Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы - Александр Жаворонков

Конечно, связь признаков в таблице с большим количеством малозаполненных клеток относительна[72]. Здесь лучше «работает» энтропия. В 1981 г. общая энтропия составляла 0,708, а экспериментальная по заполненным клеткам 0,719. Не то в 1991 г. Общая энтропия здесь 0,552, а экспериментальная по заполненным клеткам 0,554. Поля обмена стянулись к другим формам бытия. Наши исследования показывают к каким.

В 1989 г. в РСФСР НПО «Прогностика» совместно с Хьюстонским университетом (шт. Техас) проводило исследование руководителей 220 промышленных предприятий нашей страны, и я обрабатывал этот массив информации. С 1976 г. в Институте социологии проводилось исследование правового сознания работников промышленных предприятий, и мне также пришлось восстановить в базе данных это исследование в 2050 документов. Вторичный анализ этих исследований привел к выявлению любопытных деталей.

Все 224 директора предприятия были классифицированы по степени самостоятельности решения производственных и социальных вопросов предприятия, снабжения и определения цен на выпускаемую продукцию, налаживания внешнеторговых связей. 17 % оказались достаточно самостоятельными в этих вопросах, 53 % в одних случаях самостоятельными, а в других – нет, 30 % оказались в значительной мере несамостоятельными в принятии решений по всем указанным вопросам. Оказалось, что при назначении и выборе типа директора существует некоторая зависимость: самостоятельные назначенцы в первую очередь рекомендованы общественными организациями предприятий (партийной, профсоюзной, и т. п.), во вторую – местной партийной властью, в третью – трудовыми коллективами, относительно самостоятельные – прежде всего отраслевыми министерствами и ведомствами, а затем – местной партийной властью, а малосамостоятельные – трудовыми коллективами. Последних отличает стремление «иметь больше времени для личной жизни», «работать на престижном предприятии» и отрицательное отношение к тому, чтобы «работать на пользу своей страны». Самостоятельных директоров по этому параметру отличает сниженное стремление «иметь больше времени для личной жизни». При этом они обладают такими качествами, как «умение привлекать специалистов», «забота о нуждах работников», «использование в работе личных симпатий» при «неумении сработаться с начальством». Несамостоятельные в минимальной степени обладают «профессиональными знаниями в своей области», «способностью хорошо организовать работу предприятия», «культурой управленческих взаимоотношений», «умением поддерживать дисциплину», «ответственностью за порученное дело», «заботой о нуждах работников». Умеренно самостоятельные, на которых ориентируется отраслевое начальство, как раз наоборот, отличаются «способностью хорошо организовать работу предприятия».

Итак, «несамостоятельные» директора – это «серые» покладистые люди с большими амбициями и низким общественным интересом, «самостоятельные» – «задиры-профессионалы», умеющие привлечь специалистов, использующие обаяние для работы и заботящиеся о нуждах коллектива, «умеренно самостоятельные» – хорошие организаторы. На последних ориентируется отрасль, на самостоятельных – партийная органы предприятия и местная власть. Трудовые коллективы имеют двойственную ориентацию – и на «самостоятельных» и на «покладисто-удобных». Весь директорский корпус оценивает состояние экономики как катастрофическое и на первое место в спасении ситуации ставит партийную власть, а по поводу последствий отмены госзаказа имеет весьма эклектические представления о вымывании дешевых товаров, росте безработицы, увеличения зарплаты, срыва договорных поставок и росту отчислений на нужды соцкультбыта, и все одновременно. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Посмотрим, однако, на установки «трудового коллектива» с точки зрения правовых норм.

Положение с правовым сознанием населения

Александр Степанович Гречин построил типологию правового сознания людей с точки зрения информированности о сотне правовых норм: статей уголовного кодекса, норм трудового законодательства, положений конституционного права[73]. Мы повторили типологизацию этого массива другим методом и получили примерно те же типы правового сознания в нашем обществе. Сделаем краткий разбор их характеристик.

Типы правового сознания выделялись на основе блока из четырех вопросов относительно предложений-ситуаций, описывающих правонарушения. Вопросы фиксировали:

1) знания опрашиваемых типа законодательных санкций относительно правонарушения (уголовное, административное, общественное порицание);

2) оценки опрашиваемых действий правонарушителя (осуждение, частичное или полное одобрение);

3) оценки собственного поведения опрашиваемого при попадании в аналогичную ситуацию (как поступил бы);

4) как поступили бы опрашиваемые в ситуации, если бы правонарушение совершалось бы лицами из бытового или трудового окружения опрашиваемого.

Ситуации фиксировали различные правовые нарушения от мелких хищений, взяток, неуплаты алиментов, до хулиганства, кражи, спекуляции, контрабанды и антисоветской агитации, прав судей, милиции и т. п.

Были выделены шесть типов правового сознания:

1. Активно-позитивный тип: знают тип законодательных санкций, осуждают правонарушения, никогда не поступили бы подобным образом и активно препятствовали бы правонарушению в ближайшем своем окружении;

2. Традиционно-позитивный тип: по первым трем пунктам совпадающий с первым типом, но в случае нарушений закона окружающими придерживающийся принципов «моя хата с краю», «двое дерутся – третий не лезет», «наше дело телячье – поел да в стайку»;

3. Неустойчивый тип: не высказывая своего отрицательного отношения к требованию правовых норм, подходят к ним формально и могут совершать правонарушения;

4. Пограничный тип: не одобряют норм права, выполняют их, исходя из опасения быть наказанным, но, если, по их мнению, наказания можно будет избежать, совершат правонарушение;

5. Негативно-отклоняющийся тип: резко отрицательно относятся к правовым нормам из-за содержащихся в них санкций, не мыслят себе человеческой активности вне преступной жизни абсолютно не связанной с институтами социальной системы.

6. Этот тип должен быть оговорен более подробно.

А. С. Гречин выделил 5 типов, в нашей типологии – 1 – 5, однако его методика выделения была связана с шкальными преобразованиями, а мы в связи с потерей части документов исследования применили комбинаторный метод, сохранив принципиальные названия типов и выделив их в чистом виде 1 – 5, добавляя тип 0, отличающийся различным поведением в зависимости от ситуаций. Так в ситуации осуждения злостного неплательщика алиментов этот тип может быть положительным, в ситуации мелкой кражи уголовно наказуемым, а в ситуации антисоветской пропаганды демонстрировать суперпатриотизм и «любовь» к Родине. Преступный тип у Гречина насчитывал 1,5 %, столько же он насчитывает и после нашей обработки. Мы не рискнули выделять сильно-колеблющихся людей в преступный тип по нарушению ряда статей УК РСФСР, если они демонстрируют нахождение сразу в четырех-пяти типах правосознания, обязательно включая активно-позитивный. Такие комбинации доводят преступный тип до веса в 5,4 %. Конечно, относительность такого сужения «преступного поля» очевидна: почему «грабеж» лучше «контрабанды», а «антисоветская пропаганда» лучше «хулиганства», доказать в рамках правовой парадигмы невозможно. Однако в целостной картине рассмотрения взаимосвязей правового сознания лучше иметь резкие, контрастные а не размытые границы групп. Переходы же людей через поля конкретных правовых норм в зависимости от изменения ситуации должны рассматриваться отдельно и детально=.

Так вот: связь типологии правового сознания была изучена с широким спектром социальных признаков, но сейчас мы остановимся лишь на нескольких корреляционных матрицах, возвратившись к правовым нормам при анализе информированности населения относительно различных сторон жизни.

Рис. 3.7. Соотношение различных типов правового сознания (ПС) в массиве обследованных (в % к числу обследованных; n [74] 2000)

Несомненно, в целом картина безотрадная даже для «советского» времени, но еще хуже дело обстоит во взаимосвязях.

Если учесть, что только 69 % от 41 % законопослушных граждан, занятых в народном хозяйстве и четыре пятых от 12 % граждан, которые не будут вмешиваться в ситуации правонарушений, считают необходимым исполнять закон всегда, то окажется, что наше общество уже к восьмидесятым годам подошло к ситуации правового беспредела. Колеблющиеся в правовом отношении люди находились в ситуации неопределенности и при первом же изменении общественной ситуации стали бы действовать, опираясь на конкретные обстоятельства жизни, а не на правовые нормы. Что им и было предоставлено.