Шоколадное убийство - Галина Куликова

— Жаль, — сказал Сильвестр. — Когда между вами был барьер, я чувствовал себя гораздо спокойнее.

Польщенная Майя хмыкнула и устроилась за столом рядом с Верой Витальевной. Та совершенно беззастенчиво наблюдала за гостем, размешивая сахар в своей чашке.

— Ну так что, перейдем на «ты»?

Половцев привык фамильярничать и любому другому после столь долгого знакомства уже давно стал бы «тыкать». Но когда Сильвестр смотрел на него своим язвительным взглядом, его язык примерзал к небу, хотя он старался этого не показывать.

— Учитывая то, что вы уже давно сидите у меня в печенке, я согласен, — ответил Сильвестр. — Думаю, пора сократить дистанцию.

— Заметано!

— Теперь он при вас станет ругаться матом, — предупредила Майя. — Сразу почувствует себя как дома, расслабится… Мало не покажется.

— Не нужно делать из меня крокодила, — обиделся Стас. — Когда надо, я могу выглядеть воспитанным.

— Выглядеть воспитанным — это совсем не то, что им быть, — заметила тетя Вера. — Могу преподать вам несколько уроков хороших манер.

— Как только будет время, я весь ваш, — неискренне пообещал Половцев, поедая кексы и едва удерживаясь от того, чтобы облизать пальцы. — Так мы будем говорить о деле?

— Ну, давай, говори, — предложил Сильвестр. — Что за дело-то?

— Если честно, противное дело. Ерунда у нас в городе в последнее время творится.

— Ерунда?

— Вот именно, — подтвердил старший лейтенант. — Живи мы на Диком Западе, все средства массовой информации уже разорвало бы. Представляю себе заголовки газет: «Дело о раздевающихся утопленниках!»

— Похоже, ты начитался детективов.

— Ничего подобного, — ответил Стас, на секундочку перестав жевать. — На детективы у меня времени нет. Я столько работаю, что успеваю читать только вывески.

— Раздевающиеся утопленники, — задумчиво повторила Майя. — Что это за дело такое?

— Это не дело, а много разных дел.

— Ну, сколько? — с недоверием спросил Сильвестр.

— Четыре, ясно? Так что я хочу тобой воспользоваться. Вернее, твоими мозгами. Что им простаивать зря?

— Друзьями не пользуются, — наставительно заметила Вера Витальевна, довольная тем, что Стас ест ее кексы один за другим. — Это вам не пылесос.

— Я в положительном смысле, — оправдался тот. — На самом-то деле я не пользуюсь, а привлекаю к сотрудничеству. Чего в этом плохого?

— Хорошего тоже ничего, — сказала Вера Витальевна. — В настоящий момент мозги Сильвестра заняты под завязку. Он мне помогает.

— Об этом мы потом поговорим. С глазу на глаз, — пообещал ей Сильвестр. — Вашего расследования никто не отменял. Так что не волнуйтесь.

Однако Веру Витальевну его заверение, кажется, не успокоило. Она нахмурилась и сложила руки перед грудью. Получилось довольно грозно. Между тем Майя не сводила с Половцева глаз.

— Я заинтригована, — призналась она наконец. — Раздевающиеся утопленники…

— Это ты сам придумал? — поинтересовался Сильвестр. — Или у нас в милиции теперь всяким делам подбирают художественные названия?

— Слово «утопленник» по понятным причинам мне не нравится, — перебила их Вера Витальевна. — Оно наводит меня на грустные мысли. Оставлю я вас. Пойду лучше на лестничную площадку.

— Включились в общественную борьбу? — спросил подкованный Стас. — Дело это дохлое. У Чепукина девять жизней и полное отсутствие нервной системы, как у червяка.

— Два по биологии, — пробормотала Майя.

— Это мы еще посмотрим, — возразила Вера Витальевна, выбравшись из-за стола.

Через минуту входная дверь хлопнула, и Сильвестр с Майей многозначительно переглянулись. Тетя Вера была тем еще подарочком. И надоела она им изрядно. Как горькая редька надоела. Майя уже намекала ей на затянувшееся «погостить», но та желала ждать окончания расследования. А вот об окончании расследования Сильвестр ничего пока не говорил.

— Ну, так чего? Ты будешь мне помогать? — спросил Стас, стараясь не глазеть на Майю. Несмотря на то что они так и не объяснились, любовное послание он ей все-таки писал! Хорошо, что она об этом не догадывается. Как бы, интересно, он себя сейчас чувствовал? Наверное, как идиот.

— А у меня есть выбор? — поинтересовался Сильвестр. — Можно подумать, если я скажу «нет», ты отстанешь.

— Ты не можешь сказать «нет». Иметь в друзьях старшего лейтенанта безумно выгодно, — напомнил Половцев. — Я вам по жизни очень помогаю.

— Ты помогаешь, только когда мы из-за тебя во что-нибудь вляпываемся.

— Кстати, — спохватилась Майя. — Не хочет ли дорогой гость покушать? У меня биточки есть…

— Подожди, — запротестовал Сильвестр. — Он уже кексов наелся. И вообще. Как он будет рассказывать с биточками во рту?

— В промежутках, — быстро сказал вечно голодный Половцев.

Чертова тетя Вера! Из-за нее он смотрит на Майю новыми глазами. Представляя против воли, что она будет кормить его биточками каждый день. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кроме того, Сильвестр ее ни за что не отдаст.

Майя разогрела для Половцева обед и поставила на стол тарелки. Он жадно ел и заодно рассказывал. Ему действительно удавалось довольно легко совмещать два этих непростых занятия. Сила привычки. Стас давно уже не обедал по-человечески. Еда всегда была приложением к чему-нибудь. За едой он смотрел телевизор, листал газету, разговаривал по телефону, решал важные проблемы. Иногда бежал на задание и забрасывал в себя что-то прямо на ходу. Желудок не желал терпеть такого свинства и постоянно находился со Стасом в конфронтации.

— За последние несколько месяцев в городе произошло четыре странных случая, — объяснил он, проглотив биточек целиком. — И все они связаны с водой. Тебе сразу подробно рассказывать? — с сомнением спросил он. — Или сначала так, по-быстрому?

— По-быстрому, — ответил Сильвестр. — Я сам потом решу, какие мне подробности нужны. Наверняка не те, что ты захочешь на меня вывалить.

Стас посмотрел на него с неудовольствием, но спорить не стал.

— Значит, так. Представь себе человека, который утонул в фонтане в большом парке в центре города. Поздний вечер, народу никого, происшествия никто не видел.

— Пьяный был? — тотчас предположила Майя.

Половцев сразу оживился, в его голосе появился азарт:

— Ничего подобного. Хоть это и рок-музыкант, что предполагает всяческие, так сказать, отклонения, этот был трезвый как стеклышко. Чистая кровь, с головой все в порядке. Однако…

— А как его зовут? — спросила Майя. — Известный хоть рок-музыкант?

— Руководитель группы «Вишневый сад» Андрей Савиных.

Майя присвистнула, показывая, что знает, о ком речь.

— Савиных утонул в фонтане? — с недоверием спросила она. — Почему я ничего не слышала? Говорили, умер дома, во сне, будто что-то с сердцем.

— Потому что это официальная версия такая, — важно ответил Стас. — Нечего раздувать нездоровые сенсации.

— Мы не на Диком Западе, — поддакнул Сильвестр.

Выражение лица у него, впрочем, было скучным. У старшего лейтенанта немедленно появилось желание это выражение «подправить». Поэтому он отложил вилку в сторону и сообщил:

— Савиных был голый и плавал вниз лицом.

— А одежду нашли? — немедленно заинтересовался Сильвестр.

— Нашли. На автобусной остановке. Время было позднее, конечно, но вообразить, что этот тип приехал на автобусе, разделся догола и отправился в парк топиться, довольно сложно.

— А почему ты считаешь, что он разделся именно на автобусной остановке? — удивился Сильвестр. — Если это убийство — чего нельзя исключать, — то преступник вполне мог перенести одежду жертвы куда угодно.

— Я думаю, он разделся сам, — заявил Половцев. — И даже могу объяснить, почему я так думаю. Это из-за второго утопленника. Николай Петрович Баландин, юрист, бесславно окончил жизнь, захлебнувшись в собственной ванне. Этот разоблачился еще по дороге домой, расшвыряв всю одежду по подъезду. Трусы валялись на коврике перед дверью, а пиджак аж на первом этаже. Складывается впечатление, что офигевший юрист бежал вверх по лестнице, стаскивал с себя барахлишко и бросал на пол. Мы проводили следственный эксперимент, заставляли Сашку Бутова бегать и раздеваться. Картина совпадает. После совершения преступления, — наставительно добавил он, — душегубы обычно сматываются. Вряд ли убийца задержался, чтобы по подъезду шмотки раскидать. Так что, выходит, Баландин разделся сам. Ну, и Савиных, наверное, тоже. Если эти два события как-то связаны. А следователь решил, что связаны. Ну как, не слабо?

Сильвестр согласился, что не слабо, и потребовал продолжения. Майя странно посмотрела на него. Невозможно было не подумать о Томилине, ведь он тоже утонул в ванне, хотя там все было ясно — таблетки, алкоголь… И все-таки.