Горящие сердца - Жанакаит Залиханов

— Я только улицу знаю.

— А из какого дома вышла с письмом девушка, ты заметил?

Николай покраснел.

— Я один схожу.

— Нет, идите с Назиром вдвоем! — твердо сказал Потапов, и Николай больше не спорил...

Молча дошли они до калитки маленького домика на улице Чернышевского. Николай остановился у калитки.

— По-моему, здесь.

Во дворе рвалась на цепи собака, заливаясь сердитым лаем.

— Ишь, как разрывается! — сказал Назир.

Николай промолчал и изо всех сил застучал по калитке. Собака залилась еще громче, но тут послышался женский голос, и пес замолк.

Пожилая женщина отворила калитку.

— Вам кого? — Поглядев внимательней на Николая, спросила: — Это ты, что ли, к нам вчера приходил?

Тот, изобличенный, смутился и промямлил:

— Да нет... в общем, да... Мы вот пришли узнать, где Валя.

— Валя ушла чуть свет. Обещала к вечеру вернуться.

— Она не сказала, куда собирается ехать? — вмешался Назир.'

— Нет. И насчет того, чтобы куда-то ехать, разговору не было.

— Спасибо! Вы извините нас. Что ж, Николай, идем погуляем, погода хорошая.

— С удовольствием, — согласился Николай, обрадованный тем, что Вали не оказалось дома.

— Давай только зайдем за Борисом Петровичем. Вместе и пообедаем.

На том и порешили. На автобусе доехали по улице Ногмова до Пушкина, а дальше двинулись в сторону парка пешком по Республиканской. Назир любовался каштанами. Николай глядел на горы.

Борис Петрович согласился пойти в парк, но не надолго: в двенадцать часов он должен уйти по делу.

В парке буйно цвели розы. Народу было много, все скамейки заняты. Шли медленно, любуясь цветами. Назир показал на одну из куртин.

— Вот эти розы ночью как будто засыпают. А утром расправляют лепестки навстречу солнцу, я сам видел, Они очень мне нравятся.

— Хороши! — согласился Борис Петрович. — В горах тоже много цветов, настоящий ковер.

— Как бы раздобыть букет из таких роз? — спросил Николай.

— Как это раздобыть? Нарвать, что ли? — Потапов поднял очки на лоб, сердито глянул на парня.

— Да нет, я совсем не собираюсь их трогать.

— Ну, не знаю, не знаю.

— Борис Петрович, вот моя любимая скамейка, — потянул Назир старого геолога за рукав.

— А что в ней особенного?

— Да вы посмотрите, под каким красивым деревом она стоит! А розы кругом какие! И фонтан совсем рядом.

— Что ж, пожалуй. Но ты лучше скажи мне другое. Живешь ты в горах, далеко отсюда. Почему так хорошо знаешь город и парк?

— А я долго жил в городе, у тети. И в школу здесь пошел. Когда учился в четвертом классе, тетя погибла, в аварию попала. Меня взяли домой, в аул. Но парк не забыл. И скамейку свою запомнил. Третья скамейка. Третья от фонтана.

Николай покачал головой.

— Скамейка стоит на красивом месте, верно. Только неясно, третья она или нет...

Назир не ответил. Он с горечью думал о том, что не удалось ему назначить Вале свидание у этой скамейки, как он хотел. И все же он надеется на встречу, ждет ее, как будто она обязательно должна состояться.

Пообедать зашли в «Эльбрус», на верхнюю террасу. Горы отсюда как на ладони. Леса за Хасаньей и Белой Речкой уже расцвечены красками осени. Ярко желтеют березы среди совсем еще зеленых дубов.

— Красота какая! — широко раскрыв глаза, говорит Николай. — Как же я раньше не замечал?

— Вопрос по существу, — смеется Назир.

Потапов любуется молча и, когда Назир протягивает ему меню, отодвигает карточку.

— Мне все равно, выбирайте сами... Эх, всегда я думал, что красивее всего в горах весна, оказывается, и осень не хуже. Век живи — век учись, а природой никогда не устанешь восхищаться.

Официантка принесла заказ: шашлыки, цыплята-табака, коньяк... Потапов было запротестовал против возлияния, но поглядел на огорченное лицо Назира и умолк. Не захотел обижать парня, у того, видно, настроение было подавленное.

Поднимали тосты, ели с аппетитом...

Поднялись. Несмотря на протесты Бориса Петровича, расплатился Назир.

Успели забежать в гостиницу. Потапов переоделся. Ребята проводили его до управления. Борис Петрович протянул Назиру руку.

— Когда сегодня увидимся?

Назир замялся.

— Видите ли, Борис Петрович, у меня тут тоже дела, а вечером хочу уехать.

Потапов потрепал его по плечу.

— Вот оно что! Ну ладно. Жаль, что уедешь скоро. Оставайся до завтра, а?

— Я подумаю, спасибо. То есть, я постараюсь. Ну, а если не увидимся, отец, счастливого вам пути!

— Да, тогда уж до будущей весны.

...Никаких дел у Назира, конечно, нет, но не мог же он сказать об этом геологам. До вечернего автобуса времени еще целый день, и Назир снова отправился в парк на свою скамейку.

«Валя, Валя, как же так получилось! Хотел показать тебе мою скамейку, хотел... Эх, дурацкая голова твоя, Назир, даже адреса московского не узнал. Мальчишка! Из аула сорвался, как ненормальный... Что там теперь? Выполнила Ариубат мою просьбу? Выполнила, она человек слова».

На ветку ближней ели села какая-то птаха. Назир загадал: «Если полетит к выходу из парка — увижу сегодня Валю. А полетит к горам — тогда ничего не выйдет, и надо уезжать, не дожидаясь вечера». Птичка поглядела на него одним глазом, наклонив набок серенькую головку. Клювиком почистила перышки... Послышались голоса — вверх по аллее шли люди. Птичка вспорхнула и полетела вверх, к горам.

Рассерженный Назир пошел, на автостанцию. Не зайти ли к Борису Петровичу хотя бы за Валиным московским адресом? Утром не спросил, а теперь заявиться? Нет уж, пеняй на себя, дуралей, и езжай домой. Там дела ждут, а здесь ничего не клеится...

Часы у Назира стояли. На автобус он едва поспел, втиснулся без билета. В машине много односельчан. Есть и жители Кашкатау. Назира не узнать: веселый почтальон мрачен, как зимняя туча. Иногда он пытается шутить, но получается у него плохо, и тогда на очередной вопрос кого-то из знакомых: «Какая муха тебя укусила, Назир?» или «Ты на похоронах был?» — он выразительно морщится: «Друзей в городе встретил, выпил малость, а голова, понимаешь, трещит...»

У памятника Кязиму автобус поворачивает направо, тяжело и медленно подымается в гору. Крутые повороты следуют один за другим, и машина все время идет на первой скорости.

На остановке Назира поджидала Ариубат.

«Чего она меня ждет? Что случилось?» — Назир спешит к девушке, она улыбается ему. Нет, плохого, видно, ничего не случилось...

— Добрый вечер, славная девушка! — здоровается Назир.

— И тебе тоже. Как хорошо ты научился здороваться, уважаемый почтальон! — Ариубат смотрит Назиру в глаза.

Парень отчего-то пугается этого взгляда.

— Говори скорей: случилось что? Почту получила?

— Два раза получила.

— Как это два раза? Не понимаю!

— Скоро поймешь.

— Но ведь раньше никогда такого не было!

— Раньше не было, а сегодня стало.

— Ты передала нашу почту?

— Передала два письма.

— Спасибо тебе, Ариубат! Теперь я твой раб на всю жизнь.

— Да уж конечно. Попробуй только отказаться мне служить.

— Почта у тебя в библиотеке?

— Да, пойдем, я тебе все отдам. Газеты я не успела раздать.

— Ничего.

Пока они идут до библиотеки, Ариубат старается сообразить, как начать разговор. Интересно, встретились они или нет?

— Назир, когда автобус отсюда пришел в Нальчик, ты был на автостанции?

— Нет. Я чуть вообще не опоздал.

— Значит, Валю ты не видел?

Назир останавливается. У него от волнения начинают дрожать ноги. Говорить он не может и только смотрит на Ариубат.

— Не видел?

— Н-нет...

— Она приехала утренним рейсом и уехала на том же автобусе назад.

Все ясно, все понятно. Ариубат показывает Назиру письмо, но в руки не дает.

— Вот это и есть вторая почта. Пляши! Теперь моя очередь мучить тебя. Ну, давай!

— Как я могу плясать на улице?

— Это дело не мое. Не спляшешь — письмо не отдам!

Назиру припоминаются все шуточки, которыми он в свое время осыпал Ариубат. Оказывается, приятнее шутить самому, чем терпеть чужие насмешки. Он беспомощно смотрит в ту сторону, где солнце уже готовится опуститься за седые вершины гор. Никогда в жизни ему не хотелось, чтобы оно двигалось быстрее, а сейчас хочется. Но золотые лучи щедро заливают своим светом всю окрестность.

Сжалившись над ним, Ариубат отдает письмо. Назир схватил его, не поблагодарив, и тут же распечатал.

...Ариубат встретила Валю у автобуса, видела, как девушка зашла на почту и тут же вышла. Ариубат подошла к ней.

— Кого вы ищете?

— Назира.

— Он уехал.

— Далеко? Надолго?

— В Нальчик.

— А когда он уехал?

— Вчера.

— И скоро вернется?

— Не знаю точно. Звонил мне оттуда, просил, чтобы я почту вместо него получила.