Вавилонский голландец - Макс Фрай

– Очень далеко – это сколько? – поинтересовался Ганс.

– Если знать дорогу, да нигде не задерживаться, и налегке – несколько недель, наверно. А они шли через чужую страну, непохожую на их Грецию. Совсем непохожую, – подчеркнула мисс Джонсон и сделала паузу. Казалось, она ждет вопроса.

– Чем непохожую? – спросила на этот раз Гретель.

– Понимаешь, детка моя… греки эти все выросли у моря. Они с детства плавали, умели обращаться с веслом и парусом, ловить рыбу. А в той стране, куда их занесло, кругом были только равнины, горы, сушь и камни. Они никогда раньше не забирались так далеко в глубь континента. И шли они через враждебные земли, на них все время нападали то разбойники, то местные жители. Шли очень долго. И вот наконец что случилось… – Тут она надела очки и обратилась к книге. – Я буду переводить вам, тут по-гречески.

Давайте отсюда, – решила она, и начала читать, медленно, с паузами, подбирая слова и, видимо, пропуская кусочки.

Когда солдаты авангарда взошли на гору, они подняли громкий крик. Услышав этот крик, Ксенофонт и солдаты арьергарда подумали, что какие-то новые враги напали на эллинов спереди, тогда как жители выжженной области угрожали им сзади.

– Эллины – это кто? – спросил Ганс, напряженно слушавший.

– Это греки, так они называли себя сами. Вот, слушайте дальше.

Между тем крик усилился. Непрерывно подходившие отряды бежали бегом к продолжавшим все время кричать солдатам, отчего возгласы стали громче, поскольку кричащих становилось больше. Тут Ксенофонт понял, что произошло нечто более значительное.

Она подышала на стекла, протерла очки и продолжала:

Он вскочил на коня и в сопровождении Ликия и всадников поспешил на помощь. Скоро они услышали, что солдаты кричат: «Море, море!» – и зовут к себе остальных. Тут все побежали вперед, в том числе и арьергард. Когда все достигли вершины, они бросились обнимать друг друга… проливая слезы.

Мисс Джонсон тихо закрыла книгу, и все некоторое время молчали.

– Да, они кричали: «Таласса, таласса!» Ты понимаешь, почему они плакали? – спросила она мягко, обращаясь к Гретель.

– Потому что они увидели море.

– Они знали, что теперь доберутся домой, найдут дорогу… – начала мисс Джонсон, но Гретель упрямо помотала головой и улыбнулась.

– Нет. Они уже пришли домой. Они увидели море.

– Может быть, ты и права, – неожиданно легко согласилась мисс Джонсон, обернулась было к Гансу, но, увидев его лицо, решила не спрашивать ни о чем.

Ганс стряхнул оцепенение и спросил сам:

– Так кто же говорил это у меня в голове? Ксенофонт?

– Такое объяснение тоже может быть, – отвечала мисс Джонсон. – Но есть, милый мой мальчик, такой принцип – начинать с более простых объяснений. Не привлекая сверхъестественных сил.

Ганс подумал, и принцип ему понравился. Он только пока не мог понять, как его применить.

– Ну, это просто, – отвечала мисс Джонсон. – Например, ты когда-то слышал эти слова, просто забыл. Слушал постановку по радио, например. Или кто-то при тебе рассказывал эту историю, с выражением. Слова долго дремали у тебя в памяти, а в нужный момент всплыли.

«Слишком много я всего забыл, – подумал Ганс про себя. – И слишком многое вспоминаю теперь».

Так или иначе, и второе слово они разгадали. Мисс Джонсон отложила книгу в сторону и опять обратилась к Гретель:

– Третье слово было… «лотойо»? – Она мельком глянула в записную книжку.

– Да, – ответили Ганс и Гретель почти хором.

– Если это то, что я думаю, то скорее всего это одна из форм слова «лотос». И тогда это опять на древнегреческом.

– Что такое «лотос»?

– Да вы видели его, – заметила библиотекарша. – Это цветок, который один год даже рос в саду покойной миссис Хоббс. Он растет в воде и поднимается над поверхностью.

Ганс и Гретель переглянулись, и Гретель спросила, очень спокойно:

– А это какой-то особенный цветок?

– Цветок редкий, красивый. Но ничего особенного в нем нет. Разве что… есть у меня одна догадка, но, к сожалению, я не могу пока ее проверить. У меня нет этой книги.

– Какая догадка? Какая книга? – заволновалась Гретель. Ганс знал, что у нее сейчас покалывает в ногах, хочется немедленно вскочить и куда-то бежать, и она силой заставляет себя сидеть смирно.

– Есть такая книга, «Одиссея», – отвечала мисс Джонсон. – Разве ты не читала ее? И никогда не слышала?

Гретель огорченно покачала головой.

– Герой плывет домой после войны.

– Тоже эллин? – догадалась Гретель.

– В общем, да. И вот он с товарищами приплывает на остров, где живут лотофаги. Это люди, которые питаются плодами лотосов. Тот, кто отведает этого плода, забудет все, что с ним было, и навсегда останется на острове лотофагов. – Она замолчала.

Сердце как будто на мгновение провалилось – и тут же застучало так, что Ганс слышал удары крови в висках. Он не мог даже посмотреть на Гретель, только видел перед глазами нежно-розовый цветок и ощущал пальцами резиновый влажный стебель. «Ну вот, – вертелась в голове пустая бесцветная мысль, – ну вот…» Резкие крики чаек доносились с улицы, и запахи соли, рыбы и цветов показались ему чужими и незнакомыми. Он услышал, как будто из-за стены, голос Гретель, нарочито беззаботный:

– А если лотос только понюхать?

– Не помню, – послышался ответ. Понемногу звук возвращался. – Я должна посмотреть в книге, но пока не могу.

– Вы совсем-совсем не помните? – продолжала все же допытываться Гретель.

– Честно говоря, нет. Но ведь это все равно только книга, может быть, там было сказано так, а может, иначе.

– Наверное, если только понюхать его, – задумчиво проговорила Гретель, – то сначала все забудешь, а потом начнешь вспоминать.

– Это красивая мысль, – одобрила мисс Джонсон. – Вот подскажи ее Гансу, пусть он вставит ее в свою книгу.

Ганс заставил себя улыбнуться:

– Но ведь я же пишу не сказку.

– Гомер тоже писал не сказку, – заметила мисс Джонсон. – Это миф, и он сам в него верил.

– Мисс Джонсон, – вмешалась Гретель, – а что значит «пока не могу проверить»? Вы сказали сейчас…

– Да, пока не могу. Я не помню всего текста, а книги у меня нет. Но через несколько дней смогу ее получить.

– Почтой, с материка?

– Нет, скоро должен прийти корабль-библиотека, а у них столько всего!.. – Она улыбнулась.

Опять стукнуло сердце. Ганс проглотил вопрос, поднялся с табуретки и подошел к Гретель.

– Мисс Джонсон, спасибо вам огромное! Мы зайдем еще попозже, ладно? Нам надо на рынок.

– Ну что вы, вам спасибо, что не забываете старушку. Это все очень интересно и довольно странно. У меня вертится что-то в голове, но сейчас я не могу вспомнить. Пойду прилягу, – она глянула на часы в угловом шкафу, – а вечером, если хотите, заходите на чай. Я ведь не ужинаю теперь, доктор Гульдинг не разрешает.