Вся ваша ненависть - Энджи Томас

творится между нами за пределами площадки, когда мы с Хейли и Майей встречаемся на поле, наши ритм, химия и сноровка сплетаются в нечто невероятное.

Гарретт кроет меня, но тут подбегает Крис и отпихивает его.

– Че творишь, Брайант? – вопит Гарретт.

– Она моя, – отвечает Крис и становится в защиту.

Мы оказываемся лицом к лицу. Я чеканю мячом.

– Привет, – говорит он.

– Привет.

Я пасую Майе, открытой для броска в прыжке. Она прыгает.

Два – ноль.

– Отличная работа, Янг! – улыбается тренер Мейерс, только что вышедшая из кабинета.

Ей достаточно намека на настоящую игру, и она тут же переходит в тренерский режим. Тренер Мейерс напоминает мне тренеров по фитнесу из реалити-шоу. Она изящная, но мускулистая, и – боже мой! – эта женщина умеет кричать.

Гарретт с мячом у задней линии.

Крис бежит, пытаясь открыться для броска. С полным желудком мне приходится прилагать куда больше усилий, чтобы его закрыть. Мы бежим бедро к бедру и наблюдаем за Гарреттом, который решает, кому дать пас. Касаемся руками… И вдруг во мне что-то переклинивает; теперь все мои чувства поглощены одним лишь Крисом. Он в шортах, и ноги у него такие красивые… А еще от него пахнет «Олд спайсом», и при малейшем прикосновении я ощущаю, какая нежная у него кожа.

– Я скучаю, – говорит он.

Бессмысленно врать.

– Я тоже.

Мяч летит к нему в руки, и Крис его ловит. Теперь я оказываюсь в защите и стою лицом к Крису, пока он чеканит мячом. Мой взгляд падает ему на губы; они чуть влажные и прямо молят о поцелуе. Потому я и не могу играть с ним в баскетбол. Слишком многое меня отвлекает.

– Может, хотя бы поговоришь со мной? – спрашивает Крис.

– Картер, защита! – орет тренер Мейерс.

Я сосредотачиваюсь на мяче и пытаюсь его перехватить, но делаю это недостаточно быстро. Крис обводит меня и бежит прямо к корзине, однако в последний момент пасует Джексону на трехочковой линии.

– Грант! – зовет тренер.

Хейли несется назад и, когда из рук Джексона вылетает мяч, задевает его кончиками пальцев. Мяч меняет траекторию и летит у нас над головами, а я делаю рывок и ловлю его.

Теперь ничто не отделяет меня от кольца, кроме Криса за моей спиной. Если точнее – его промежность вплотную прижата к моей заднице, а грудь – к спине. Я толкаю его и пытаюсь сообразить, как забросить мяч в дырку. Звучит пошлее, чем есть на самом деле, особенно в таком положении. Впрочем, теперь я понимаю, почему Бриджит мазала.

– Старр! – зовет Хейли.

Она открыта на трехочковой. Я пасую ей.

Бросок. Попадание. Пять – ноль.

– Ну же, мальчики, – дразнится Майя. – И это все, на что вы способны?

Тренер аплодирует.

– Отличная работа! Просто отличная!

Джексон на задней. Пасует Крису. Крис пасует обратно.

– Не понимаю, – говорит он. – Ты так разнервничалась в коридоре… Что происходит?

Гарретт пасует Крису. Я встаю в защиту и слежу за мячом. Не за Крисом. На Криса смотреть нельзя, а то глаза меня выдадут.

– Поговори со мной, – продолжает он.

Я снова пытаюсь отнять мяч, но безуспешно.

– Играй, – говорю я.

Крис бежит влево, потом быстро разворачивается и несется направо. Я пытаюсь следовать за ним, но полный желудок меня замедляет. Крис добирается до кольца и забрасывает двухочковый. Красиво. Пять – два.

– Да блин, Старр! – орет Хейли. Она принимает мяч и кидает его мне. – Давай живее! Представь, что мяч – это жареная курочка, может, тогда ты его не потеряешь.

Что.

Это.

Была.

За.

Хрень?

Мир словно мчится вперед без меня. Я держу мяч и смотрю, как Хейли удаляется, а за спиной у нее подпрыгивают синие пряди. Поверить не могу, что она это сказала… Она не могла. Нет.

Мяч выпадает у меня из рук, и я ухожу с площадки. Я тяжело дышу, глаза щиплет.

В женской раздевалке душно. Здесь я всегда нахожу утешение после проигрыша – при желании в раздевалке можно поплакать и выругаться. Я принимаюсь мерить ее шагами от одного шкафа к другому.

Тут вбегают запыхавшиеся Хейли и Майя.

– Что с тобой такое? – спрашивает Хейли.

– Со мной? – переспрашиваю я, и от шкафчиков отскакивает эхо. – Что это был за комментарий?

– Да расслабься! Я просто была в игровом запале.

– Шутка про «жареную курочку» – это «игровой запал»? Серьезно?

– В столовке давали курицу! Вы же с Майей сами об этом шутили… И на что ты вообще намекаешь?

Я продолжаю нарезать круги.

Тут глаза у Хейли округляются.

– О боже. Ты решила, что это расистская шутка?

Я перевожу на нее взгляд.

– Ну, ты так пошутила про единственную чернокожую девчонку в зале. Как еще это понимать?

– Блин, Старр? Серьезно? После всего, через что мы прошли, ты думаешь, что я расистка?

– Нельзя сказать что-то расистское и не быть расисткой.

– Да что с тобой происходит, Старр? – вмешивается Майя.

– Почему меня все об этом спрашивают? – огрызаюсь я.

– Потому что в последнее время ты странно себя ведешь! – огрызается Хейли в ответ. Она смотрит мне в глаза и спрашивает: – Это как-то связано с полицейским, который застрелил драгдилера в твоем районе?

– Ч-что?

– Я слышала по новостям и знаю, что теперь ты увлекаешься подобными вещами…

Подобными вещами? Что это еще, блин, значит?

– По телику сказали, что дилера звали Халиль, – продолжает Хейли, и они с Майей переглядываются.

– Мы хотели спросить, не тот ли это Халиль, который был у тебя на днях рождения, – добавляет Майя. – Но не знали как.

Драгдилер. Вот, значит, кто он для них. Не важно, что его в этом только подозревают. «Драгдилер» звучит гораздо убедительнее, чем «подозреваемый в торговле наркотиками».

Интересно, как будут воспринимать меня, если станет известно, что в машине с ним была я? Как оборванку из гетто с наркоторговцем? И что обо мне подумают учителя? Друзья? Да и вообще весь мир?

– Я…

Я закрываю глаза. Халиль смотрит в небо.

«Старр, не суй нос куда не надо!» – говорит он.

Я сглатываю и шепчу:

– Этого Халиля я не знаю.

Такое предательство даже хуже, чем то, что я встречаюсь с белым парнем. Черт, отрекаясь от него, я почти стираю все те мгновения, когда мы смеялись и плакали вместе, все те секунды, что провели вместе. В голове звучат миллионы «прости», и я надеюсь, что Халиль их слышит, где бы он сейчас ни находился. Пускай этого и недостаточно, но я должна была так поступить. Должна