Горечь и сладость любви - Наталия Николаевна Антонова

– Мог, конечно, но на чём?

– У меня есть маленькая репродукция, я купила на выставке, – заторопилась Алёна, и вдруг её голос упал до шёпота, – но она дома.

– Ничего страшного, – сказал Эдуард, – я подпишу вам свою визитку.

– Правда? – обрадовалась девушка.

– Конечно, – он достал прямоугольник из довольно мягкой бумаги и поставил на нём свою подпись.

Осчастливленная Алёна не придала значения, что визитки художника были сделаны из материала, на котором было удобно писать. И, следовательно, не догадалась, что автографы на визитках художника получила она не первая и не последняя.

– Спасибо, – пропела девушка.

Она отошла на шаг, когда Вера догнала её:

– Алёна, подожди.

– Что? – обернулась Игнатова.

– Сделай милость, держи язык за зубами.

– Так вы и он, – девушка перевела взгляд с Веры на Эдуарда и обратно. Только тут Вера поняла, что Алёна до этого момента не догадывалась о их связи. Выходит, что Вера сама навела её на эту мысль. Она чертыхнулась про себя, но было уже поздно.

– Ты исполнишь мою просьбу? – спросила она, не сводя взгляда с растерянно‐удивлённого лица девушки.

– Конечно, я никому ничего не скажу, – пообещала Алёна, – можете не волноваться по этому поводу.

– Спасибо, – сухо поблагодарила Вера.

– Пожалуйста, – пожала плечами Игнатова. И по тому, как она это сделала, Вера догадалась, что, несмотря на все Алёнины восторги работами Прилунина, она недоумевает по поводу того, как Вера могла поменять Данилова на художника.

Но для Веры её мнение ничего не значило. Главное, что девчонка обещала не болтать. В том, что Алёна сдержит данное ей слово, Вера не сомневалась.

Глава 12

Накануне Нового года Вера столкнулась в коридоре нос к носу с Даниловым и поразилась его мрачному внешнему виду. Кроме того, Андрей сильно похудел и выглядел не вполне здоровым. Только тут она вспомнила, что шеф давным-давно не заглядывал в бухгалтерию и её к себе в кабинет не вызывал. Хотя Елизарова и Уфимцева в кабинете шефа пропадали частенько.

Вера же даже не давала себе труда задуматься над тем, что бы это значило. И только теперь она поняла, что Андрей умышленно избегал встреч с ней.

«Ну и стерва же ты», – возмутился её внутренний голос.

«При чём тут я?» – попробовала возмутиться Вера.

«А кто при чём?» – прошипел сердито внутренний голос.

«Не знаю».

Вера подумала, что ей нужно во что бы то ни стало сделать что-то хорошее для шефа. А что можно сделать для мужчины, если у него и так всё есть, кроме любимой девушки. Ответ лежал на поверхности – нужно его с этой девушкой познакомить.

Лучшей девушки, чем её подруга Клава, Вера не знала, поэтому план созрел в её голове молниеносно.

– Андрей Иванович, – окликнула Вера уже разминувшегося с ней Данилова.

– Да, Вера, – остановился он, но головы не повернул.

Вера торопливо подошла к нему и дотронулась до его руки:

– Андрей Иванович!

Данилов вздрогнул от её прикосновения, как от удара током.

– Простите, – сказала Вера и убрала руку. Но отступать от своего плана она не собиралась, поэтому пошла в наступление: – Мне очень нужно поговорить с вами.

– О чём?

– О личном, – смутилась Вера.

Данилов поднял голову, и Вера заметила в его глазах заинтересованность.

– Говорите, Вера Матвеевна, – тихо сказал он.

– Но не здесь же, – слабо улыбнулась она.

Он хотел что-то сказать, но она опередила его:

– И не в вашем кабинете, и вообще не в нашей конторе.

– А где же? – удивился он.

– Помните то маленькое кафе на углу Петровской и Крапивина?

– Ты имеешь в виду «Магдалину»? – снова перешёл он на «ты».

– Да, – кинула она.

– Как же я могу забыть его, – вырвалось у него с нескрываемой горечью.

Вере захотелось попросить у него прощения, но она не стала этого делать, а вместо слов извинения произнесла:

– Андрей, ты не мог бы прийти туда сегодня в восемь вечера?

Он не спросил, зачем ей это понадобилось, просто сказал:

– Я приду, Вера.

– Спасибо! – Вырвалось у неё так искренне, что он на долю секунды поверил в возможность возрождения их отношений.

Вера лёгкой походкой счастливой женщины удалилась в сторону бухгалтерии, а Данилов всё стоял на прежнем месте и смотрел ей вслед как заворожённый.

В обеденный перерыв Вера позвонила Клавдии и сказала:

– Клава, ты мне позарез нужна сегодня вечером!

– Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего не случилось, но очень даже может случиться, – проговорила Вера загадочным голосом.

– Говори уже! Не темни!

– Тебе придётся потерпеть до вечера.

– И когда ты собираешься прийти ко мне.

– Никогда!

– То есть?!

– Я имела в виду, что сегодня я не приду к тебе. Зато придёшь ты!

– К тебе, что ли? – недовольно переспросила Клавдия.

– Нет, сегодня я хочу встретиться с тобой в маленьком кафе на углу Петровской и Крапивина. Называется оно «Магдалина».

– Знаю я эту кафешку, – небрежно отозвалась Клавдия, – а чего это тебе вдруг приспичило? – спросила она подозрительно.

– Вот придёшь к восьми и всё узнаешь. Я, может быть, немного задержусь, но ты проходи, садись на первый столик у окна. Я его забронировала.

– Ох и темнишь ты что-то, Верка, чует моё сердце! – разохалась подруга.

– Ничего я не темню, – сделала вид, что обиделась, Вера.

– Ладно, уж, – вздохнула подруга, – приду я.

– Вот и здорово! – обрадовалась Вера. – Целую!

– До встречи.

– Угу.

Улицы, запорошенные только что выпавшим снегом, источали нежность, и Клавдия шла, то ускоряя, то замедляя шаг. «Как в детстве, – думала она, – если выпадет ещё хоть чуть-чуть, можно будет в школьном дворе слепить большого снеговика». Маша Лазарева обязательно будет спорить со Славкой Усачёвым по поводу того, кто у них получился: снеговик или снежная баба. А миротворец Миша Лапушкин будет уговаривать ребят, чтобы те не ссорились. И предложит вылепить ещё одного снежного человечка.

В прошлом году они так и сделали. Одному снеговику, как и принято, надели на голову ведро, позаимствованное у школьной технички, а голову второго снежного человечка Маша Лазарева любовно обвязала старым пуховым платком своей прабабушки.

– Ты бы ещё фартук ей подвязала, – дразнил девочку Усачёв. И на следующий день Лазарева принесла из дома цветастый фартук и обвязала лямочки вокруг импровизированной талии снежной бабы. Мальчишки хихикали, а девочки радостно хлопали в ладоши.

Вспоминая всё это, Клава не заметила, как сама тихо рассмеялась. Не замечала она и недоумённые взгляды, которые бросали в её сторону спешащие по своим делам прохожие.

Без пяти восемь боявшаяся опоздать Клавдия влетела в «Магдалину», сбросила пуховик на руки подоспевшего гардеробщика и бегом кинулась в небольшой,