АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

— Чернов Тимофей Дмитриевич?

— Да, сэр, — кивнул Тим. — Это я, сэр.

— И Чернов Дмитрий Тимофеевич.

— А это я! — звонко сказал Дим.

Мужчина улыбнулся, отмечая что-то в своём блокноте.

— Проходите. Как раз два места есть.

— Спасибо, сэр.

Тим подсадил Дима и уже взялся за поручень, когда его окликнул Савельич.

— Тим, держи.

Тим и опомниться не успел, как Савельич сунул ему в руку полевую на длинном ремне сумку, обнял, крепко шлёпнул по спине и подтолкнул обратно к автобусу.

— Счастливо, парень.

— Но… — Тим дёрнулся к нему, — но, сэр… Савельич…

Но Савельич уже садился в машину, а Тима торопили:

— Скорее, из графика выйдем.

Тим растерянно влез в автобус и уже на ходу, цепляясь за высокие спинки кресел, пробрался по проходу к Диму, обживающему место у окна. Стараясь не смотреть на сидящих вокруг белых, Тим положил оба мешка и тючок на багажную полку, помог Диму снять и повесить пальтишко. После секундной заминки-раздумья снял и повесил свою куртку. И наконец сел рядом с прилипшим к стеклу Димом. И осторожно из-под ресниц рискнул оглядеться.

Спинки у кресел такие высокие, что особо не разглазеешься. Через проход два молодых парня, вернее, даже мальчишки, смотрят, конечно, но без злобы или презрения, просто из любопытства. Это ничего. Тим заставил себя сидеть спокойно, не напрягаясь. Медленно, сдерживая появившуюся вдруг дрожь в пальцах, он расстегнул стягивающий полевую сумку ремешок. И едва не ахнул в голос. Большая в трёхцветной фольге плитка шоколада. А ещё что? Книги? Правила дорожного движения, справочник и англо-русский двойной разговорник. А правила и справочник на двух языках. Он же сможет по ним учиться! Учить язык! А это что? Тоненькая книжка, страниц на десять, не больше. Яркие цветные картинки, большие буквы и короткие слова. Детская книжка. Для Дима.

Тим бережно уложил обратно книжки и плитку, застегнул ремешок и положил сумку в широкий большой карман на спинке переднего сиденья. Удивительно, но она поместилась. Читать сейчас он всё равно не сможет.

— Пап, это зачем?

— Это?

Дим нашёл кнопку, опускающую спинку, но не мог с ней справиться. Тим помог ему.

— Поспи, сынок.

— Нуу, — надул губы Дим и тут же хитро улыбнулся. — А ты?

— И я посплю.

— Тогда ладно, — согласился Дим.

Кресло такое большое, что, разувшись, Дим смог залезть на сиденье с ногами и улечься достаточно свободно. Тим уложил его поудобнее и откинул свою спинку. Тесновато, конечно, и ног не вытянешь, но ему приходилось спать и в худших условиях. Поймал лукавый из прижмуренной щёлки взгляд Дима, улыбнулся и закрыл глаза. И по ублаготворённому сопению рядом понял, что Дим заснул. Ну и хорошо. Можно расслабиться и ни о чём пока не беспокоиться.

Что ж, для него сделали всё возможное. И даже невозможное. Это — разрешение на оружие…

…Световой круг лежит на столе. И в этом круге металлический блеск деталей. И его руки, собирающие после чистки пистолет.

— Любишь оружие, Тим?

Он вздрагивает, роняя ударник. Старый Серж? Что теперь с ним будет? От мгновенно захлестнувшего его страха он теряется и молчит, пока Старый Серж в два шага пересекает комнату, садится к столу и закуривает.

— Вы… сэр, я не хотел… — беспомощно лепечет он. — Это я так…

— Что так? — Старый Серж насмешливо смотрит на него. — Давай, работай. Я подожду.

Он послушно склоняет голову и снова берётся за работу.

— Так как, Тим?

— Что, сэр? — он собирает вычищенный пистолет, привычно щёлкает предохранителем и бережно кладёт на стол.

— А не зарядил почему? Патронов нет? — в голосе Старого Сержа лёгкая насмешка.

— Патроны есть, — он невольно усмехается и вдруг неожиданно для себя говорит: — И бронебойные, и экспансивные, и разрывные. Любые. На любой вкус, сэр.

Старый Серж задумчиво кивает.

— И сколько у тебя таких игрушек?

— Таких две, сэр.

Старый Серж словно не слышит его вызывающего тона.

— Малец не доберётся до них?

Он мотает головой и уже другим тоном отвечает:

— Дим ничего не берёт без спроса, сэр.

Старый Серж недоверчиво хмыкает.

— На это не рассчитывай. Мальчишка он… мальчишка и есть. А ещё у тебя что?

Ему становится всё равно, и он равнодушно отвечает:

— Ещё ножи, кастет, две гранаты..

— Гранаты сдать надо, они в личное оружие не входят, понятно? — он кивает. — А с остальным… — Старый Серж встаёт и идёт к двери. — На себе не таскай пока…

…Тим приподнял веки, посмотрел на спящего рядом Дима и снова закрыл глаза. Гранаты, "особенные" патроны, пистолет с глушителем и запасной глушитель он сдал. Как сказал Старый Серж: "от греха". Наручники сам давно выкинул. Отмычка… ну, это не оружие, лежит спокойно в инструментах. И осталось у него… пистолет с простой обоймой и нож-кинжал. В запечатанном пакете. Пакетом сдаст на въезде, пакетом получит на выезде. По разрешению. Разрешение в документах, вместе с новенькими правами и дипломом автомеханика. Там же его удостоверение и метрика Дима. А перчатки, пояс, ботинки… это же не оружие, а так… подручные средства. И об этом можно не думать. Хорошо бы, чтобы ему это и не понадобилось. Люди, конечно, не ангелы, но у Дима теперь есть три смены белья, полные смены: рубашка, трусы и носки. А ещё джинсы, тёплый свитер, пальто, хорошие крепкие ботинки, шапка. И у него самого… белья много, трое трусов, две рубашки — тонкая и плотная. И это не считая того, что на нём. Да ещё свитер и две пары носков. А ещё простыни, наволочки, полотенца, одеяла… Две недели назад ничего этого не было. Что у него, что у Дима только то, что на теле. Выстирал и сиди голым, жди, пока высохнет. А так летом ещё ничего, а в холода? За две недели купил больше, чем за год. И ели хорошо. И ни ему, ни Диму слова плохого никто не сказал. Не ангелы… нет, если в России вполовину так будет, то он выживет. И вырастит Дима. Ему одно нужно: чтобы его не трогали. Оставили его и Дима в покое.

— Эй, мужик!

Чья-то рука тронула его за плечо. Тим сразу напрягся, открыл глаза.

— Что?

Веснушчатый мальчишка, перегибаясь через проход, протягивает ему флягу.

— Глотнуть хочешь?

Тим нерешительно кивнул и повторил:

— Что это?

— Вода. Чай бы лучше, да поздно чухнулись.

Парнишка говорил по-русски и быстро, но Тим в общем его понял. И что сказано, и что его проверяют. На знание русского. И смелость. И… да всё сразу. Ну, ладно. Он тоже уже… обтесался. Свободе год скоро. Тим взял флягу, глотнул, обтёр горлышко пальцами и вернул.

— Спасибо.

— Слушай, — глаза у мальчишки по-кошачьи блестели. — Пацан твой?