Дело о сбежавшем трупе - Эрл Гарднер

– В то время – нет. Позднее – да.

– Почему?

– Ну, обвиняемая сказала нам, что останется на ночь в мотеле, но примерно, точно не знаю, да, около семи часов менеджер позвонил нам, мол, она и миссис Энзел уехали. Мы проследили их до Фресно и узнали об их отлете самолетом в Сан-Франциско.

– Как вы поступили?

– Мы позвонили в Сан-Франциско, чтоб там ее встретили при посадке и установили за ней наблюдение.

– Это было сделано?

– Да, но теперь я знаю только факты из донесений.

– Я понимаю и не буду спрашивать о сделанном кем-то другим. Скажите, когда вы в следующий раз видели обвиняемую?

– Уже четырнадцатого числа.

– В какое время?

– В половине пятого дня.

– Где вы ее увидели?

– В вашем офисе.

– У вас состоялся с ней разговор?

– Да, сэр.

– Что сообщила вам обвиняемая о коробке конфет, которая была ей предъявлена?

– Она приобрела эту коробку и положила ее в дорожный портфель мужа, тот всегда возил ее с собой, так как был запойным пьяницей. Временами он чувствовал непреодолимое стремление к спиртному, но, когда съедал конфету, не одну, а порядочное количество, ему удавалось перебороть в себе эту тягу.

– Она призналась вам в покупке этих конфет?

– Да, сэр.

– Вы спросили ее, открывала ли она коробку и обрабатывала ли как-то конфеты?

– Она объяснила мне, что просто приобрела шоколад и положила его в портфель мужа не открывая, в таком виде, как коробка была получена из кондитерской. Она сняла внешнюю упаковку, так как купила две одинаковые коробки, но целлофановую обертку на них не нарушала.

– Вы обследовали эту коробку шоколада?

– Да, сэр.

– С целью обнаружения скрытых отпечатков пальцев?

– Да, сэр.

– И какой результат?

– Нашли две конфеты, на которых имелись следы правого большого и указательного пальца обвиняемой.

– Вы смогли их сфотографировать?

– Да, сэр.

– У вас фотографии с собой?

– Да, сэр.

– Пожалуйста, покажите их адвокату обвиняемой, после чего я намерен их причислить к вещественным доказательствам.

– Не возражаю, – заявил Мейсон, торопливо взглянув на фотографии.

– Позднее вы присутствовали при том, как эти две конфеты проверялись на наличие яда?

– Присутствовал.

– Вы каким-нибудь образом отметили эти конфеты?

– Да, сэр. Мы прикрепили по маленькому кусочку бумаги к нижней стороне конфет, написав на одной из них номер один, а на второй – номер два. Кроме того, я поставил свои инициалы.

– После чего обе конфеты проверены на яд?

– Да, сэр.

– Перекрестный допрос, – с удовлетворением объявил Вэндлинг.

Мейсон словно соскучился и с нетерпением ожидал момента заговорить:

– Известно ли вам, что обнаружено в этих конфетах?

– Только понаслышке.

– «Понаслышке» от токсиколога, проводившего экспертизу?

– Да, сэр.

– Но вы находились в то время там?

– Да, сэр.

– Что он сказал?

– В двух конфетах находится цианистый калий, а в остальных – мышьяк.

– Вам известно, что при мышьяковом отравлении смерть наступает довольно медленно?

– Да, сэр.

– А при цианиде очень быстро?

– Да, сэр.

– Вы не пытались выяснить, почему эти две шоколадки с молниеносно действующим ядом лежали вперемешку с конфетами, начиненными медленно действующим ядом?

– Нет, сэр. Я спросил об этом обвиняемую, но она упорно настаивала, что не вскрывала коробку и не дотрагивалась ни до одной конфеты.

– Это все, – удовлетворился Мейсон, – больше вопросов не имею.

– Приглашаю Сару Энзел, – объявил Вэндлинг.

Сара Энзел, сидевшая в конце зала, выступила вперед и воинственно заявила:

– Я не хочу быть свидетелем в этом деле. И не знаю ничего такого, что может хоть чем-то помочь обвинению. Молодая женщина, которую вы тут судите, племянница моей сестры. Бедная девочка невиновна.

– Подойдите сюда, вас приведут к присяге, – попросил Вэндлинг.

– Я уже сказала, не хочу быть свидетелем. Я…

– Подойдите сюда и клянитесь говорить одну только правду, – строго произнес судья Сайлер, но так как Сара Энзел еще колебалась, добавил: – В противном случае вас будут судить за неуважение к суду. Вы вызваны в качестве свидетеля, присутствуете в суде. Так выходите вперед.

Сара Энзел медленно пошла через вращающуюся калитку в отсек для адвокатов и свидетелей и поднялась на возвышение. Она протянула правую руку, приняла присягу, постаралась улыбкой приободрить Мирну, после чего уселась и посмотрела на Вэндлинга.

– Вы Сара Энзел? – спросил тот. – В настоящее время проживаете в Лос-Анджелесе с подсудимой в доме, который ранее принадлежал Уильяму Делано. Это так?

– Верно! – фыркнула женщина.

– В каком родстве вы находились с Уильямом Делано?

– Я не состояла с ним в кровном родстве. Моя сестра была женой брата Уильяма.

– Они оба умерли?

– Да, оба.

– Какие родственники были у Делано, когда он умер?

– Никого, кроме Мирны, если не считать меня родственницей.

– Он считал вас невесткой?

– Да, сэр.

– Как часто вы видели Уильяма Делано при жизни?

– Довольно часто.

– А незадолго до смерти вы его видели?

– Да, конечно.

– За сколько дней до смерти?

– Приблизительно за месяц.

– Можете ли вы описать условия в доме Делано в то время? Кто там находился?

– Я и его племянница Гортензия, а также Мирна и Эд Дейвенпорт. Мирна приехала помочь Гортензии.

– Вы говорите о Гортензии Пакстон?

– Да, сэр.

– Что случилось с Гортензией Пакстон?

– Она умерла.

– А Уильям Делано умер уже после нее?

– Да, сэр.

– Приблизительно через какой срок после смерти мисс Пакстон?

– Через две недели с небольшим.

– Эти две недели он сильно болел?

– Да, сэр.

– За это время он составил новое завещание?

– Не знаю.

– Он не говорил вам в присутствии обвиняемой, Мирны Дейвенпорт, об изменении завещания?

– Не совсем так. В дом приехали адвокаты для составления документа. Он был очень больным человеком.

– По новому завещанию вы унаследовали кое-какие деньги, не так ли?

– Вас это не касается.

– По его последнему завещанию вы получили сколько-то денег, не так ли?

– Отвечайте на вопрос! – прогремел со своего места судья.

– Да, сэр! – в тон ему ответила миссис Энзел.

– Сколько?

– Сто тысяч долларов и пятую часть дома.

– Когда вы впервые познакомились с обвиняемой, Мирной Дейвенпорт?

– Когда приехала навестить Уильяма Делано.

– Она проживала в то время в его доме?

– В то время – нет. Она находилась там, помогала Гортензии, но…

– Одну минуточку. Вы имеете в виду Гортензию Пакстон, его племянницу, которая скончалась?

– Да, сэр.

– Гортензия Пакстон вела дом, смотрела за хозяйством, руководила слугами и обслуживала Уильяма Делано?

– Да, все точно.

– Так продолжалось некоторое время?

– Она жила у него более двух лет… Гортензия – его любимица. Они были очень близки.

– Вскоре после того, как вы приехали навестить Уильяма Делано, Мирна Дейвенпорт перебралась на жилье к нему? Правильно?

– Все не так просто. То есть нельзя делить вот так на какие-то периоды. Мирна сначала приехала с визитом помочь Хорти по хозяйству…

– Под «Хорти» вы имеете в виду Гортензию Пакстон?

– Естественно.

– Хорошо, продолжайте.

– Так вот, она приехала навестить дядюшку, помогала Хорти, потом решила вернуться домой, вот не помню, то ли перед самым моим приездом, то ли сразу после него. Но так или иначе, они с Эдом, это ее муж, уступили настоятельным просьбам Хорти и поселились в доме.

– Однако мистер Дейвенпорт продолжал работать в своем офисе, который находился в этом же штате, в Парадайзе, где они с Мирной Дейвенпорт до этого жили?

– Да, так все и было.

– Сначала Эд Дейвенпорт тоже находился в доме мистера Делано вместе с женой?

– Да, сэр.

– Сколько времени?

– Весьма недолго.

– После вашего приезда и после смерти мистера Делано мистер Дейвенпорт начал отлучаться из дома на продолжительное время, не так ли?

– О каком доме вы говорите?

– В то время это был особняк, в котором скончался Уильям Делано, не так ли?

– Очевидно. Да.

– Именно этот особняк я и называю домом, а здание в Парадайзе я именую конторой. Офисом.

– Понятно.

– Вскоре после того, как вы окончательно перебрались в этот дом, вы заметили, что мистер Дейвенпорт частенько отсутствовал, не так ли?

– Я не знаю, куда вы клоните и чего стараетесь добиться, но я отвечу вам совершенно откровенно: мы с Эдом Дейвенпортом не ладили. Но это не имело ничего общего с его поездками. Он не любил меня точно так же, как я его. Из этого никто не делал секрета, хотя я изо всех сил старалась быть с ним любезной, но он считал, будто я настраиваю Мирну против него. Фактически я лишь пыталась раскрыть Мирне глаза на то, что творилось.

– А что творилось?