Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

– Экий торопыга. Конечно, дело есть, не приехал бы попусту.

То, что есть дело, я сразу понял, как услышал фамилию. Кто же, в Нижнем проживая, не знает одного из богатейших людей города? В лицо я его не знал, но фамилия на слуху, серьезная фамилия, уважаемая.

Но купец тянул время, начав о погоде, о ценах на урожай. Потом внезапно, будто бы вспомнив что-то, спросил:

– Не хочешь от Крякутного ко мне перейти? Вдвое от Ивана платить буду. И работа та же – меня охранять да товар мой беречь.

– Крякутной не простой наниматель, меня с ним связывают не только дела. Когда у жены татары дом спалили, он приютил, работу дал. Деньги – дело наживное, хорошо, когда они есть. Но и совесть быть должна.

– Втрое плачу.

Я отрицательно покачал головой.

– За такие деньги и найми троих, втрое лучше будет.

– Удачлив ты больно, умен зело. Кто мог помыслить, что по смерчу из пушки стрелять надо. Есть у меня охранники – как без них, только сила у них есть, а мыслить не могут. Откель тогда удача возьмется. Я ведь богат не потому, что на печи лежу. Благоволение Господне нужно, это понятно. Но на Бога надейся, а сам не плошай. Ничего бы у меня не получилось, коли на семь шагов вперед не просчитывал. И людей стараюсь к себе взять таких же, чтобы опереться можно было, не подвели и исполнили в точности, что хочу.

– Нет, купец. После знакомства с тобой уважения к фамилии твоей прибавилось, но не могу. Это мое последнее слово.

Купец вскочил, заходил по трапезной. Лицо его покраснело, видно, не привык встречать отказа. Обычно, когда говорят – это мое последнее слово, продолжать далее разговор – пустое. Но купец уселся снова.

– Ладно, не хотел вот так, сразу, но придется. Дочь у меня есть, Антонина, пятнадцати годов, на выданье девка, красавица – вся в мать. Снюхалась с боярином местным, Илюшкой Лосевым. Так себе боярин. Ликом красив, врать не буду, однако беден, можно сказать – гроша ломаного за душой нет, а гонору – на пятерых хватит. Мы уж с ним по-хорошему – дескать, не пара она тебе, боярин. По-отцовски ее увещевал: найду я тебе достойного мужа из купеческого сословия. «Нет, – кричит, – я его больше жизни люблю!» Что ты будешь делать? Уж мать ее за косы таскала, я вожжами поучил, да видно – без толку… Надысь дочка пропала, сказала – с подружками гулять, на посиделки, и до сих дома не объявлялась. Я – домой к Илюшке, а его и след простыл, сбег. Домашние сказали – оседлал лошадь и уехал, не сказав куда. Еще и надо мной насмехались – мол, за дочерью смотреть лучше надо.

– От меня-то чего хочешь?

В принципе, я уже и сам понял, что он хочет, после его последних слов.

– Найти бы их, обоих найти. Антонину в доме запру да замуж выдам, а Илюшку – под суд княжеский, неча девиц соблазнять.

– Помилуй бог, Гаврила! Где же их искать, Русь большая.

– Потому к тебе и пришел, что удачлив ты да умом не обижен.

– А если любовь у них?

– Да пусть любит кого желает. Жениться на ней он не хочет – не боярского-де звания девица. А в блуде – нельзя. Семья быть должна, детишки от законного супруга. Для кого я приданое собирал? Позор-то какой на мою голову! Теперь и мужа достойного не сыскать, порченая девка. А уж как мы ее холили да лелеяли, ни в чем отказа не знала. Старший сын весь в меня, серьезный. А любимица вон чего вытворила. Ну, вернется – я ей покажу, как фамилию чернить, ровно подлого сословия, а не купеческого. Ну так что, возьмешься ли?

– С Иваном как быть? Он днями с товаром во Владимир собирался.

– Мне бы твое согласие получить, а с Иваном я договорюсь. На худой конец ему своих охранников одолжу, мало будет – двух-трех человек дам.

– Хорошо, договаривайся с Иваном. Коли согласен он будет, попробую сыскать, но ручаться не могу. Парсуна ее есть ли?

– Нет, – развел руки купец. – Как-то не довелось мастера встретить, чтобы лик ее написать.

– Как же мне ее искать, когда я ничего, кроме имени, не знаю? Куда отправилась – неизвестно, как выглядит – непонятно.

Купец огладил бороду.

– И правда. Вот что: дочка на мать похожа очень, только моложе. Может, на родительницу поглядишь?

Пришлось согласиться, хотя все это – очень относительно.

Мы с купцом на его возке поехали к нему домой. Правил лошадью он сам – приехал без кучера, хотя и люди есть, и в деньгах не стеснен. Вероятно, хотел, чтобы его поездка ко мне осталась тайной.

Дом купца впечатлял: раза в два больше, чем у Крякутного, первый этаж из камня, еще два – бревенчатых. В окнах – не слюда, а настоящее стекло, большая редкость в силу дороговизны. Да и везти его приходилось из-за моря, не делали стекло пока на Руси. Двор выложен дубовыми плашками – очень удобно, грязи после дождя нет, долговечно. Во дворах победнее двор застилали соломой, почти каждый день ее приходилось менять.

Мы прошли в дом, сразу в трапезную. Еще в сенях расторопная прислуга выскочила за указаниями.

– Супружницу ко мне!

Прислуга исчезла.

Через пару минут, едва мы уселись, в комнату вплыла – по-другому не скажешь – лебедь белая. Красавица лет тридцати пяти – тридцати семи, с толстой русою косой из-под кокошника, стройным станом и горделивой походкой. Пава! Почему-то мне вспомнились слова из известного кино: «Бровьми союзна, губы алые…» ну и еще что-то в этом духе. Действительно хороша!

Красавица увидела, что хозяин не один, а с гостем, и быстро вышла, чтобы вернуться с серебряной ендовой, полной хмельной медовухи. Я, как принял из ее рук ендову, ахнул – здесь же литра полтора. Вручив ковш, хозяйка поклонилась. Делать нечего: хоть и не хотелось пить, а надо. Медовуха была очень хороша, и я осилил ендову без особого труда. Перевернув, я с поклоном вручил ее хозяйке.

– Присаживайся, хозяюшка любимая, Аграфена Власьевна! Познакомься: Юрий, Григорьев сын.

Я привстал и отвесил поклон. Оба мы с любопытством уставились друг на друга. Я изучал ее лицо, пытаясь определиться с приметами, запомнить особенности. Она же, взглянув, отвела глаза.

Гавриле явно не понравилось, что я так бесстыдно пялюсь на его супругу.

– Ну все, мать, иди, небось – дел полно.

Аграфена встала и, покачивая бедрами – неплохими бедрами, между прочим, – вышла.

– Запомнил? Вот дочь такая же, только моложе. Я с утра к Ивану подъеду, обговорю, как тебя освободить на время. Сейчас тебя отвезут домой.

Взяв со стола колокольчик, он позвонил. Явившемуся слуге кивнул на меня:

– Отвезешь человека, куда скажет.

Я испросил согласие купца на разговор с его женой и, получив его, раскланялся с Гаврилой и вышел, попросив слугу провести меня к хозяйке.

Аграфена была одна в своей комнате, вышивала какую-то тряпицу. Она посмотрела на меня удивленно.

– Муж твой меня подрядил дочь искать.

Аграфена всплеснула руками, бросив вышивку.

– Это же надо, паршивка такая!

Я прервал ее справедливые высказывания.

– Можно посмотреть комнату Антонины?

– Конечно, я сейчас покажу.

В комнате – я бы даже назвал ее девичьей светлицей – было чисто и очень уютно.

– А скажи, хозяюшка, у дочки были ценности – ну, серьги, кольца, цепочки, височные кольца, подвески?

– Да как же девице без украшений – конечно, были.

– Покажи.

Хозяюшка подошла к сундуку, раскрыв, достала резную шкатулку.

– Пустая! – Аграфена в доказательство даже перевернула ее.

– А из вещей дочь чего взяла?

Хозяйка открыла шкаф – серьезный такой, наверняка – на века деланный, перебрала вещи.

– Нет, все на месте; в чем была, в том и ушла.

Хозяйка заплакала.

– Расскажи, хозяйка, в чем она была одета.

Аграфена подробно, как и все женщины, когда дело касалось одежды, перечислила. Хоть какая-то картина начала складываться – одежда, внешний вид. Я поблагодарил ее и на возке вернулся домой.

Так, надо обдумать, с чего начинать. В том, что Иван согласится отпустить меня на время, я не сомневался. Но Иван не был бы купцом, если бы не поимел с этого выгоду. Или деньгами возьмет с Гаврилы, или двоих-троих охранников взамен попросит. Ну и ладно, это их дела.

Куда беглецы могли направиться? То, что не вниз по Волге, – это точно. Там Казань, татары, потом – земли башкиров, потом – ногайцы. Нет, там делать нечего. На север, в Великий Устюг? Не исключено, только городок не велик. Во Владимир? Слишком близко, беглецы постараются уйти подальше. Рязань, Москва? Очень вероятно. Могут и дальше убежать – в Тверь, Великий Новгород или Псков, – да только не успеют, не дам я им такой возможности. Придется их догонять. Они ведь явно не пешком ушли – или на конях, или судном, только куда? По Оке или по Волге?

Я вскочил на коня и помчался на причалы. Их было несколько. И до вечера я успел побывать везде. На одном причале сказали, что вчера и сегодня никто не отплывал. На другом – суда были, но все шли вниз по течению и никого на борт не брали. Только на третьем причале сказали, что два судна были, даже пассажиров брали, но куда пошли – сказать не могли. М-да, хорошо, если оба судна ушли в одном направлении, а если в разные стороны! Замучаешься искать. Но уже хоть что-то.