АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

— Спасибо.

— Слушай, — глаза у мальчишки по-кошачьи блестели. — Пацан твой?

— Да. Сын.

— Понятно.

— А ты чего? — вступил второй, сидящий у окна. — Ты чего, не в лагере был?

— Ну, на дороге тебя чего подобрали? — первый локтем отодвинул наваливавшегося на него второго.

Хотя их двое и говорят наперебой, но спрашивают об одном. И Тим отвечал сразу обоим.

— Я работал… в автохозяйстве. Русском. Туда заезжать — крюк большой.

— Ага, ага, — закивали мальчишки. — У нас, значит. Шофёрил, значит?

— Автомеханик, — улыбнулся Тим. — Но могу и шофёром.

— Хорошая работа, — уважительно сказали они в один голос.

Сидевший перед мальчишками рыжеватый мужчина развернулся к ним. Тим заметил шрам на подбородке, встретился с твёрдым немигающим взглядом зеленоватых глаз. "Стрелок, — сразу определил Тим, — прицельно смотрит".

— Затарахтели, будто что понимают, — сказал мужчина по-английски, улыбнулся Тиму и перешёл на русский: — Я Грег, Григорий Тормозов. А тебя как?

— Тим. Тимофей Чернов.

— И правильно, — кивнул мужчина, обмениваясь с Тимом рукопожатием через проход.

— А я Сашка, — влез угощавший Тима водой.

Мальчишку, сидевшего у окна звали Шуркой.

Обернулась и женщина, сидевшая перед Тимом, внимательно посмотрела на него — Тим сразу по привычке отвёл глаза — и отвернулась, не стала вмешиваться в разговор.

Тим обстоятельно, изредка помогая себе английскими словами, рассказывал, что работал на повременной, платили по неделям, с зимы ещё, а на Хэллоуин обошлось, хозяйство-то военное. Дим повернулся во сне, съезжая с кресла, и Тим прервал разговор, укладывая сына заново.

— Пап, ты здесь? — не просыпаясь, спросил по-русски Дим.

— Здесь, спи, — привычно ответил Тим.

— Сколько мальцу? — тихо спросил Грег.

Тим невольно смутился. Сам он об этом ни разу за всё время не подумал, Дим своего года рождения не помнил или вовсе не знал, номера на руке у малыша не было, и возраст Дима для метрики определил врач.

— Шесть, — ответил Тим, вспомнив слова врача.

Грег кивнул. На языке вертелся вопрос о матери мальчика, она-то где? Но даже Сашка с Шуркой понимали, что спрашивать об этом не стоит. Раз они вдвоём, раз мужик так умело, привычно умело управляется с мальцом, и зовёт во сне малец его, а не мать, значит, лучше не спрашивать.

Мерное покачивание всё-таки усыпило Эркина. Да и привык он спать в дороге. Сам не заметил, как закрыл глаза и заснул. Сонная тишина прочно установилась в автобусе. Если кто и разговаривал, то в полголоса.

Женя смотрела на спокойное, даже будто строгое лицо Эркина. Конечно, пусть поспит. Он так изнервничался за эти дни. Это у неё, в общем-то, минуты свободной не было, а у него… две недели, а вместе почти не были, всё время на людях, он всегда в напряжении, это кого другого его улыбка обманет, а она-то чувствует, господи, как хорошо, что всё уже кончилось, что они вместе, им дали визу, иначе бы их в списки не внесли, а там… там всё будет хорошо.

Она повторяла эти слова: "Всё будет хорошо", — как заклинание. Алиса не отрывалась от окна, хотя, что она могла высмотреть в бурой мокрой равнине с голыми, как обглоданными, деревьями, непонятно. Убедившись, что с Алисой всё в порядке, Женя снова повернулась к Эркину.

Спит. Странно, но… но она его никогда не видела спящим. При дневном свете. И вообще. Он всегда просыпался, стоило ей шевельнуться, даже просто посмотреть на него, а сейчас… и тут она заметила, что он… подсматривает за ней, а губы его дрогнули в еле намеченной улыбке.

Женя улыбнулась. Эркин сразу ответил ей улыбкой и уже открыто повернулся к ней.

— Я разбудила тебя?

— Ничего. А ты почему не спишь?

Женя пожала плечами.

— Не хочется, — успокаивающим жестом поправила Эркину воротник рубашки. — Всё будет хорошо, Эркин.

Он кивнул, коснувшись подбородком её руки.

— А ты поспи, — она погладила его по плечу и убрала руку. — Я не буду тебя больше тревожить.

Эркин улыбнулся и ответил по-английски:

— Слушаюсь, мэм.

И демонстративно закрыл глаза, даже всхрапнул. Женя тихо засмеялась, и под этот смех он снова заснул.

Разбудила его, как и всех, внезапная остановка. Эркин открыл глаза и рывком сел, не поднимая спинки.

— Опять кого берём? — спросил, не открывая глаз, Фёдор.

С мягким хлопком открылась дверь.

— Четверо, проходите, — сказал сопровождающий.

Три женщины непонятного возраста в тёмно-синих куртках — форма угнанных на работы отличалась от рабской одежды только цветом — и платках с узлами в руках пробирались по проходу к свободным местам, оглядываясь удивлённо и чуть испуганно.

— Ещё одно место, — крикнул наружу сопровождающий.

Женщины наконец уселись и теперь, как и все, напряжённо смотрели на дверь, ждали.

Сопровождающий вышел наружу, с кем-то — задним было не видно — поговорил и, вернувшись, сказал шофёру по-английски:

— Закрывайте, — и по-русски громко, чтобы все слышали. — Сейчас едем на пункт отдыха. По графику будем там через час, — и опять шофёру по-английски: — Поехали.

Автобусы разворачивались, выезжая из маленького лагеря. Эркин прислушался к загудевшему сзади разговору. Женщин расспрашивали: кто они, да откуда, да что за лагерь, — и, услышав, что везде одинаково, спросил Фёдора:

— Пункт отдыха. Это что?

— Увидим, — Фёдор зевнул и сел. — Первых, кого подбирали, к нам сели?

— Нет, — Эркин поднял спинку. Если через час остановка будет, то разлёживаться не стоит. — В первый.

— Не разглядел, кого?

— Мужик с пацанёнком, — ответили сидевшие впереди.

— Ага, — Фёдор зевнул и потёр лицо ладонями. — Пожрать, что ли? Ты как на это смотришь?

Эркин пожал плечами и посмотрел на Женю.

Та закивала и полезла в карман на спинке, куда, как и все, сложила их паёк, достала хлеб и колбасу, протянула Эркину.

— И мне сделай.

— Хорошо, — Эркин достал из кармана и открыл нож. — Сэндвич или… бутерброд?

— Алисе сэндвич, а то разроняет, а мне бутерброд, — решила Женя.

— Не, и мне бутерброд! — заявила Алиса.

Эта же мысль, как видно, пришла в голову многим. По всему автобусу шуршала бумага.

Эркин передал Жене два бутерброда и сделал себе. Да, а запить…?

— Женя, — он виновато посмотрел на неё. — Я воду забыл взять.

— Ничего страшного, — Женя быстро поглядела на него и улыбнулась. — Конфеты у тебя далеко?

— Ковбойские? В куртке.

— Вот и отлично. Даже лучше, чем вода.

Женя говорила весело и в ответ на недоверчивый взгляд Эркина стала объяснять, что пить прямо из горлышка на ходу неудобно, Алиса вся обольётся, и не нальёшь толком, да и не во что, стаканчики она все заложила, и вообще в дороге лучше пить поменьше, останавливать автобус из-за них не будут… Эркин жевал бутерброд и мрачно кивал. Женя, конечно, утешает его, но он-то знает, что виноват. Фёдор насмешливо поглядывал на него искоса, но молчал. Взять воду в дорогу и он забыл. Доев, Эркин дотянулся через голову Фёдора до своей куртки, висящей на крючке, и достал из кармана конфеты. Алисе, Жене, себе…