Горящие сердца - Жанакаит Залиханов

— Пусть тебе Шамиль скажет, — отвечает Башир.

Шамиль молчит. Вообще-то в свои светлые минуты он относится к Асхату с явным уважением: ценит его за ум, образованность, душевный такт. Жаль только, что такие моменты просветления случаются у Шамиля редко. И он торопится заглушить их водкой, и забывает благие порывы так же быстро, как пьянеет... Парень лжет, когда говорит, что умеет пить не пьянея. Как раз этого-то он не умеет.

Жизнь у Шамиля сложилась неладно, путано. Родители его поженились после войны; отец — инвалид, мать постоянно тревожится за его здоровье, работает за двоих. Немало огорчений принес ей и Шамиль — учился плохо, еле дотянул до окончания школы.

Ни о каком вузе, конечно, и речи не могло быть. Рано начал курить, пить, связался с плохой компанией. Сейчас отцу совсем тяжко — болят старые раны, работать почти не может. Насилу мать уговорила Шамиля поступить на стройку. Надеялась, бедная, что хоть какая-то помощь от него будет, а он вот ни копейки еще ей не послал. Все на себя тратит.

Не раз уже Асхат разговаривал с ним по душам, и иногда комсоргу казалось, что его слова доходят до парня, задевают в его душе какие-то струны. Да все, видно, впустую! Встряхнется Шамиль, как теленок после укуса овода, и все идет по-старому.

Совсем иной человек Башир — лучший каменщик бригады, парень крепкий, спокойный, работящий. Любит шутку, веселье, верен в дружбе. С ним Асхату легко, они с полуслова понимают друг друга. Это — не Шамиль, с тем комсоргу придется немало повозиться...

— Итак, о чем спор, ребята? — повторяет Асхат свой вопрос.

Не ответить было уже нельзя, и парни одновременно раскрыли рты:

— Да просто так... — сказал Шамиль.

— Агитирует меня начать курить! — неожиданно для себя выпалил Башир.

— Я, признаться, думал, вы о чем-то серьезном рассуждаете. К примеру, о том, как нам выполнить наши обязательства.

Слова комсорга задели Шамиля за живое:

— Дай хоть приступить к работе, — раздраженно бросает он. — Тогда и увидим, кто что выполнил и кто чего стоит.

— Это время уже наступило, — отвечает ему Асхат.

— Да справимся мы с этим, Асхат, не бойся! Вот посмотришь — выполним обязательства к сроку! — веско говорит Башир.

Асхат немного отстал. Он недоволен собой: нет у него еще настоящего подхода к людям. Ребята шутят, смеются, а он, как дятел, долбит одно и то же: нормы, работа, обязательства... Так делу не поможешь.

— О чем задумался? — спрашивает Асхата прораб, снова оказавшийся рядом. — Не о моих ли опасениях?

— Пожалуй, ты угадал, Жунус.

Солнце печет все сильней. Асхат надевает широкополую шляпу, которую до этого держал в руках. Если раньше его длинная тень походила на стройный тополек, то теперь она напоминает высокую сосну, у которой ветви растут на самой макушке.

За шутками и разговорами не заметили, как дошли до места. Прораб быстро распределил задания, роздал инструменты. Шамиля с напарником назначили подносить раствор, Башир с тремя рабочими стал на кладку, другие подчищали и выравнивали зеленые стенки канала, готовили место для каменной облицовки. Работа закипела.

— Давайте-ка испытаем сегодня Шамиля, — обращается Башир к своему напарнику, круглолицему Хусею. — Эй, вы, поживее поворачивайтесь! Даешь раствор!

Шамиль с товарищем тащат носилки с раствором. Тяжесть прижимает носилки к земле, руки растягиваются, как резиновые; ноги гнутся, как ивовые прутья.

— На, получай, коли соскучился! — с этими словами Шамиль вываливает раствор прямо на ноги Баширу. Башир отскакивает в сторону, но поздно: сапоги и спецовка — в пятнах раствора.

— Что ж ты убегаешь? — хохочет Шамиль.

— Ничего, — рассудительно говорит Башир, — посмотрим, что он запоет после пятой ходки.

Принялись, наконец, за облицовку. Любо смотреть, как умело и споро работает Башир. Откуда у него такая сноровка? Как заправский, опытный каменщик, цепким оценивающим взглядом осматривает он камень со всех сторон и тут же находит ему нужное, единственно возможное и удобное место. Видно, сказывается в нем опыт многих поколений горцев-камнекладов... Товарищи едва поспевают подавать ему камни.

— Экий молодец, настоящий мастер! — говорит Жунус Малкаров, обращаясь к Асхату. — Зря мы, оказывается, его держали на подсобных работах.

— Да, но до сих пор ведь и не было для него настоящей работы.

Раствор кончился, а Шамиля с носилками не видать. Во-он он плетется, нога за ногу заплетается, и напарнику его, видать, не легче. Однако скоро и подносчики раствора втянулись в общий ритм. Каменщики больше не простаивали по их вине.

А солнце поднимается все выше и выше. Его прямые лучи жгут нестерпимо. Но люди, захваченные работой, кажется, не чувствуют жары. Один лишь Шамиль, улучив минутку, сбегал к речке, окунулся разок.

Асхат переходит от одной группы к другой, берется то за кирку, то за лопату: ничего, получается не хуже, чем у других. Асхат доволен, довольны и ребята.

— Дай-ка, подменю тебя, отдохни немного, — говорит он Баширу, беря у него из рук мастерок.

Шамиль заметил это и теперь старается еще быстрее оборачиваться с носилками. Приятно все же покрасоваться перед комсоргом, доказать ему, что и ты — не из последнего десятка. Однако ноги совсем уже не слушаются своего хозяина, вот-вот подломятся в коленях. Это не укрылось от зорких глаз Башира. Быстро выскочив из котлована, он отбирает носилки у Шамиля:

— Покури, видно тебе уже невмоготу.

Кажется, Шамиль еще ни к кому не испытывал такого прилива благодарности, как сейчас к Баширу. Он сразу опускается на землю. Даже «спасибо» не успел сказать. Курить почему-то совсем не хочется... Ломит руки, сильнее даже, чем ноги.

Башир с напарником дважды успел обернуться с носилками, а Шамиль все сидит на солнцепеке, не в состоянии шевельнуться. Наконец он заставил себя встать, сделал несколько шагов и опять обессиленно опустился на землю у самой реки. Как хорошо! Тень от большого камня надежно защищает его от солнца. От реки веет прохладой. Вот сейчас можно и закурить.

Малкаров смотрит на часы — полдень. Пора объявлять перерыв на обед, да повар сегодня почему-то запаздывает. Но вот на дороге показалось облачко пыли, оно быстро приближается — везут обед.

Ребята медленно собираются на берегу. Несколько смельчаков, сбросив одежду, полезли в воду; большинство ограничилось умыванием. Что ни говори, хоть осеннее солнце и припекает вроде бы по-летнему, да вода в реке обжигает холодом.

Обедают молча, сосредоточенно, с отменным аппетитом. После еды, как водится, снова начались разговоры и шутки.

— Дорогой наш комсорг, — заводит круглолицый Хусей, — хоть для приличия включили бы к нам в бригаду девушку. Одну. А?

— Что ж, ты прав, Хусей, — серьезно отвечает Асхат. — Подыщем подходящую. С девчатами веселей. Да и соревнование разгорится с новой силой — всякому захочется показать себя с лучшей стороны.

— А по-моему, совсем ни к чему нам здесь бабы, — заявляет Шамиль. — При них лишнего слова не скажешь.

— Лишних слов вообще не стоит говорить, — откликается Асхат.

— Нет, девушки здесь нам очень и очень нужны, — поддерживает его Башир. — Без них и работа не клеится, и глазу не на чем отдохнуть.

— Вон ты какой! — замечает прораб, поднимаясь с места. — С тобой, я вижу, шутки плохи.

Асхат с Жунусом направляются к газику поболтать с поваром. Разговор о женщинах продолжается и без них.

— Пойми, чудак, — серьезным тоном вразумляет Башир Шамиля, — не было бы женщин — не было бы и жизни на земле.

— Ну, жизнь-то, наверное, была бы, а вот людей действительно не было бы. Ты это хотел сказать? — мигом откликается Шамиль, всем своим видом показывая, что и он кое в чем разбирается.

К сидящим вновь подходит Асхат. Он взял у повара транзистор и сейчас настраивает его на московскую волну. Передают Чайковского. Думал ли когда-нибудь Чайковский о том, как величественно и торжественно должна звучать его музыка в горах? Асхат, конечно, не может ответить на этот вопрос; он знает только, что никогда знакомая мелодия не казалась ему такой прекрасной, как сейчас, здесь, в горах Балкарии... Но вот музыка смолкает, и раздается взволнованный голос Левитана: советская автоматическая станция летит к Луне... Ребята замерли, стараясь не проронить ни слова. Когда сообщение закончилось, все дружно захлопали.

— Поистине несчастны те, кто не дожил до наших дней! — воскликнул Хусей.

— Да, — быстро заговорил Жунус, — раньше от нас до Нальчика было два дня пути. А теперь спутники в полтора часа облетают вокруг Земли. И уже на Луну летим. Эх!..

— За дело, друзья! — говорит Асхат. — Пока мы раскачиваемся, станция того и гляди до Луны долетит.

Возбужденные и смеющиеся, они принимаются за работу.

Вскоре в бригаде землекопов возникло затруднение: трассу будущего канала преградил огромный валун. Асхат с Баширом подошли к землекопам, прораб был уже здесь.