Приз победителю - Ли Уикс

Сыщик некоторое время переводил взгляд с лежавшей на секционном столе головы жертвы на фотографию — и обратно. Похоже, та самая девушка.

Потом инспектор повернулся к Кин Таку и с минуту наблюдал за тем, как тот фотографировал останки.

— Зачем тебе это? Разве во время аутопсии мало фотографировали?

— Подумал, что будет неплохо сделать несколько дополнительных снимков, коль скоро мы ее вытащили. Мне нужны снимки до аутопсии и после. Я, видите ли, составляю нечто вроде справочника по вскрытиям и, так сказать, собираю портфолио. Иначе говоря, иллюстративный материал.

— Должно быть, у тебя набралась впечатляющая коллекция такого рода материала. Ты сколько вообще здесь работаешь?

Кин Так опустил камеру и подозрительно посмотрел на Мэнна. Что-то в манере последнего ему не понравилось. Во взгляде и голосе инспектора проступало непонятное санитару недоверие, к которому примешивалось чувство, подозрительно напоминавшее отвращение.

— Десять лет. Я тут много чего повидал, — продолжил он с энтузиазмом, ибо мелочи вроде недопонимания со стороны посторонних не могли лишить его хорошего расположения духа. — Хотя, не скрою, до этого времени гвайпо попадались крайне редко. — Санитар вернулся к фотографированию и весь ушел в этот процесс, словно позабыв о присутствии Мэнна. — Мистер Сахид говорит, что никто не делает таких аккуратных стежков, как я. Между тем мне, чтобы научиться этому, понадобилась чертова уйма времени. Но меня вдохновляет хорошая работа, и когда-нибудь я достигну в своей деятельности совершенства. Потому что никто не любит эту работу так, как я. — Он поднял на полицейского глаза и улыбнулся. — Мне нравится возвращать трупам человеческое обличье. Люблю, когда они хорошо выглядят.

Глава 35

Детектив отправился на прогулку по барам и ресторанам Сохо. Этот квартал привлекал всеобщее внимание, и Мэнн считал его идеальным местом для охоты на Мясника.

Инспектор обозрел улицу из конца в конец. Наступало время, когда здесь появлялись закончившие работу гвейпо. В Гонконге белые никогда не оставались в одиночестве — принадлежа к привилегированной касте хорошо оплачиваемых европейцев, они, подобно китайцам, имели обыкновение водить компанию с людьми своей этнической группы. Большинство серийных убийц убивали представителей своей расы: черные — черных, белые — белых. Вот почему, по мнению Мэнна, Мясник почти наверняка белый. С другой стороны, когда дело касается серийных убийц, ничего нельзя сказать наверняка, а значит, такого рода правила могут быть нарушены.

Первым делом детектив заглянул в «Гавану» — бар с длинным и узким помещением, где слева от стойки помещались круглые столики, а в задней части находилась комната для почетных гостей, в которой стояли диваны и кушетки и царила интимная обстановка. Когда Мэнн вошел в заведение, присутствующие прекратили выпивать и уставились на него во все глаза. Инспектор к этому привык, ибо всю свою жизнь вынужденно боролся с предрассудками, связанными с его принадлежностью к смешанной расе.

Через минуту или две большинство клиентов вернулись к выпивке, но трое белых продолжали коситься. Самый высокий из них, совершенно лысый, имел на руках татуировки, слово «Любовь» — на одной и «Ненависть» — на другой. Наколол бы лучше на себе что-нибудь вроде «Урод» или «Пошли вы все к такой-то матери», подумал Мэнн. К его физиономии это подошло бы наилучшим образом. Вряд ли он представляет серьезную проблему — слишком вызывающая внешность. Второй парень, тоже лысый, был несколько ниже ростом, чем первый, напоминал манерами отставного военного. Помимо всего прочего, он обладал развитой мускулатурой, требовавшей регулярных занятий в гимнастическом зале, однако на любителя спорта не походил. Третий, худой и низкорослый, носил короткую стрижку, имел зловещее выражение лица и казался субъектом, куда больше потрепанным жизнью, нежели приятели. Наблюдательный человек мог рассмотреть на его руках и плечах с полдюжины старых шрамов, и это обстоятельство наводило на мысль, что он не дурак подраться, а в кармане у него, вполне возможно, хранится складной нож.

Эти трое наблюдали за Мэнном, пока он шел к бару. Инспектор ответил холодным равнодушным взглядом и, подойдя к стойке, заказал двойную порцию водки со льдом.

Парень со шрамами посмотрел на полицейского в упор.

— Эй, бананчик! Твоя мамка поскользнулась на банановой кожуре? — При этих словах его приятели засмеялись. — Или она сама банановая? А кто твой папаша? Какой-нибудь Джи-Ай? А мамку, случайно, не мадам Вон зовут?

Мэнн отвел взгляд.

— Эй, банан, я с тобой разговариваю…

«Ты будешь первым, — подумал Мэнн. — Мускулистый — вторым. А „Урод“ — третьим».

Инспектор перевел взгляд на парней и улыбнулся:

— Привет, ребята. Приехали в отпуск, как я понимаю?

Он оглядел бар и решил, что сможет разделаться со всеми тремя, причинив минимальный ущерб помещению. Но прибегнет к насилию лишь в крайнем случае.

Пришел бармен и поставил заказанную выпивку. В его глазах плескалось беспокойство. Мэнн облокотился о стойку и улыбнулся ему.

Затем он посмотрел поочередно на каждого из парней, чтобы уяснить себе, хорошо ли они понимают, что из всего этого может выйти и какие могут возникнуть в этой связи последствия.

— А тебе-то что? — сказал парень со шрамами. Глаза у буяна блестели, так как он знал, что приятели обязательно поддержат его, и этот факт обеспечивал ему свободу в плане выбора степени агрессивности. Но он не знал Джонни Мэнна.

Полицейский ухмыльнулся:

— Образовательная поездка, да, парни?

— Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «образовательная»… банан.

Все трое снова засмеялись. При этом они продолжали гипнотизировать сыщика взглядами.

Детектив улыбнулся и тоже посмотрел на парней, давая время одуматься.

Затем произнес:

— Терпеть не могу грубость, наглость, откровенную глупость и расизм. И знаете что, парни? Вы не прошли тест по всем пунктам. Между тем вы могли бы здесь кое-чему научиться. Хорошим манерам, к примеру.

Оба бритоголовых поднялись с места, сделали шаг в его сторону и застыли, выжидающе поигрывая мышцами.

Мэнн взял со стойки стакан и прошел между ними.

— Между прочим, обучение хорошим манерам — моя специальность. Но сегодня я заниматься этим не буду.

Детектив кое-кого заметил в зале, и этот кто-то призывно улыбался ему.

Бармен наклонился к буйной троице.

— Вам повезло, ребята. Мой вам совет: держитесь подальше от Джонни Мэнна до конца своего отпуска. Не то отправитесь домой в гипсе.

— Выпиваешь с друзьями, да, Джонни? — спросила Ким, потянувшись, чтобы поцеловать его. Она сидела за одним из маленьких столиков в том месте, где пол чуть приподнимался, образуя своего рода небольшой подиум. — У меня создалось ощущение, что вы сейчас подеретесь. Впрочем, ты всегда был плохим переговорщиком, не так ли?

Мэнн рассмеялся.

— Извини, я сегодня немного дерганый. Ну а как у тебя дела? Прожигаешь свободный вечер?

— Прямо не знала, куда сегодня себя девать… Знаешь, я определенно решила уйти из бара «Бонд».

— Рад слышать. И что будешь делать?

— Я неплохо считаю и вообще дружу с цифрами. Так что собираюсь попробовать себя в роли бухгалтера. Честно говоря, мне давно уже хотелось сменить род деятельности.

— Что ж, Ким, даже очень долгий путь начинается с маленького шага. Отчего, в самом деле, и не попробовать? Становись бухгалтером, если действительно хочешь этого.

— Мне нравится, когда ты начинаешь философствовать на мой счет. Давай поедем ко мне домой и обсудим труды Ницше, Платона и еще одного парня… Как его звали… Аристотель Онассис?

Он ухмыльнулся:

— Поверь, я бы очень этого хотел, но мне и сегодня предстоит работать.

Девушка недовольно свела на переносице брови.

— Вид у тебя какой-то нездоровый. Совсем, что ли, не спишь?

— Честно говоря, мало. Дело уж очень важное. Сделай мне одолжение, Ким, возьми пару неделек за свой счет и посиди дома. Пока мы не поймаем того парня. И не вздумай ходить в свой бар. Это опасно. Если тебе понадобятся деньги — дай мне знать. Главное, держись подальше от этого проклятого бара.

— Боишься за меня, да, Джонни? Как это мило с твоей стороны… Но я уже большая девочка и могу позаботиться о себе сама. И потом: разве ты не знаешь, что со мной происходит, когда я вынуждена сидеть в четырех стенах? Я становлюсь как дикое животное в клетке!

Детектив поцеловал ее в щеку.

— Мне нравится, когда ты такая… хм… необузданная… О'кей, Ким. Поступай, как сочтешь нужным. Но будь осторожна. И звони, если что…

Он поднялся с места, собираясь уходить, но девушка взяла его за руку и придержала.

— Спасибо, Джонни. И знай, я скучаю по тебе. И мне бы хотелось поговорить с тобой подольше.