Сущность - Лейла Тан

чему это знание? Если душа воплощается в мире людей, значит, у нее остались долги, которые она должна отдать. – Басанти вдохновенно улыбнулась: – Или же для того, чтобы сделать этот мир лучше. Знаете, господин Купер, традиционно считается, что земное воплощение это тупик и темница для души, но Ананд думает иначе. Он считает, что это – еще один шанс сделать что-то хорошее. Он считает, что в этом заключается миссия каждого живого существа. Все мы рождены для лучших задач, а не для зла и страданий, поэтому мы должны использовать каждое мгновение своей жизни для выполнения этого задания и жить с радостью.

– Даже если жизнь собачья? – Купер испытующе посмотрел на женщину.

– Человек сам создает себе такую жизнь, – мягко сказала она, – он выбирает ее сам и сам же может все исправить, потому что он человек.

Купер опустил голову и задумался. В помещении стало совсем тихо, слышалось только сопение спящих детей. Басанти не мешала ему думать. Она бесшумно стряхнула крошки со стола и собрала остатки еды в пакеты.

Купер сквозь ресницы, так, чтобы не заметила Басанти, глядел на спящих малышей. Дашенька, Айша и Сюзанная, которая утверждает, что все будет хорошо, спали рядом, обнявшись как сестры. «Даже дочь Ибрагима, этого мерзавца, здесь, а мой Феликс… – кольнула мысль. Он горько усмехнулся ей и зажмурился: – Прости меня за все, Господи»…

Эпизод 34

Лин оплакивал Фатха молча. Никто не видел того катаклизма, который переживала его душа. Узнав о случившемся от Николая, он закрылся, спрятал далеко свое горе, чтобы никто, особенно Ананд, не смог догадаться о том, что творится у него внутри. А внутри у него пылало пламя, жестокий пожар пожирал его сердце, терзал разум и плавил оковы, сдерживающие зверя. Он должен был отомстить и ждал момента, когда никто не помешает ему осуществить задуманное, поэтому старался казаться спокойным и занятым каким-нибудь делом. В конце концов ему удалось усыпить бдительность ходившего по пятам Ананда и смешаться с толпой защитников, работающих на восстановлении укреплений. Он побродил вдоль баррикад некоторое время, раздумывая, как перебраться на ту сторону незамеченным. Ничего не придумав, он просто поднялся по камням и спрыгнул вниз с другой стороны.

Лин отряхнул ладони, отошел на несколько шагов, вспомнив о Тине и дочери, обернулся. Он подумал, что они поймут его когда-нибудь и простят за то, что не попрощался, уходя навсегда. Доктор Лин не сомневался, что не вернется, но он не мог допустить, чтобы очередь дошла и до них, он должен был остановить это.

День был душным. Неподвижный воздух, измотанный страшными ветрами декабря, отдыхал. Желтая гигантская клякса расползлась по небу от горизонта до горизонта. Она пульсировала, клубилась и выбрасывала протуберанцы, касающиеся уцелевших крыш. Последние мгновения уходящей в бесславии цивилизации… Она уйдет, не оставляя следа, унеся с собой в небытие бессонные дни и ночи тех, кто думал о лучшей жизни для всех и был не понят. Разочарованный в своем творении Дух Вселенной, устав от тяжелых раздумий, опустит веки и заснет, и вместе с ним уснет на миллиарды лет все живое в бесчисленных мирах.

«Что могут сделать несколько человек? Что?!» – думал Лин, все дальше уходя от Штаба. Он шел быстро, не оглядываясь. Если поторопиться, часа через три можно добраться до восточных окраин, а там до Старого города рукой подать. Нужно успеть, в его распоряжении чуть больше суток. Завтра все решится, и к этому времени он должен успеть что-то сделать. Ну что, что могут несколько человек? – в отчаянии думал доктор Лин. Что они значат в этом океане хаоса? Они будут держаться до последнего, пока не останется никого, все уйдут по очереди, и враги будут праздновать победу, танцуя на их костях. Враги бесчисленны, а защитников Штаба скоро можно будет пересчитывать по пальцам. И никакой надежды на какую-либо помощь.

Лин уходил от Штаба и ощущал, что идет не один. Кто-то следовал за ним по пятам. Шпион или невидимый друг? Неважно. Он не боялся сейчас ни людей, ни зверей, ни потусторонних тварей, ни призраков. Он не боялся никого. Впереди цель, которую он достигнет во что бы то ни стало, и нет во Вселенной силы, способной ему помешать. Он пробирался сквозь руины великого города, раздирая в кровь руки и не обращая внимания на раны и ушибы. На улицах копошились люди. Они бродили как тени, искали что-то на пепелище, подбирали раненых, хоронили убитых прямо в развалинах, засыпая битым кирпичом. Он шел мимо них, они медленно поднимали головы, бессмысленно глядели вслед. Чем дальше от Штаба, тем явственнее становилось охватившее город безумие. Человекообразные твари и мало отличающиеся от них люди носились по улицам, стреляя в воздух, в почерневшие здания, в нависшее небо и друг в друга. Над головой парили стаи черных птиц. Толпы мародеров и сумасшедших, помешавшихся от горя или страха, шумно провожали человечество в последний путь.

Лин выбрался с территории административного центра и ускорил шаг. Дальше двигаться было легче, потому что ближе к окраинам оставалось больше уцелевших дорог. В небе, теряясь в тучах, поблескивал обрывок паутины воздушных магистралей. Несмотря на внешнее спокойствие, развалины пульсировали, генерируя страх, из окон зданий вытекали и расползались по улицам и площадям невидимые глазу черные потоки. Он чувствовал эти излучения, он погружался в них, потому что другого пути не было. Задыхаясь, он продолжал двигаться вперед, и жуткие картины агонии меняли одна другую. Считывая информацию, Лин понемногу сходил с ума. Он не мог отключиться от бесчисленных посылок, несущихся к нему со всех сторон, как он не старался, они лезли в уши, болезненно мелькали в мозгу яркими вспышками. Здесь были и призывы о помощи, и угрозы, и истерический хохот, и зловещая тишина. Это был голос того мира, к которому он неумолимо приближался и который ждал его, раскрыв объятия. Голос говорил, что Земля уже не принадлежит людям, что человеческая раса обречена, что все живое во Вселенной сдалось на милость Отца и ждет приговора, что все их жалкие усилия бесполезны и смешны. Лин не мог остановить этот поток и старался отвлекаться, сосредоточившись на цели. Он шел без отдыха, почти бежал. Злость, ненависть и жгучая жажда мести придавали сил. По дороге пришлось потратить немного энергии, чтобы смести со своего пути каких-то ползучих тварей и банду мародеров, но он быстро восстанавливал потери, вспоминая о Спасителе.

Он вышел к пригородной Станции раньше, чем рассчитывал. Сумерки только начали обволакивать все вокруг,