Район-55 - Дмитрий Манасыпов

Прибывшие на помощь две другие группы «спецов» смогли вытащить одного из своих товарищей. Того, кто первым сообразил, что никакая выучка и никакое оружие не смогут им помочь против одного-единственного доходяги в застиранном камуфляже, поворотом головы заставляющего их стрелять друг в друга. Он попытался убежать, когда его догнала пуля, выпущенная командиром группы. Сам командир и второй из оставшихся в живых спецназовцев после выполнения задачи пошли на корм Стае.

Кир понимал, что не сможет долго заставлять этих сильных людей выполнять его волю. Пока возможности были еще не те.

Это столкновение заставило его отнестись к угрозе, пришедшей из того мира, что был вокруг Радостного, с полной серьезностью. Для того чтобы стать настоящим Хозяином этого города, ему нужно много зверей, очень много. И неизвестно, получится ли так же легко подчинять себе всех тех, что сейчас устроили кровавую охоту вокруг. Поэтому он ушел назад, на квартиру к Инге.

И там, отдохнув как следует, он взял в руки голову женщину и проник в ее память, выворачивая ее наружу, ища то место, где можно было бы организовать свою базу. Нашел то, что хотел, и довольно улыбнулся, отпуская брюнетку. И лишь несколько секунд спустя понял, что сделал что-то не так. Напротив него, пуская слюни, сидела кукла с пустотой в глазах. Он хмыкнул и отправился в ту сторону, где увидел то, что его сильно заинтересовало.

Егерь вел автомобиль аккуратно, стараясь не наезжать на ухабы. Грунтовка, в которую перешли тщательно уложенные плиты, закончилась. Впереди тянулась лента укатанной земли в перелеске, что рос около реки. Она была неровная, и ему трудно было вести «Ниву» так, чтобы не потревожить пришедшую в себя девушку.

И было еще кое-что…

Как можно было объяснить непонятное свечение, которое он случайно увидел чуть сбоку? Да кто ж его знает как. Егерь осторожно, не глуша машину, подошел к нему поближе, но яснее от этого не стало.

Воздух светился. Причем заметно это было только под одним определенным углом. Если же стоять к свечению лицом, то – воздух как воздух, абсолютно прозрачный и ни капельки не светящийся. Егерь подобрал валяющийся под ногами сук и осторожно кинул его в ту сторону, где была загадка.

Вверх ударил фонтан голубого яростного пламени, мгновенно испепеливший сук и распавшийся на несколько аккуратных языков, образующих венчик.

– Ни хренатушки себе конфорка… – Егерь недоверчиво покачал головой, смотря на то, как пламя полностью опало, втянувшись в землю.

Увиденное чудо больше всего напомнило ему именно работающую конфорку газовой плиты. Только не бывает в природе, в нормальной природе, таких вот странных штук. Или, во всяком случае, не было до сего момента. Что ему больше всего не понравилось, так это осознание, что впереди на дороге запросто может оказаться еще не одна такая хреновина. И даже не две. Да и вообще, все что угодно может там оказаться, помимо непонятного зверья и людей, с которыми произошло что-то вообще невероятное. Мда… ситуация инсинуации.

Сзади хрустнула ветка. Егерь мгновенно развернулся, вскидывая карабин и толчком уходя в сторону. Выдохнул облегченно и нахмурился:

– Наташ, я же просил оставаться в машине, а?

– Я испугалась, увидела факел какой-то и…

– Ладно. Ты не делай так больше, хорошо? Очень тебя прошу.

– Хорошо, не буду. А что это было?

Он подошел к ней. Заглянул в большущие, все еще испуганные голубые глаза, вздохнул. Прижал к себе, поцеловал в крашеную макушку, вздохнул:

– Если бы я знал, Наташа, что это… пошли в машину. Едем дальше.

Перед тем как сесть в машину, Егерь оглянулся назад, на тот сектор города, что еще не закрыли деревья.

Радостный горел, чадя жирным черным дымом то здесь, то там. Темные столбы, хорошо видимые в светлом утреннем небе, поднимались вверх, чуть колеблемые несильным ветром. Что и как там было сейчас? Многое бы он дал за то, чтобы получить ответ на этот вопрос, но возвращаться туда не рискнул бы, не имея каких-либо разведданных. Слишком странно и чересчур страшно прошла эта ночь. А впереди тоже все было неясно.

Он курил, глядя на деревья возле дороги. Стереотип о том, что фауна не может быть агрессивной, начал развеиваться, как тот самый дым над Радостным. Потому что таких деревьев ему видеть явно не приходилось.

Вон хотя бы то, похожее на обычный для лесостепи карагач. С какой стати на нижних, каких-то чересчур уж удлинившихся и странно подвижных ветвях появились острые иглы? И что за лишайник странного цвета и с активно бугрящейся живой поверхностью вырос на нескольких молодых кленах, торчавших за кустарником? Да и сама трава, ставшая темно-зеленой, со странным стальным отливом, торчавшая то тут, то там. Ой, неладное что-то творится вокруг, ой и нехорошее.

– Что самое главное в танке, товарищ майор? – поинтересовался Егерь сам у себя. – Так точно, товарищ командир разведроты, самое главное в танке – не бздеть…

Сел за руль, провернул ключ зажигания. Двигатель послушно заурчал, и они поехали дальше. Правда, с куда меньшей скоростью.

По дороге к мосту, который вот-вот должен был появиться впереди, им пришлось дважды остановиться.

В первый раз прямо по курсу Наташа успела заметить такое же движение воздуха, какое он видел на повороте. Егерь сумел повернуть машину так лихо, что факел вспыхнул, но при этом не смог зацепить их даже краем.

А во второй раз уже он сам увидел кое-что еще более странное. Кучку земли, которая непрестанно двигалась по кругу. Места на дороге хватило, чтобы вплотную прижаться к густой стене деревьев и объехать аномалию, которая, метнувшись в их сторону, почему-то застыла в нескольких десятков сантиметров от колеса «Нивы». Не выходя из машины, Наташа кинула в нее пачку из-под сигарет…

Земля вздыбилась, ощетинившись торчащими в разные стороны острыми концами клубка корней. Мансур только и смог, что удивленно присвистнуть.

И еще вокруг, несмотря на то что до половодья было далеко, становилось все более и более топко. То ли все-таки вышла из берегов река, и тогда вопрос о мосте повисал в воздухе, то ли случился резкий подъем грунтовых вод, которые здесь залегали очень близко к поверхности. В любом случае им повезло, что машина была именно «Нива» с ее высокой проходимостью и возможностью включить «пониженную».

Несколько раз между деревьев мелькали какие-то смазанные тени. Но пока никто не приближался к ним и не атаковал. Хотя Егерь был готов к самому худшему.

Впереди просвет между деревьев стал ярче и показался последний поворот, ведущий к мосту. Под широкими покрышками автомобиля хлюпало все сильнее.

Егерь приглушил двигатель, стараясь услышать то, что появилось в воздухе на самой границе слуха. Не показалось ли? Нет, не показалось. Где-то там, впереди, отчетливо и так знакомо урчало в воздухе. Тяжелый и кажущийся медленным звук от рубящих небо винтов «крокодилов», старых и грозных двадцатьчетвертых Ми. Сколько раз ему доводилось вот так же вслушиваться, ожидая этот знакомый и родной звук. И рука непроизвольно сжалась: где же гладкая картонка ракетницы-сигналки? Где ребристый металл на самом конце гильзы, из которой должен выпасть кончик шнура, и тогда…

И тогда вверх пойдет красная ракета. И шум винтов станет ближе. А потом разом загрохочет и засвистит, наполняя все вокруг разрывами НУРСов. И в десантном люке будет стоять, поливая огнем, пулеметчик Джексон, который совсем не родственник стародавнего короля поп-музыки. И рядом выдохнет воздух прапорщик Полевой, у которого кончились ВОГи к «гэпэшке». И потом будет полет на базу, и…

Егерь помотал головой, отгоняя воспоминания, подмигнул пассажирам и тронулся вперед.

Лешка шел вдоль ограды больничного городка, внимательно смотря вокруг. Под ногами хрустели осколки оконных стекол, выбитых взрывами газа ночью. Где-то рядом в путанице двухэтажек выли и рычали, причем постепенно удаляясь и явно кого-то преследуя. Но ему это было по барабану. В руке парень держал оторванный кусок стальной трубы с каким-то хитрым механическим узлом на конце. Патроны для автомата, который он с грехом пополам смог прицепить сбоку, на дороге не валялись. А учитывая то, насколько выросла его физическая сила, справиться с кем-то можно было и с помощью импровизированной кувалды.

Да и вообще, тело его выкидывало такие фортели, что впору было не просто удивляться, впору было говорить спасибо тому неизвестному фактору, что исковеркал его до неузнаваемости. Потому что хоть это и было очень страшно, но только благодаря ему до сих пор были живы те, кто остался в бункере. Да и сам хозяин странноватой конструкции из не пойми каким макаром сплетенных воедино кусков механизмов и плоти. Странное было чувство, ох и странное…

Бывший неформал никогда не был слабаком. Да, не был качком или боксером, обычного был телосложения, разве что чересчур худощавым стал в последние года два-три. Но вот морально было тяжеловато, слишком был мягок и раним. Но на физическую слабость никогда не жаловался. А сейчас? Пределы собственной силы были еще не ясны, но самочувствие было просто прекрасное. Потому что новое тело слушалось беспрекословно, четко выполняя все приказы хозяина. Ночью он уже переключался на несколько совершенно диких диапазонов зрения, охватывая окружающий мир и по тепловому излучению, и в каком-то зеленоватом спектре, который давал возможность разглядеть самую малую трещинку на стене отдаленного дома. Слух был тоже неплох, воспринимал даже хриплое дыхание изменившейся твари вон за тем углом больничного корпуса, гулкое и частое биение ее сердца и еле слышный скрежет когтей, в нетерпении скребущих асфальт. И еще он чувствовал ее запах, плохой, жадный и агрессивный. Запах едкого и холодного пота, чуть сладковатый запах свернувшейся крови тех, кого тварь догнала ночью, и слегка уловимый аромат разложения. Скорее всего, тварь на момент прохождения Волны была уже мертвой и процесс некроза прекратиться уже не мог. Наверное, именно поэтому тварь и была такой глупой, не соображала, что мерно шагающая громада ей явно не по зубам. И вел ее только голод. Его Лешка тоже чувствовал, голод был глубокого багрового цвета, заворачивался небольшим смерчем и выдавал тварь с головой.