Космонавты живут на земле - Геннадий Семенихин

-- Так ты же только что уверял меня, что он ничем не лучше других? -заметил насмешливо Мочалов.

Но Ефимков уже входил в раж:

-- Э, да это только для присловья было говорено. Горелов -- что надо. И потом, как старому другу, тебе откроюсь: он сиротой рос. Понимаешь, жизнь для него с колыбели медового пряника не заготовила. Мать, простая крестьянка, еле-еле читает и пишет. Батька в сорок третьем году в танке сгорел. Горелов еще картину об этом написал. "Обелиск над крутояром" называется. Круча, внизу Днепр бурлит, над обрывом одинокая солдатская могилка. Глянешь -- по сердцу мурашки...

Мочалов уже твердо убедился, что его своенравный приятель будет как скала стоять за Горелова. Возможно, и кадровику он дал указание не приносить личного дела этого летчика. И чем упрямее возражал Ефимков, тем все сильнее росло у Мочалова желание поговорить со старшим лейтенантом Гореловым.

Тихонько трогая с места машину, Ефимков оживленно продолжал:

-- И еще могу по секрету прибавить, чем дорог мне этот парнишка. Два года он у меня учился, а курсанты были всякие. И отличники, и вчерашние маменькины сынки, и стиляги. Но серьезнее, сдержаннее и умнее не было там у меня парня. Откровенно говоря, иной раз подумаю, он мне вроде родного сына. Никого сейчас так не опекаю. Вот теперь я и высказался, Сережа.

Мочалов искоса посмотрел на друга.

-- Так ты что же, -- спросил он, пожимая плечами, -- полагаешь, что после такой красочной характеристики у меня пропадет желание с ним увидеться?

Ефимков затормозил, давая дорогу маслозаправщику, и, поглядев на генерала широко раскрытыми глазами, умоляюще произнес:

-- Сережа, пощади. Откажись от этой беседы!

-- Но ты же дал слово, Кузьма! -- нахмурился генерал. -- Да к тому же, если я побеседую с ним несколько минут, посмотрю медицинскую книжку и личное дело, это еще ничего не означает.

-- Не означает! -- ворчливо повторил комдив. -- В том то и дело, что еще как означает. Если ты с ним поговоришь один раз, ты ни за что уже от него не отстанешь. Он тебе по всем видам подойдет. В том числе по росту и по весу. Я-то догадываюсь, что ты ищешь человека с такими габаритами, как у Гагарина или у Титова. Так вот Горелов в самый раз подойдет.

Комдив резко, так что завизжали тормоза, остановил "Волгу" у штабного подъезда. Вышли молча и так же молча прошли в кабинет. Мочалов неторопливо снял шинель, достал платок с синей каемкой и, старательно сморщившись, громко чихнул.

-- Будь здоров, -- мрачно пожелал Ефимков. -- Ну так что, Горелова звать?

-- Обязательно, -- сказал Сергей Степанович.

Ефимков шумно вздохнул и нажал на табло коммутатора одну из кнопок.

-- Подполковника Климова, -- прогудел он в трубку. -- Это ты, Леонтий Архипович? Чем сейчас у тебя народ занимается? Техсостав на матчасти? А летчики? Так. А где старший лейтенант Горелов? По штабу дежурит? Что-то вы его слишком зачастили на эти дежурства. Человек он творческий, надо учитывать. У вас людей много, можно и пореже посылать. Тем более только что стал командиром звена, работы непочатый край. На будущее учти это. А сейчас срочно подмени его кем-нибудь, и пусть немедленно ко мне придет.

Полковник положил трубку, и красная лампочка на табло погасла. Не замечая в глазах Мочалова иронии, спросил:

-- Мне как: остаться при этой беседе или уйти?

-- Как хочешь. Пожалуй, оставайся.

-- Нет, не останусь, -- нахмурился комдив. -- А то будешь после говорить, что я психически или еще как-нибудь подчиненного подавлял.

-- Да не ворчи, друже, -- потеплевшим голосом сказал Мочалов. -Оставайся, и баста!

-- Нет, я уйду, -- решительно сказал комдив и нахлобучил папаху на подстриженную ежиком голову.

Дежурный принес в это время личное дело и медицинскую книжку Горелова.

-- Как знаешь, Кузьма Петрович, -- ответил Мочалов и быстро потянулся к документам.

Личное дело Горелова генерала уже не интересовало: там все было так, как представил Ефимков. А вот медицинскую книжку генерал читал жадно. Словно заправский терапевт, приблизив к глазам причудливые, пляшущие линии кардиограммы, всматривался в них. Поглощенный расшифровкой цифр и латинских, трудно разбираемых фраз, он не сразу поднял голову на скрип двери. Спокойный громкий голос заставил его оторваться от записей.

-- Товарищ генерал. Старший лейтенант Горелов по вашему вызову явился.

Мочалов вскинул голову. На пороге стоял молодой стройный парень. Чуть худощавое лицо, вздернутый мальчишеский нос. Спокойные, но отнюдь не апатичные, а пытливые, с затаенным блеском глаза. Рот -- тонкая прямая линия, чуть поджатая в углах. Широкий лоб без единой морщинки. Сдержался Мочалов -- не захотел сразу показаться излишне демократичным. А парень продолжал стоять с рукой, приложенной к виску, и была в этом уставном жесте старательность, присущая молодому офицеру, которому в своей жизни весьма редко приходилось докладывать генералам.

-- Садитесь, товарищ старший лейтенант, и подождите немножко. -- Листая теперь ненужную ему медицинскую книжку, Мочалов исподлобья наблюдал за летчиком.

Устроившись в жестком кресле (Ефимков у себя в кабинете мягкой мебели не держал), Горелов достал расческу, не спеша поправил волосы.

Мочалов накрыл медицинскую книжку обеими ладонями.

-- Рад с вами познакомиться, товарищ старший лейтенант.

Горелов привстал, крепко встряхнул протянутую руку и сел снова.

-- Я с вами познакомился чуть пораньше, -- улыбнулся Мочалов.

Ни один мускул не дрогнул на лице Горелова, только ресницы застыли от удивления.

-- Каким образом, товарищ генерал?

-- Смотрел ваши работы... Конечно, это еще не рука профессионала, но человек вы, бесспорно, одаренный, и я вам от души желаю держать кисть так же крепко, как и ручку управления на истребителе.

Горелов улыбнулся, обнажая ровные, крепкие зубы.

-- Стараюсь. Но за двумя зайцами не гонюсь.

-- Это как же понимать?

-- А так, что ручка истребителя для меня прежде всего, а уж кисть -потом, на досуге.

-- Хороший взгляд на свою профессию, Алексей Павлович. Вы раньше на чем летали?

-- На МиГ-19, товарищ генерал.

-- А как, на ваш взгляд, самолеты, на которых теперь летать приходится?

-- Сложнее и лучше.

Мочалов одобрительно кивнул головой. Он не хотел затягивать беседу. Все было ясно. Этот доверчивый и в то же время знающий себе цену, уверенный в своих силах парень был прекрасным кандидатом. Генерал встал из-за стола, заложив за спину руки, прошелся по кабинету, ощущая на себе взгляд Горелова, наполненный ожиданием.

-- Ну как, Горелов, хотели бы вы перейти на новую, более сложную технику?

У старшего лейтенанта вздрогнула нижняя губа.

-- Какой же летчик этого не хочет, товарищ генерал?

-- А если придется летать на высотах раз в двадцать больших, чем высота вашего истребителя, да и на скоростях во много раз превосходящих?

-- Мой истребитель двадцать километров запросто берет, -- с дерзинкой ответил Алексей. -- А вы говорите -- раз в двадцать выше. Что-то я не слыхал, товарищ генерал, что есть такая авиация.

Мочалов пропустил дерзинку мимо ушей и сам ответил насмешливо:

-- Если газеты читаете и радио слушаете, должны бы знать, что есть.

Уверенность как ветром сдуло с лица Горелова. Волнение догадывающегося, робкая невысказанная надежда и, наконец, полное смятение отразились в его глазах.

-- Так то ж только космические корабли могут, -- прошептал он. -- Я не понимаю вас...

-- Сейчас поймете, -- испытывая его нетерпение, проговорил генерал. -Я приехал сюда для того, чтобы подобрать одного кандидата в отряд летчиков-космонавтов.

Горелов чуть побледнел. Голос, дрогнувший на первом же слове, выдал его волнение.

-- Шутите, товарищ генерал?

-- Да, да, шучу. Именно для этого я и приехал сюда из Москвы. -холодно осадил его Мочалов. -- Чтобы вызвать старшего лейтенанта Горелова и пошутить.

Неловко опираясь о подлокотники, Алеша поднялся в кресле. Глаза его растерянно блуждали по комнате.

-- Простите, товарищ генерал. Но то, что вы говорите, так необычно.

-- Ущипните себя за нос, чтобы убедиться, что это не сон, -- тем же бесстрастным голосом произнес Сергей Степанович. -- Но вы что-то не торопитесь с ответом. Возможно, это предложение вам совсем не по душе.

Горелов клятвенно прижал ладони к груди, словно хотел унять неровное дыхание.

-- Что вы, товарищ генерал! Стать космонавтом... Да это же мечта всей моей жизни! Самая заветная мечта. Только я думать не мог, что... то есть не я, а вы..., ой, я совсем запутался, товарищ генерал. Выдержки не хватило.

-- Космонавту всегда должно хватать выдержки, -- нравоучительно заметил генерал.

-- Да, но это так странно, -- повторил Алексей. -- Два года назад я пытался просить Гагарина взять меня в космонавты. Тогда я был предельно наивным провинциальным парнем. Позже сам смеялся над этим. А здесь, в полку, спутал в ночном полете бортовой огонь самолета со звездой, и ребята наши так и прозвали меня: "космонавт". И мечта об этом как-то уже растворилась. И вдруг вы мне предлагаете... Да как же я могу отказаться? Только это как снег на голову. И притом -- почему мне? У нас в дивизии есть ребята и получше...