Сущность - Лейла Тан

и очертания предметов были слегка размытыми. Перебравшись через платформу и перевернутый туристический состав, Лин наконец позволил себе остановиться. Едва он прекратил движение, как ноги подкосились, он упал на опаленную траву и замер, раскинув руки и ловя ртом холодный воздух. Еще предстоит перейти поле, а там до Старого города рукой подать.

Лин сел, огляделся, вспоминая дорогу, по которой шел в тот раз от бункера. Кажется, надо взять правее. Да, точно, та унылая рощица была по правую руку. За ней – десятиполосное шоссе, а дальше продолжение поля и скрытый в земле люк. Что делать, если люк закрыт? Постучать?.. Лин усмехнулся своей мысли и встал. Он был уверен, что стучать не придется, бункер будет открыт, потому что они знают, что он идет. Они ждут его, но это им не поможет.

Бункер действительно оказался открыт. Люк был слегка сдвинут. Лин некоторое время наблюдал за щелью издалека, укрывшись среди поваленных деревьев. Вокруг не было ни души, о пребывании здесь темного войска говорили только горы мусора, поседевший пепел потухших костров и исходящие от измученной земли черные пары.

Лин вышел из укрытия и твердым шагом направился к щели. Он заглянул внутрь. Далеко внизу перемигивались огни взлетно-посадочной полосы, бледно светилось пятно входа в подземный тоннель, матово отсвечивал металл. Лифт находился на другом конце и был недоступен. Лин вспомнил: скобы! На стене должны быть скобы. Он прополз вдоль черного полумесяца, щупая края горловины шахты. Вот она, верхняя скоба, холодная и шершавая. Не раздумывая о том, что ждет его внизу, он стал спускаться.

Внизу было также безлюдно, как и наверху. Никто не ждал его, не набросился из-за угла, из тоннеля тоже не доносилось никаких звуков, говорящих о присутствии людей или других существ. Лин снял ногу с последней скобы и остановился в нерешительности. Пришлось ждать, пока успокоится дрожь в теле. Он посмотрел вверх на полумесяц сумеречного неба. Может, вернуться, пока не поздно?

Он вошел в тоннель, шаги гулко звучали в тишине. На металлическом полу среди раскиданных повсюду коробок и каких-то приборов, вывалившихся из перевернутого контейнера, лежало несколько мертвых тел в желтых спецкостюмах. Подойдя ближе, Лин увидел, что внутри костюмов нет людей. Желтые каски аккуратно лежали рядом. В другом коридоре желтые костюмы рабочих были распяты на стенах. Лин ускорил шаг, стараясь не смотреть по сторонам. Этот маскарад, давящий на психику, был устроен специально для него. Хорошо же они подготовились. Снова мелькнула мысль: может быть, все же вернуться?

Он углублялся в недра бункера, не встречая никакого сопротивления. Он напряженно щупал тишину, надеясь уловить хоть что-то, и натыкался повсюду на какое-то поле, упруго отталкивающее его поисковые сигналы.

Коридоры закончились, и он вышел в огромный холл, освещенный большими белыми лампами. По стенам тянулась цепочка совершенно одинаковых круглых люков-дверей. Какой-то из них должен был вести в следующую секцию бункера. Лин не помнил это место. Он сосредоточился, стараясь настроиться на нужную информацию, но в эфире не ощущалось никакого движения, кроме слабых излучений, текущих сверху. Это была ловушка. Невидимая сеть шатром висела под потолком прямо у него над головой, силовое поле волновалось, перекатываясь волнами. Лин осторожно поднял глаза, потом повел ими из стороны в сторону. Он увидел, как дверь, через которую он вошел в холл, начала затягиваться толстым бронированным диском. Она закрывалась очень медленно, будто давая ему шанс. Лин спокойно наблюдал за движением диска, занимающего все большее пространство в проеме двери, и посмеивался. Неужели они думали, что он попытается бежать? Глупцы, он пришел сюда не для этого. Он готов к встрече. Чего же они медлят?

– Ну? – насмешливо произнес он.

И тут все люки разом распахнулись. Несколько десятков черных бронированных пастей открылись, дохнув в лицо человеку холодным сквозняком. Пасти были пусты. Лин ожидал увидеть толпы самых жутких и опасных чудовищ, он был готов увидеть все, что угодно, но только не пустоту. «Этого не может быть», – сказал он себе, напряг свое поле до предела и стал ждать, сжав кулаки и сосредоточив внимание на черных проемах. Сейчас они появятся, они должны появиться…

Ничего не происходило. Лин взмок от напряжения, через некоторое время в конечностях появилась дрожь, и пришлось немного расслабиться. Сделав это, он почувствовало, что силовая ловушка значительно приблизилась. Черт! Как же он мог забыть о ней?! Он инстинктивно пригнулся и кинулся в сторону. Ударившись в невидимую стену, отпрянул, бросился на пол, надеясь выскользнуть из-под колпака снизу. Не получилось. Тогда он нанес несколько ударов по пустоте, попробовал разорвать преграду. Все было бесполезно, враждебное поле даже не шелохнулось. Ловушка уже захлопнулась и теперь неторопливо, как удав свою жертву, заглатывала человека. Лин не знал, что делать, он растерялся. Он вытянул руку, пробуя прозондировать колпак. Он вбирал в себя информацию и все больше понимал, что не знает, что это такое. Что-то странное, жгучее, немного вязкое, словно волнующееся жидкое желе. Хотелось погрузить в него палец, а затем положить в рот и проверить, каково оно на вкус.

Ловушка сжималась и внутри нее становилось все жарче и все труднее дышать. Суетиться было бессмысленно, поэтому он просто сел на пол и сложил руки на коленях. Нужно было поберечь силы для того, что ждало его впереди. Что с ним будет? Как его используют? Перепрограммируют? Для чего? Скорее всего, из него просто вытрясут душу, а тело бросят на корм зубастым птичкам или еще каким-нибудь тварям. Вряд ли его сразу убьют, а если и убьют, то так, что даже грешники в аду будут рыдать от жалости… Кажется, эту фразу он слышал от Николая. Да, смешно…

Из открытых дверей дуло все сильнее, откуда-то донеслись крики и плач. Кого-то мучили, и, кажется, это был ребенок. Он невыносимо визжал и плакал и звал маму. Лин зажал ладонями уши, но крик проникал в его мозг даже сквозь сомкнутые пальцы.

И тут он увидел человека. Невысокая нескладная фигура в серой военной форме вырисовывалась на фоне одного из открытых люков. Человек привалился к стене, сложил руки на груди и начал смеяться, заливаясь все громче и громче. Это был Дон.

Спаситель подошел поближе, продолжая рыдать от смеха и хлопая в ладоши. Он подпрыгивал, строил гримасы, улюлюкал. Лин наблюдал за ним и вдруг почувствовал радость от присутствия этого человека. Он был рад появлению Дона, страшно рад, потому что огонь внутри снова начал разгораться, а неуверенность и растерянность улетучились в один миг. Ненависть, злость и презрение к невзрачному человечку разжигали