Форд не возражает, конечно. Нельзя же часто ее беспокоить. А что еще говорит Марго по этому поводу?

— Она… ей почему-то не нравится Линда. Надеюсь, я смогу ездить к миссис Форд, даже если Марго от нее не в восторге?

— Мне кажется, что твоя сестра тут вообще ни при чем. Это твое личное дело.

Фэй обрадовалась, но покачала головой.

— Ты же знаешь Марго, — сказала она.

— Да, но я и тебя хорошо знаю. Если тебе по душе Линда, значит, она этого заслуживает. Я собираюсь поговорить с тобой о другом, хочу спросить тебя…

Майкл запнулся. Не собирался он затевать этот разговор сейчас, но откладывать его уже не мог.

— Майкл! — испуганно сказала Фэй. — Это будет серьезный разговор?

— Думаю, да.

— Это обязательно?

— Да, дорогая.

Он погладил ее по голове. Девочка насупилась и стала раскладывать на столе камешки.

— Я не люблю серьезных разговоров.

— Почему?

— Потому что они всегда заканчиваются запретом смотреть телевизор.

Майкл улыбнулся.

— Это другой разговор, мне просто нужно кое-что узнать. Я хотел немного подождать с этим, но теперь изменил свое решение. Ждать больше нельзя, необходимо выяснить одну очень важную вещь, она давно меня беспокоит. Объясни, пожалуйста: почему ты называешь меня Майкл? — Фэй вздрогнула и взглянула на отца в испуге. Но ничего не сказала. — Майкл продолжал: — Ты же знаешь, как мы с Брайаном дразним друг друга. Он называет меня папашей, а я вроде ему не разрешаю, но ты же не поэтому меня называешь по имени. — Фэй продолжала сидеть молча. — Ты меня называла папочкой раньше, а теперь нет. Ну скажи, почему?

Опять молчание и только постукивание камешков. Неожиданно появился Брайан.

— Что это вы тут делаете? — поинтересовался он.

— У нас с твоей сестрой важный разговор, — ответил Майкл. — Давай бери скорей то, за чем пришел, и иди к себе.

Брайан внимательно посмотрел на сестру.

— Что ты опять натворила, детка? Снова выкинула какой-нибудь номер?

— Брайан!

— Сейчас уйду. Я только хочу взять немного печенья, пока не умер от голода. А то про меня напишут потом в газетах: «Были найдены жалкие останки подростка, погибшего от голода после вечеринки». — Майкл сердито посмотрел на сына. Брайан не стал дожидаться подзатыльника. — Понял. Вы хотите, чтобы я ушел. Я ухожу. Меня уже нет.

Но сначала Брайан залез в холодильник и сделал себе огромный бутерброд. Прихватив пачку печенья, он вышел. Майкл проводил сына недовольным взглядом и потом посмотрел на Фэй. Та плакала, опустив голову, и слезы катились по ее щекам.

— Фэй! — в отчаянии воскликнул Майкл и бросился к ней. Он встал перед ней на колени, стараясь заглянуть дочери в глаза. — Маленькая, что с тобой? — Она не ответила, но неожиданно бросилась ему на шею, уткнулась носом в плечо и крепко прижалась. Бедное дитя! Он гладил ее по волосам и по спинке — пусть немного поплачет. По собственному опыту Майкл знал, что слезы приносят некоторое облегчение. — В чем дело, Фэй? — сказал он. — Ты можешь мне сказать?

Она что-то пробормотала, не поднимая головы. Он только разобрал два слова: «без мамы», и сердце его дрогнуло. Несчастное дитя, она переживает смерть Дженет не меньше, чем он сам. Он ошибался, когда думал, что девочка слишком мала для таких переживаний. Брайан и Марго страдали, и он знал это, но они уже были довольно большими, когда погибла Дженет, они помнили ее. А Фэй была совсем крошкой, но, однако, и у нее в сердце осталась рана.

Но что сказать ей сейчас? Господи, подумал он, помоги мне найти правильные слова.

— Ты плачешь о маме? Ты страдаешь от того, что ее нет? — Девочка что-то ответила, но он не расслышал. Она еще сильнее прижалась к нему. — Пойми, мама умерла, и тут ничего не поделаешь. Она не хотела покидать нас, но это от нее не зависело. Но я-то здесь, с тобой, я люблю тебя, моя дорогая девочка. Вижу, что тебе тяжело, что тебя что-то мучит, но не могу помочь тебе, пока ты не скажешь мне всего. — Фэй разрыдалась еще сильнее, и Майкл растерялся. Он не знал, что сказать, как ее утешить. Почему же он не заметил ее страданий раньше? — Милая моя… доченька… — прошептал он.

Фэй неожиданно подняла голову и посмотрела на него сквозь слезы.

— Майкл, это я сделала! — сказала она срывающимся голосом.

— Что сделала? Что ты сделала?

— Я сглазила ее.

— Кого?

— Маму! — выкрикнула девочка. — Я… я не хочу… тебя тоже сглазить! — И она снова спрятала лицо на его груди.

— Фэй, дорогая! Ты не можешь меня сглазить.

— Могу.

Майкл взял ее на руки и сел на стул, усадив девочку на колени.

— Теперь перестань плакать и спокойно скажи мне…

— Я не могу сейчас.

— Можешь. Я хочу, чтобы ты мне все рассказала с самого начала. Так же, как ту сказку Линды про принцессу. Мы тут с тобой одни, никто нам не помешает, и ты мне объяснишь про дурной глаз и все такое, ладно? — Дочка только шмыгала носом и терла глаза. Майкл протянул ей салфетку. — Давай-ка высморкайся сначала, — сказал он.

— Одной салфетки мало, дай еще одну, — попросила Фэй. Она тянула время, собираясь с духом. Посидела еще, помолчала.

— Так ты готова наконец? — спросил Майкл.

Она кивнула и тяжело вздохнула.

— Я видела это по телевизору, — начала девочка довольно нерешительно. — Ну, про тех, кто может сглазить. Это было в шоу Энди Томпсона и еще в одной передаче.

— Понятно, — подбодрил ее отец. Фэй помолчала. — Так что эти глазливые люди делают? — спросил он.

— Они приносят несчастья, иногда даже помимо своей воли. Просто они так устроены.

— Но ты же не навлекаешь несчастья, детка.

— Навлекаю. Когда я вхожу в комнату, у Марго начинает все валиться из рук, а Брайан говорит, что у него болит от меня голова. Все это делаю я.

— Да это они сами делают! При чем тут ты? Они зря винят тебя; у них так плохо выходит, потому что они сердятся, а ты не делаешь ничего плохого.

— Что-то происходит! Я их сержу, расстраиваю. И то же было с мамой.

Казалось, Фэй вот-вот заплачет снова. Майкл обнял ее.

— Только не плачь, дочка. Рассказывай.

— Не хочу.

— Я знаю. Но поверь мне, это нужно сделать, чтобы стало легче.

— Правда?

— Конечно.

Фэй изо всех сил старалась не заплакать. Майкл наблюдал за ней, чувствовал ее внутреннее напряжение и поражался силе духа маленькой девочки. Как же ей должно быть трудно!

— Я слышала один раз разговор моих бабушек…

— Они, должно быть, не знали, что ты где-то рядом и можешь их услышать?

— Да. И вот они говорили, что я все ходила хвостом за мамочкой и твердила: «Мама, мама, мама». Потом бабушка рассказала, что в тот день приехала посидеть со мной, чтобы вы с мамой могли поехать в гости, а я никак не засыпала, и мамочка очень сердилась.