42-я параллель - Джон Пассос

Она потушила свет, в темноте разделась и легла в кровать. Она лежала и не плакала.

Подошло время выпуска и раздачи дипломов, и они с Элис ходили по вечеринкам и как-то раз даже поехали лунной ночью с большой компанией на пароходе "Чарлз Мак Алистер" вниз по реке до Головы индейца. Для Джейни и Элис компания была непривычно груба. Молодые люди все время пили, в каждом укромном уголке целовались и обнимались парочки, но лунный свет так красиво дробился в реке, и они с Элис тесно сдвинули плетеные стулья и разговаривали. На пароходе был оркестр и танцы, но они не стали танцевать из-за грубиянов, кольцом обступивших танцующих и отпускавших глупые шуточки. Они о многом переговорили, и на обратном пути Джейни, тесно прижавшись к Элис, у перил почти шепотом рассказала ей об Алеке. Элис читала о случившемся в газете, но и не подозревала, что Джейни так хорошо его знала и любила. Она заплакала, и Джейни чувствовала себя сильной, утешая ее, и они знали, что с этих пор они друзья. Джейни шепнула, что она уже не в силах будет полюбить кого-нибудь, и Элис сказала, что вообще не представляет себе, как можно полюбить мужчину: все они пьют, курят, говорят гадости, и у всех у них только одна мысль на уме.

Когда пароход причалил, они отделились от всей компании и, хотя было уже очень поздно, вдвоем вернулись в Джорджтаун на трамвае. Всю дорогу они проговорили о том, как бы им получить место. Кончили они обе с отличием по коммерческим наукам и думали, что это для них будет нетрудно.

В июле Элис и Джейни поступили на временную работу в Бюро переписки миссис Робинсон в Риггс-билдинг, замещая стенографисток, ушедших в отпуск. Миссис Робинсон, маленькая седая узкогрудая женщина, говорила визгливым кентуккийским говором, который напоминал Джейни попугая. Она была очень педантична и ревностно охраняла репутацию конторы.

- Мисс Уильямс, - чирикала она, откидываясь на спинку своего кресла, эта рукопись судьи Робертса должна быть непременно напечатана сегодня же... Дорогая моя, мы дали слово и должны его выполнить, даже если бы пришлось просидеть до полуночи. Noblesse oblige [положение обязывает (франц.)], дорогая моя.

И машинки содрогались и звенели, и пальцы машинисток летали по клавишам словно бешеные, выстукивая резюме, рукописи непроизнесенных речей ораторов, какое-нибудь излияние газетчика или ученого, проспекты агентов по продаже недвижимости и патентных бюро или напоминания докторов и дантистов своим должникам-пациентам.

КАМЕРА-ОБСКУРА (14)

У мистера Гарфилда был прекрасный голос и он превосходно читал. В воскресенье вечером подавали рыбные катышки и бобы в сухарях и мистер Гарфилд превосходно читал нам своим прекрасным голосом и все сидели тихо затаив дыхание потому что читал он "Человека без родины" (*65) и это была очень страшная история и Аарон Бэрр (*66) был очень опасный человек и этот бедный юноша проклял родину и сказал Надеюсь что никогда не услышу даже ее имени и как это он страшно сказал а седой судья был так добр и приветлив

и судья вынес приговор и меня увезли далеко в чужие края на фрегате и офицеры были ко мне добры и приветливы и говорили со мной приветливыми серьезными грустными голосами прекрасными как у мистера Гарфилда и все было приветливо серьезно и грустно и фрегаты и синее Средиземное море и острова и когда я умер я заплакал и боялся не увидели бы другие мальчики что на глазах у меня слезы.

Американец не должен плакать он должен быть приветлив и серьезен и грустен и когда меня завернули в звездное знамя и на фрегате привезли хоронить домой мне было так грустно и я никак не мог вспомнить довезли меня домой или похоронили в море но во всяком случае завернули меня в старое славное знамя.

НОВОСТИ ДНЯ XI (*67)

Правительство Соединенных Штатов должно настойчиво требовать чтобы каждая из враждующих сторон в районе военных действий обращалась с американскими гражданами попавшими в плен согласно общепринятым принципам международного права

СОЛДАТЫ ОХРАНЯЮТ СЪЕЗД

"Титаник" вышел из Саутгемптона 10-го сего апреля в свой первый рейс.

Пойду к "Максиму" я

Там ждут меня друзья

Там ждут меня певицы

Веселые девицы

Лоло, Додо, Жужу,

Клокло, Марго, Фруфру

ГИБНЕТ ВЕЛИЧАЙШЕЕ СУДНО МИРА "ТИТАНИК"

лично я не уверен что двенадцатичасовой рабочий день приносит вред служащим особенно когда они сами настаивают на удлинении чтобы зарабатывать больше

И песнь моя о боже

Пусть стремится к тебе

Пусть стремится боже к тебе (*68)

было примерно около часу ночи, прекрасная безлунная ночь. Небо все усыпано звездами. Море было спокойное точно пруд и судно едва покачивало мертвой зыбью идеальная погода если бы не такой пронизывающий холод. Со стороны "Титаник" поражал своей длиной, его огромный остов черным силуэтом выделялся на звездном небе и светился множеством иллюминаторов и окон верхней палубы.

Требует от методистов отказа от троицы

подвенечный наряд невесты из шелка шармез с кружевным корсажем затянутым шифоном. Фата из креп-де-лис отороченная кружевом пуан-де-вениз в отличие от обычной подвенечной фаты и букет из ландышей и гардений

Человек сервировавший стихи с вермишелью и шутки с пикулями отошел в вечность

Борьба за город Торреон может решить судьбу армии повстанцев

Лоло, Додо, Жужу,

Клокло, Марго, Фруфру

Пойду к "Максиму" я

А ты...

"Титаник" медленно перевернулся, корма поднялась почти вертикально и когда она подымалась огни в каютах и салонах которые ни разу не мигнули с тех пор как мы покинули судно стали погасать вдруг снова вспыхнули на мгновение и затем совершенно потухли. Машины рокотали с грохотом и стоном который слышен был на расстоянии многих миль. Потом спокойно и плавно корабль пошел ко дну.

ДЖЕЙНИ

- Но ведь это так интересно, мамочка, - обычно возражала Джейни, когда мать плакалась, что дочери приходится служить.

- В мое время было не принято служить, это считалось унизительным.

- А теперь не считается, - говорила Джейни, начиная злиться.

Какое облегчение вырваться из этого душного дома и душных тенистых улиц Джорджтауна, зайти за Элис и вместе отправиться в кино смотреть последние новости и картины о чужих странах, смешаться с толпой, гуляющей по Эф-стрит, и потом, перед тем как сесть на обратный трамвай, выпить в киоске содовой и посидеть у фонтана, обмениваясь впечатлениями о сегодняшнем фильме, об Оливин Томас, и Чарли Чаплине, и Джоне Бэнни. Она стала ежедневно просматривать газету, заинтересовалась политикой. Она начала сознавать, что где-то существует кипучий и яркий мир и что только жизнь в Джорджтауне, где все так ограниченно и старомодно и Мамочка с Папочкой такие ограниченные и старомодные, мешает ей броситься туда очертя голову.

Сознание это еще усиливали открытки от Джо. Он служил матросом на броненосце "Коннектикут". То это был вид набережной в Гаване, то гавань Марселя или Виллафранша или фотография девушки в крестьянском платье в осыпанной блестками подкове вместо рамки, и каждый раз всего несколько строк "надеюсь, что у тебя все хорошо и служба тебе по душе", и Никогда ни слова о себе. Она писала ему длинные письма, полные вопросов и о нем и о странах, которые он видел, но он никогда не отвечал на них. И все же открытки вызывали у нее какое-то романтическое чувство. Каждый раз, как ей встречался на улице моряк или матрос из Куонтико, она вспоминала о Джо и думала, как-то ему теперь живется. При виде матроса в синей форме и лихо заломленной шапочке, размашисто шагавшего по тротуару, сердце у нее странно сжималось.

Почти каждое воскресенье в Джорджтаун приезжала Элис. Все в доме изменилось, Джо не было, мать и отец постарели и притихли, Франси и Эллен расцвели в хорошеньких хохотушек. Они уже учились в школе и кружили голову соседским мальчикам, пропадали на вечеринках и все сокрушались, что у них нет карманных денег. Сидя с ними за столом, помогая Мамочке разливать суп, подавая картофель, а по воскресеньям брюссельскую капусту, Джейни чувствовала себя взрослой, почти старой девой. Теперь она была на стороне отца и матери против сестер. Папочка одряхлел и заметно сдал. Он часто поговаривал об отставке и только ждал пенсии.

Проработав восемь месяцев у миссис Робинсон, она получила предложение от "Дрейфуса и Кэрола", Патентное бюро в верхнем этаже Риггс-билдинг. Место было на семнадцать долларов в неделю, на пять долларов больше, чем у миссис Робинсон. Это ее порадовало. Она поняла, что хорошо справляется с работой; теперь, что бы ни случилось, она прокормит себя. На радостях она отправилась к "Вудворду и Лосропсу" купить себе платье, захватив с собой Элис. Ей хотелось взрослое шелковое платье с вышивкой. В двадцать один год, зарабатывая семнадцать долларов в неделю, она считала себя вправе иметь хоть одно по-настоящему нарядное платье. Элис говорила, что оно должно быть под цвет волос - бронзово-золотистое. Они обошли все магазины на Эф-стрит, но все, что им нравилось, не подходило по цене, и пришлось купить материи и несколько модных журналов и отнести их домой матери Джейни. Джейни не по душе было хоть в этом зависеть от матери, но делать было нечего. Миссис Уильямс сшила и это платье, как она шила всем детям, начиная с самого их рождения. Джейни никогда не хватало терпения выучиться шить так же хорошо, как Мамочка. Материи хватило и для Элис, и миссис Уильямс сшила два платья.