Избранные и прекрасные - Нги Во

но в Нью-Йорке продолжался один из самых жарких периодов в истории. Мы все будто варились в кипятке, охладиться мне удавалось только благодаря тому, что я налила воды в старый пульверизатор для духов и время от времени щедро опрыскивала себя. В воду я добавила несколько капель духов, так что вечер только начинался, а я уже вся пропахла цитроном, зато не так страдала от жары и вялости, как остальные.

– Ба, да это Джордан Бейкер!

Еще не успев повернуться, я уже улыбалась, потому что узнала голос Мириам Хау, а Мириам Хау обожали все. Рослая, стройная, с зоркими глазами легендарной кошки-саванны, она буквально обвивалась вокруг тебя, и это было лучше, чем набросить на голые плечи норку, – впрочем, нью-йоркским летом о норке никто и не вспоминал.

Той ночью она выглядела шикарно в широком платье из сиреневого шелка, оставляющем открытой ее длинную шею и нежные белые руки. Шею украшало целое состояние – нитка идеально подобранных розовых жемчужин, и, как только я увидела их, мне захотелось приблизить губы к ним и к ее коже под ними.

Оркестр сбавил темп, заиграв «Лавандово-голубую луну», я обняла Мириам за талию и повела ее танцевать. Она не мешала мне вести в танце, мы покачивались в такт скорее огромным вентиляторам у нас над головами, нежели саксофону.

– Ты здесь снова с Нэн? – спросила Мириам.

– Нет, Нэн укатила на лето в Афины. Кто знает, с кем я буду к тому времени, когда она вернется.

Мириам ответила мне слегка расчетливой улыбкой – как близняшка, похожей на ту, которую я продемонстрировала ей.

– А ты? – спросила я. – Все еще пытаешься выманить колечко у Перри Слоуна?

– Ох, милочка, ты с луны свалилась? Перри обрел Бога.

– Возмутительно, – усмехнулась я, и мы прекрасно поняли друг друга.

Мириам хорошо танцевала, не хуже, чем я, а то и лучше, так что некоторое время мы провели на танцполе. Мы красиво смотрелись вдвоем, мне нравилось, как выглядят рядом наши тела, мелькающие в высоких зеркалах. Последняя песня была такой быстрой, что мы обе взмокли, и, когда Мириам закинула руку мне на плечо, скольжение тел возбудило в нас интерес.

– Принеси мне имбирной воды, ладно? – попросила она. – А я подыщу нам уголок в глубине зала.

Я протолкалась к стойке, чтобы взять имбирной воды для Мириам и кайпириньи для себя. То и дело прихлебывая свой коктейль, я двинулась на поиски Мириам, но еще издалека увидела, что кто-то нашел ее раньше, чем я.

Он стоял ко мне спиной, поверх его плеча я видела лицо Мириам – огорченное, нервное, пожалуй, слегка завороженное. Потом ее собеседник обернулся, и я увидела, что это Джей Гэтсби – воплощение элегантности в бледно-сером костюме с расстегнутым пиджаком и румянцем на скулах.

– А вот и вы, мисс Бейкер! Мы с мисс Хау как раз говорили о вас.

Что мне нравится в Мириам, так это ее умение не терять времени даром. В мгновение ока она вышла из-за спины Гэтсби и даже умудрилась сделать это естественно. Выхватив у меня имбирную воду, она многозначительно взглянула на меня и отошла. Я не знала, как быть, и, чтобы выиграть время, медленно пригубила свой коктейль, наблюдая за Гэтсби поверх края стакана. Вокруг нас бурлила толпа – так, словно и ее сделали такой же упорядоченной и лощеной, как его одежду или туфли.

– Вас боятся или вы что-то с ними сделали? – спросила я, и он усмехнулся.

– А какая разница? Пойдемте сюда.

– Я не обязана, – отрезала я, покрепче вцепившись в стакан. Вид у Гэтсби стал удивленным.

– Разумеется, не обязаны. Это была просьба.

А вот и нет, ничего подобного, возразила я мысленно.

– Так попросите, – подсказала я, не сходя с места. Другие посетители вокруг нас словно ничего не замечали, даже не косились на нас краешком глаза, чтобы потом было что рассказать. Гэтсби явно что-то предпринял, и утешало лишь то, что этим он и ограничился.

Некоторое время он смотрел на меня безучастными глазами, потом улыбнулся. Его взгляд смягчился, как и очертания рта, и мне вдруг стало ясно, что рот у него удивительно красивый. Вот что я ценила и в мужчинах, и в женщинах – красивый рот, чтобы целовать меня, нашептывать секреты мне на ухо или в открытую и позволять целовать его…

Я вдруг спохватилась, поняла, что вся вспыхнула, и с трудом удержала в руке стакан. Судорожно сглотнув, я перехватила стакан поудобнее, взглядом давая Гэтсби понять: мне известно, что он задумал.

– Джордан, вы могли бы пройти со мной?

– Да, – вздохнула я. Порой единственным оправданием для какого-нибудь дурацкого поступка служит лишь то, что сознаешь его глупость и заранее готов мириться с последствиями.

Он подтолкнул меня вперед, положив мне ладонь сзади чуть ниже талии, и я сдвинулась с места, с трудом удерживаясь, чтобы не прильнуть к нему. Но если мне нравились прикосновения к нему, если они будоражили, привлекали и казались восхитительными, это была еще не причина вознаграждать его за неожиданное появление.

Многочисленные отдельные кабинеты в глубине зала «Золушки» были сумеречны и прохладны, с их кирпичными стенами и голыми потолочными балками. На диванах с жаккардовой обивкой хватает места двоим-троим, ковры из пашмины и абажуры с изысканной вышивкой успешно маскируют схожесть кабинетов с тюремными камерами. Гэтсби вручил мне ключ от комнатки, которую нашел для нас, и раскинулся на диване, не сводя с меня взгляда из-под томно приопущенных век.

Смотреть на него было приятно, вот я и смотрела – и разглядела темные засосы на его шее, легкий беспорядок в одежде и расслабленность рук и ног. Рот был ярко-красным, будто накрашенным, и я могла бы поручиться: если бы я коснулась его губ, он бы вздрогнул и поморщился.

– А Ник знает, что вы здесь? – спросила я, и он метнул в меня озадаченный взгляд.

– Конечно, нет. О подобном заведении он даже слышать не пожелал бы.

Я вновь почувствовала, как Ник тычется мне в плечо, услышала его тихое «пожалуйста» и пожала плечами.

– Могли бы взять да и привезти его с собой. С вами он поехал бы.

Гэтсби обезоруживающе улыбнулся.

– О нет, ради меня он готов далеко не на все, – возразил он. – Ник считает меня выскочкой. Как полагается истинному уроженцу Миннесоты. Он не прощает людям их происхождение и в то же время не прощает попытки это происхождение побороть.

– Значит, вот чем вы занимаетесь? – уточнила я, наконец сдалась и направилась к дивану, чтобы сесть рядом с Гэтсби. Между нами я оставила некоторое расстояние – не следовало чересчур сближаться с ним, хотя что-то подсказывало мне, что для меня он не