Вся ваша ненависть - Энджи Томас

– Что? – выдыхаю я, и по всей церкви разносятся приглушенные голоса.

После всего того, что я рассказала копам, его не будут арестовывать?

– А еще полиция не хочет, чтобы вы знали, – продолжает мисс Офра, – что Халиль был безоружен.

Теперь народ возмущается во весь голос. Кто-то что-то выкрикивает, и в толпе даже находится некто достаточно смелый, чтобы прокричать в церкви «хрень собачья».

– Но мы не сдадимся, пока не добьемся справедливости, – заключает мисс Офра, перекрикивая гам. – После службы я прошу вас вместе с нами и семьей Халиля принять участие в мирном марше к кладбищу. Наш маршрут пройдет мимо полицейского участка. Халиля обрекли на молчание, но ради него мы сделаем все, чтобы наши голоса были услышаны. Спасибо.

Паства встает и сопровождает ее уход овациями. Вернувшись на свое место, мисс Офра переводит пристальный взгляд на меня.

Если мисс Розали рассказала о том, что я была с Халилем, пастору – значит, и ей тоже. И она, судя по всему, хочет со мной поговорить.

Пастор Элдридж пытается открыть Халилю ворота в рай. Я не говорю, что Халиль в рай не попал – этого я знать не могу, – но, даже если нет, пастор делает для этого все возможное: он обливается потом и дышит так тяжело, что мне больно на него смотреть.

В завершение панегирика[57] он говорит:

– Если кто-то хочет посмотреть на тело – сейчас самое…

Он умолкает, уставившись на входные двери. По церкви разносится шепоток.

Мама оглядывается.

– Что такое?..

Кинг и его шайка выстроились на пороге церкви в своих серых одеждах и банданах. Рука Кинга лежит на спине у женщины в приталенном черном платье, едва прикрывающем бедра. В волосах у нее слишком много канекалона[58] (нитки доходят до задницы), а на лице – косметики.

Сэвен отворачивается. Я бы тоже не хотела видеть свою маму в таком виде.

Но зачем они здесь? Короли приходят только на похороны Королей.

Пастор Элдридж прочищает горло.

– Как я уже сказал, если кто-то хочет взглянуть на тело – сейчас самое время.

Кинг и его парни важно идут по проходу, и все взгляды прикованы к ним. До невозможности гордая Аиша шагает рядом, не понимая, до чего дико она выглядит. Она косится на моих родителей и ухмыляется. Как же я ее ненавижу! Причем не только из-за ее отношения к Сэвену; когда она поблизости, между родителями возникает невысказанное напряжение. Как сейчас: мама убирает плечо, чтобы оно не касалось папиного, и у нее вздуваются желваки. Аиша – ахиллесова пята их брака, но заметная, только когда наблюдаешь за ними шестнадцать лет подряд, как я.

Кинг, Аиша и его шайка поднимаются к гробу. Один из Королей протягивает Кингу сложенную серую бандану, и тот кладет ее на грудь Халилю.

Мое сердце замирает. Халиль тоже был Королем?..

– Черта с два! – подскакивает с места мисс Розали.

Она подходит к гробу и убирает бандану с груди Халиля. Затем рвется к Кингу, но на полпути ее удерживает папа.

– Катись отсюда, бес! – кричит она. – И эту дрянь забирай с собой! – Она бросает бандану в затылок Кингу.

Тот замирает. И медленно оборачивается.

– Слушай, ты, су…

– Эй! – останавливает его папа. – Кинг, мужик, просто уходи! Уходи, ладно?

– Старая ведьма, – рычит Аиша. – Как ты смеешь вести себя так с моим мужчиной, после того как он предложил оплатить эти похороны!

– Пусть оставит свои грязные деньги при себе! – кричит мисс Розали. – И ты свою пятую точку уноси за дверь. Пришла в дом Божий одетая как проститутка! Да ты проститутка и есть!

Сэвен качает головой. Не секрет, что мой старший брат – это результат одного вечера, который папа провел с Аишей после ссоры с мамой. Аиша и тогда была девушкой Кинга, но тот сам велел ей «сходить развлечь Мэверика», не подозревая, что в итоге родится Сэвен – причем как две капли воды похожий на папу. Жесть, знаю.

Мама тянется через меня и гладит Сэвена по спине. Иногда, когда его нет рядом и мама думает, что мы с Секани не слышим, она говорит папе: «До сих пор не верится, что ты переспал с этой шлюхой». Но только когда Сэвена нет. Если он рядом, для мамы ничего уже не имеет значения: она любит его больше, чем ненавидит Аишу.

Короли уходят, и народ перешептывается. Папа провожает дрожащую от ярости мисс Розали к скамейке.

Я перевожу взгляд на манекен в гробу. Неужели после всех тех ужасных историй, которые папа рассказывал про гангстерские разборки, Халиль стал Королем? Как такое вообще могло прийти ему на ум?

Все это никак не вяжется. В машине у него была трава, а ее толкают Послушники из Сада, а не Короли. К тому же он не остался никому помогать, когда на вечеринке у Большого Дэ началась перестрелка.

Но бандана… Однажды папа рассказал нам, что это традиция Королей – они венчают погибшего товарища банданой, словно он представляет их банду в раю. Видимо, Халиль стал одним из них, раз его удостоили такой чести.

Я бы могла его отговорить, я это точно знаю, но я его бросила. Нафиг сторону друзей – меня вообще не должно быть на этих похоронах.

До конца службы папа сидит возле мисс Розали, а после, когда гроб начинают выносить, выводит ее под руку вместе с остальной родней Халиля. Тетя Тэмми зовет нас к ним присоединиться.

– Спасибо, что пришла, – говорит она мне. – Ты очень много значила для Халиля, надеюсь, ты это понимаешь.

У меня так сдавливает горло, что я не могу рассказать, как много значил для меня он. Мы следуем за гробом вместе с семьей Халиля. В глазах у всех гостей стоят слезы. Они плачут по нему, ведь он и правда в этом гробу и уже никогда не вернется.

Я никому об этом не рассказывала, но первым мальчиком, на которого я запала, был Халиль. Сам того не зная, он поведал мне, что такое бабочки в животе, а потом разбил сердце: в четвертом классе он втюрился в Аймани Андерсон, старшеклассницу, которая, разумеется, о нем даже не думала. Именно рядом с ним меня впервые начало волновать, как я выгляжу.

Но плевать на влюбленность, Халиль был одним из моих лучших друзей, и не важно, виделись ли мы каждый день или лишь раз в год. Время – ничто по сравнению с тем, что мы пережили вместе. Однако теперь он в гробу, как и Наташа.

По моим щекам катятся градины слез, и